Каждый раз со мной происходит одно и то же: я ищу свою любовь. Нахожу, на мой взгляд «идеального» мужчину и влюбляюсь в него. Постепенно он оказывается не идеальным. Что-то в отношениях не складывается. Того, что казалось общим, объединяло нас, с каждым днем становится все меньше и меньше. На первый план выходит наша разность. Мы начинаем понимать, что мы совершенно не похожи друг на друга. Что у нас разные вкусы и интересы, что мы видим, чувствуем, говорим и думаем по-разному. И возникает вопрос: «Кто до этого притворялся, играл, был не искренним?» А зачем ему это было нужно? В голове начинают размножаться подобные вопросы. За ними приходят сомнения. Включается настороженность, возникает недоверие. Иногда появляется ревность, иногда начинаются новые поиски. Приходят мысли о потерянном времени, о том, что разлюбила, ошиблась, обманулась.
А потом расставание, слезы, боль, мучительное чувство брошености и одиночества. Новая рана, шрам на сердце, вырванный кусок души… И чуть позже новое увлечение, новая влюбленность, новая любовь.
Иногда я думаю, как же мы все-таки удивительно устроены. Есть в нас что-то такое, что врачует не только раны тела, но и раны души.
Нет, пожалуй, не совсем так. Ведь это что-то не исцеляет, а просто затягивает, покрывает раненый участок души какой-то тонкой пленкой, чем-то похожей на ту которой покрывается хорошо заваренный, но уже остывший черный чай. Но это не пленка. Это тонкая и нежная кожа души. Она не такая как кожа тела. Ее не возможно увидеть. Ее можно только почувствовать. И она не защищает, она утешает и успокаивает. А потом становится не заметной, позволяя душе забыться, вновь увлечься, влюбиться…
А может мне надо куда-то уехать, чтобы ничего вокруг не напоминало о нем?
Никто не знал точно, сколько ей лет. А она всегда отшучивалась, говоря, что у женщин возраст бывает до 30, а потом он останавливается.
Последние 20 или 30 лет, у нее было любимое занятие, которым она занималась почти все свое свободное время. Она пряла нитки из шерсти. Из несуществующей огромной кучи шерсти она делала моток ниток. И из этих ниток она вязала свитера, носки, штанишки для детей, чтобы маленькие детские попки были в тепле, и свитера, носки и штанишки для взрослых. Наверное, не было такой вещи, которую она не могла бы связать. И самое удивительное, что еще до окончания своего изготовления, каждая вещь находила своего хозяина и была оплачена. Все удивлялись, как это происходит.
А она только загадочно улыбалась. Иногда, перед тем, как взяться за вязание новой вещи, она говорила куда-то в воздух: «Хорошо, котик мой, сделаем…»
И каждый раз, ещё не успев получить заказ, она уже точно знала что, какого размера и для кого. Что бы она ни делала, все всегда приходилось в пору…
Бабушка Анита. Моя любимая испанская бабушка.
Вот надо же было такому случиться. Любимая бабушка и так далеко. У всех моих подруг бабушки живут где-то рядом, и они могут ездить к ним так часто, как только захочется, хоть каждые выходные. А у меня: визит в посольство, получение визы, билеты, огромное количество времени на дорогу. Да, можно конечно не тащиться почти двое суток на поезде, если бы только я не боялась летать…
Амелия всегда думала о своей испанской бабушке Аните с какой-то особенной теплотой и нежностью. Ей нравилось гостить у нее. Раньше она часто к ней приезжала, а последние лет 10 все никак не получалось. Учеба, работа, частная практика, личная жизнь. И еще этот страх высоты… Он появился после того случая, когда самолет, на котором она летела, попал в грозовую тучу. Ей показалось тогда, что только каким-то чудом они оказались на твердой земле. После этого она стала бояться летать. Ей казалось, что здесь на земле всегда есть тот шанс, которого нет, когда находишься в небе.
Бабушка! Как же давно я не видела тебя. Как я хочу уткнуться в твои добрые теплые руки и спрятаться от всего того, что тревожит меня. Мне так хочется снова почувствовать себя маленькой беззаботной и радостной девочкой. Я так устала быть взрослой.
