Направился было на выход из туалета, но навстречу из коридора объявились Батый с Плохишом.

– Батый принимает твой ультиматум. Но с поправочкой, – остановил меня староста.

– Это не ультиматум, а предложение, – уточнил я. – И какая же поправочка?

– Благородная дуэль.

Неужели Батый струсил драться вживую, поразился я. «Благородная дуэль» – виртуальный поединок на шпагах; дуэлянты по классике сходились облачёнными в «имитативный костюм» – мушкетёрский, – сидя у себя по домам за компьютером.

– Дуэль не на шпагах, – выдержав паузу, продолжил Плохиш, – а на условиях твоего уль-ти-ма-ту-ма. Ногами будете фехтовать. Руки связаны за спиной. В лицо, шею и грудь не колоть. Последнее условие, Покрышкин, справедливое: будь у Батыя ноги сложенными пропорционально рукам, были бы одной длины с твоими костылями. Так что, колоть только в живот и ниже.

Говорил Плохиш, взор сосредоточив на чём-то поверх меня. Со сцепленными на заду руками он раз за разом поднимал своё грузное тело на носки и опускал на пятки, отчего живот его сотрясало, а сам он рисковал завалиться спиной в писсуар. По случаю неординарности события и значимости своего в нём участия ириску не жевал, хотя, как позже выяснилось, во рту держал.

Обрадованный такому повороту дела, я тут же согласился, на что Батый не преминул позлорадствовать: вытащил из пачки сигарету, прилепил её к губе и процедил сквозь зубы:

– Сдрейфил драться у «Полярника». Я бы мог от тебя потребовать такого расклада: ноги связаны, дерёмся на одних кулаках, пусть даже в лицо не метя. А руки мои, как подметил Стас, одной длины с твоими костылями. Но не предлагаю. И знаешь, почему? У тебя, с твоими приёмчиками при любом раскладе больше шансов меня сделать. Признаю. А связанным по рукам проиграть тебе мне будет не зазорно. Колоть, извини, буду в пах – выше не дотянусь.

Батый говорил и похлопывал Плохиша по плечу. Тот, все ещё вставившийся глазами в потолок, продолжавший вставать на носки и бить пятками по полу, предусмотрительно прекратил это дело. Обернувшись сплюнул ириску в писсуар, включил сотофон и назвал номер. Ответили ему не сразу, только дожевав, проглотив и отрыгнув:

– Ы-эй! Что надо? Пожрать не дашь спокойно?

Я узнал голос Истребителя – двеннадцатиклассника и коммандера моделаторов, организовывавших виртуальные разборки, поединки мушкетёров. Жил он раньше в Быково, но с лета родители отстроили хутор ближе к моему Отрадному. Прозвище Истребитель он получил за победы в частых, поговаривали, разборках у «Полярника». Надо отметить, «Полярник» – название бывших клубов отдыха молодёжи в трёх посёлках Отрадное, Мирный и Быково. В былые времена на их задворках проводились драки после танцев, позже строения были отданы под склады поселковым сельпо. Прослышав о том, что в его новой школе – Отрадновской – учится ещё один Истребитель, вызвался разрешить ситуацию по-пацански. Я в запале предложил разборку у «Полярника» – думал вживую проучить нахала. Тогда-то и испытал горечь первого поражения, которого никак не ожидал: был соперник намного ниже ростом, с виду хлипковат телом, но, как оказалось на поверку, жилист и невероятно юрок – скрутил болевым приёмом самбиста, я стойку каратиста не успел принять. И мне дали другое прозвище – «Покрышкин». Полагал, по аналогии Истребитель – Покрышкин (герой-лётчик ВОВ), но, оказалось, придумали прозвище одноклассницы, и совсем из других соображений. Я не уточнял из каких – сам догадался. Как и уроки изобразительного искусства с четвёртого класса, физкультуру в бассейне я после пары уроков в восьмом сачковал. Выходил из воды, мальчишки, подсучиваемые Батыем и Плохишом, кричали: «Девчонки, смотрите, какие у истребка нашего плавки клёвые! Эй, не жмут?!»

– Извини за назойливость, уважаемый коммандер. Приятного тебе аппетита. Плохиш на связи.

– Ультиматум Покрышкина, – Истребитель от чего-то откусил и говорил зычно хрумкая, – принят решением десяти голосов против одного… Моего. Включили в репертуар этой ночи. Посмеёмся. – С полминуты хрумкал и закончил: – Всё.