А что если действительно поехать в Испанию, к моей любимой бабушке Аните, убежать от всего этого подальше…
Я уезжаю. Надолго. Когда вернусь, не знаю, — словно мантру повторяла она эти слова всем своим клиентам. А про себя добавляла продолжение этой мантры о том, что ей обязательно надо уехать. Что ей надо найти себя. Разобраться во всем, понять то, что не поняла до сих пор.
Клиенты навалились роем, узнав об ее отъезде. Закрутился калейдоскоп. Люди, их проблемы и решения, и ее проблемы без решения. Все смешалось, завертелось, закружилось…
А еще мама. Мама постоянно допытывалась, что случилось. Почему она вдруг решила уехать надолго, так неожиданно, вдруг.
Амелия, как могла, успокаивала ее, говоря, что устала от консультаций, от проблем других людей. Что ей надо проветриться, отдохнуть, вытряхнуть ненужную ей информацию из своей головы, потому что она уже переполнена. И как ей кажется, лучше, чем поехать в Испанию, в маленький городок бабушки Аниты, для этих целей просто не придумаешь. Тем более что она так давно собиралась навестить ее.
Отъезд
Хорошо, когда никуда не спешишь, — думала Амелия, складывая вещи в чемодан.
У нее был билет до Парижа. В Париже она собиралась пересесть на скоростной поезд, который повезет ее через удивительно красивые Пиренеи в Барселону. А оттуда рукой подать до маленького городка, в котором живет ее любимая бабушка. Немного долго, но зато по земле.
Ну вот, все уже готово к отъезду. Вещи сложены, билеты и документы лежат в сумочке. Бутылка минеральной воды и небольшой пакет с орехами и сухофруктами заняли свое место в большом наружном кармане темно-зеленого чемодана.
И только теперь она действительно почувствовала, что никуда не спешит. Более того, теперь ей было некуда спешить. Времени до поезда оставалось столько, что можно было смело идти на вокзал пешком и не опоздать. Единственное что ей хотелось сделать побыстрее — это выйти из своей квартиры и закрыть за собой дверь. Может так она хотела быстрее распрощаться со своими воспоминаниями, со своими мыслями и размышлениями. Или таким необычным способом попытаться проститься со своим прошлым и начать новую жизнь. А может она просто уже не могла сидеть дома и ждать. Ждать, когда же перевернется та страница пространства, где все ей напоминает о нем.
Сидеть полдня на вокзале ей тоже не хотелось. Она решила, что сдав свой багаж в камеру хранения, будет до самого вечера, до самого отхода поезда делать все, что ей захочется: гулять по милым ее сердцу улочкам родного города, сидеть в маленьком кафе и смотреть, как вокруг кипит городская суета, заходить в попадающиеся по пути магазины, или даже сходит в кино.
Она вызвала такси. Оделась. Подошла к зеркалу. Еще раз провела щеткой по волосам и стянула их в хвост. Взяла бесцветный блеск для губ. Он был единственным средством ее сегодняшнего макияжа. Внимательно посмотрела на свое отражение. Лицо было немного бледнее обычного, но это его не портило. Большие глаза, блестящие, словно мокрые губы. Стройная фигура…
Кто же придумал это: «Не родись красивой, а родись счастливой»? Отогнав от себя эту мысль, она отвернулась от зеркала.
Чемодан, ключи, сумочка. Деньги, документы, билет, телефон — все взяла, можно идти…
Вот я и уехала, — сказала она сама себе через минуту, закрывая ключом дверь.
Такси уже ожидало ее возле подъезда. Устроившись поудобней на заднем сидении, она через окно улыбнулась своему дому и мысленно пожелала себе хорошего пути.
Как-то раз я опоздала на поезд…
Таксист, который вез меня на вокзал, будто бы нарочно выбирал самые забитые машинами улицы. Было ощущение, что он завез меня в одну сплошную пробку. Сначала я спешила и торопилась, боясь опоздать. А потом, когда поняла, что мой поезд уже ушел, расслабилась и думала о том, что лучше: вернуться домой или купить билет на следующий поезд?