Стас выключил сотофон с облегчением: Истребитель имел обыкновение абонента вызывать на «благородную дуэль», в которых неизменно побеждал, причём, выставляя противника в смешном свете: например, шпагой, прежде чем заколоть, обрезал перевязь под плащом, срезал перья на шляпе, кружева на отворотах голенищ мушкетёрских сапог или пряжки с бантами на носках.

Бросил в рот ириску и заспешил:

– Пошли, Батый. До конца перерыва осталось двадцать минут, а нам пообедать успеть надо. Зверюшек соберём после. Тигра твоего подправлю. Извини, скульптор из тебя никакой: твоими «булками» не животину лепить, червяков только катать.

Хизатуллин отлепил от губы сигарету, заложил её за наушник и двинулся вразвалку на выход. А мне ничего не оставалось, как время до урока провести в туалете. Хотелось есть, но в буфет не пошёл. Избегал встречи с Истребителем: моя идея драться только на ногах и не бить в лицо, так ловко выданная Запрудным за мой ультиматум, теперь мне казалась если не смешной, то дурно попахивающей. Батыю свою короткую ногу под большим животом не поднять – так, чтобы скрестилась с моим «костылём», длинным. Метить будет в пах, а это самое слабое у меня место.

В карманах джинсов нашёл жвачку, обёртку с пластинки снял да и выбросил всё в унитаз – нефиг аппетит разжигать.

Отёр со штанин грязь, набрызганную Катькой, когда утром в школьный автобус садились. Тряпицу промыл под краном и, выкрутив, сложив конвертиком, сунул в карман жилетки. Подошёл к окну. Грядки пустовали.

Что, думал, расскажу о бегемоте. Где водится? В Африке. Чем питается? Водорослями, должно быть. Есть клыки, но не хищник, клыки – тупые. Такими, возможно, рыбёшку какую с водорослями перемалывает. Не охотник, точно. Ну, размножается, ясно чем – не икрой. В пруд загнал… бегемот в морской или пресной воде водится? «Морская корова»… так ещё называют бегемота, значит, водится в море… в устье рек впадающих в море, вот. А хитро я с прудом придумал: под водой у моего «любимца» не только ног, гениталий не будет видно. О! Вспомнил, ступни у бегемота слоновьи – с ногтями толстенными. Что ещё рассказать? Вот медведь – он лапу сосёт, а бегемот… ногти грызёт. Негусто, но по ходу ещё что вспомню… или придумаю. Или вот, Батыя спрошу, кто у него тигр – самец или самка, он, конечно, ответит, что мужского полу, тут я и отхохмарю. Письку своему «любимцу» он, наверняка, не приделал, вот я и уточню. Не окажется на месте письки, обзову тигра донжуаном в прошлом, потерявшим в брачных играх своё достоинство. А то – «Где водятся, чем питаются, как размножаются». Зоологичка улыбнётся. Я у неё зубы ещё не видел – такие же, наверное, лошадиные, как и лицо.

Далась мне эта Мэрилин недоделанная, возмутился я на себя, но, рисуя пальцем на стекле рожицы, до звонка думал об этой, – чего уж там, и на лицо, – красивой женщине. В школе, где учителя одни мужчины кроме неё и завуча, даже малышня «теряла голову»: на переменках, неуклюже показывая, что и им туда же надо, гурьбой провожала по коридору до двери учительской.

Ей неполных двадцать один год, общеобразовательную школу закончила за семь лет, пединститут за три года, но не это в ней восхитило, когда завуч представляла классу. Девчонок – великолепная юбка из красного мохера, в тяжёлую складку, длиной по щиколотки. И сегодня на ней эта юбка. Мальчишек – фигура. Прозвали Мэрилин Монро. Дали ей это прозвище знаменитой киноактрисы и все влюбились. Я в зооклассе садился в середине среднего ряда, она на «камчатку» от кафедры по ступенькам подымалась, не пялился на её ноги. Боялся, вызовет к доске, а тогда ведь вставать из-за парты надо, и идти к той доске – по проходу между рядами, навстречу взорам, отнюдь не в твои глаза уставленным. На каждом уроке возбуждался. Пацаны, курили на переменке, этим бахвалились, я же помалкивал, пока не заполучил Батыеву подколку:

– Часом не болен, Покрышкин? На зоологии у всех полная активация. Встают, как штыки. А что ж у тебя?