Диана не носила платьев и не собиралась. Зачем ей платья?

— То есть ты полагаешь, что в академию тебя не возьмут? — ехидно уточнил Фабиус, заглянув в комнату кухарки, где шла жестокая битва с вещами.

— Это с чего это? — обиделся за девушку Малко.

— А с того, что девушке там придётся ходить в платье, — ухмыльнулся Фабиус в бороду. — Таковы правила.

— Пусть меняют свои поганские правила! — Диана отшвырнула последнее платье, красное.

— Ну, хоть это-то возьми? — попросил Малко. — Оно к твоим волосам идёт.

Диана поморщилась, с сомнением повертела платье и нехотя сунула в суму.

Выехали ближе к обеду. То вспомнили про разбитые ножны, которые срочно пришлось чинить, то коня решили перековать.

Одна радость — под Дианой неспешно рысил Фенрир, а следом ехали Малко и Петря.

Отпустить дочку одну магистр Фабиус всё-таки побоялся, хоть Борн и пообещал, что присмотрит за ней невидимо. Пришлось конюху оставаться без помощников.

Парни глядели браво, чему способствовали медяки, сэкономленные за зиму. Весна выдалась хлопотная, и выехать им не удавалось пока даже в Лимс. И вдруг такое везение.

А тут ещё Фабиус настоял, чтобы заночевали в Лимсе. А какое там заночевали — три часа пути?

— Там жонглёры на площади! Коли застанем вечером, то увидишь, как они огнём плюются! — рассказывал Малко, подгоняя гнедую, чтобы та поспевала за высоким размашистым жеребцом.

Диана смеялась. Она и не думала, что поездка будет такая весёлая.

Вот если бы ещё не в академию ехали! Ну её, эту дурацкую академию, что б она в ад просела!

Но Фенрир девушку слушался, Малко и Петря развлекали разговорами… А главное — вездесущие отцы были далеко! Свобода!

Диана звонко смеялась неуклюжим шуткам друзей и радовалась тёплому солнцу.

Ещё только завечерело, а уже въехали в Лимс. Зря Фабиус торопил — больше и заночевать было негде.

Вирна лежала ровно в сутках езды, но кони-то не казённые — без отдыха гнать.

А больше и передохнуть было негде. Между Лимсом и Вирной по самой короткой дороге простиралась Проклятая Пустошь.

Там, сколько Фабиус себя помнил, а было ему о-го-го сколько лет, ничего не росло — камни, песок, ветер, да перекати-поле, но и то по краям.

Пустошь надо было преодолеть разом, без отдыха. Место это было дурное. Потому и остановиться на ночь было велено в Лимсе.

Город был красивее в своей восточной части, и молодёжь поспорила, выбирая трактир. Но решила заночевать-таки на самом выезде, чтобы вечер поразвлекаться, а сразу с утра ехать в Вирну.

Диана не признавалась парням, но Пустошь пугала её. Хотелось побыстрее преодолеть эту негостеприимную долину, а уж дальше болтать да башкой вертеть.

Трактир назывался «Три рыбки», и, как подъехали, почему-то не глянулся Малко.

— А ну-ка… — сказал он у коновязи. — Поехали-ка к другому!

Парень и сам не понял, что насторожило его: то ли захрапевший Фенрир, то ли угрюмые оборванные слуги, то ли разбойничья рожа хозяина.

Но Диана проголодалась — завтрак-то она проспорила с Фабиусом.

Бросив поводья, девушка, не слушая друга, первой вошла в приземистое здание из цельных брёвен.

Вроде на два этажа, а низкое, будто примятое.

— Эй, хозяин! — крикнула с порога, ещё даже не оглядевшись в полутьме. — Поесть бы горячего!

— А вот и девка на вечер! — отозвались от ближнего стола из скоблёной сосны.

— Неумелая, поди?

— А мы научим!

Столов в трактире было всего десяток. Семь из них пустовали, за восьмым сидел одинокий путник, молодой и светловолосый, а два самых длинных, что прямо у входа, были сдвинуты, и там гуляла шумная компания молодёжи — сразу шестеро парней.

Были они во всём новом, очень неплохого достатка, с холодным оружием, с которым черни шляться по городу не положено. И с такими лицами, будто вырвались они, как и Диана, из-под навязчивой родительской опеки.

Парни были пьяны, в глазах у них застыло мрачное желание хоть как-то развлечься.

— А ну, иди сюда, девка! — крикнул ражий в красном плаще. — Спляши-ка нам на столе! Говорят, девки в Лимсе любят такие танцы!

И пока Диана щурилась в полутьме, его приятель подскочил и рванул её за руку, чтобы не успела вытащить меч.

Девушка завизжала как сумасшедшая. Что ей меч — она и с голыми руками хоть на голема!

Обидчик получил в нос с левой. И это было совсем не слабо — Диана понимала, что значит работать корпусом.

Хлынула кровь, парни кинусь на девушку с кулаками, и она завертелась, отбиваясь.

Поначалу дело было похоже на обычную потасовку, но когда в дверь влетел Малко с обломком жердины, драчуны схватились за мечи.

Трактирщик мышью шмыгнул под прилавок. Разрубленный стол просел на угол — не все умело махали мечами. Да и мешали друг другу.

Малко ловко сделал обманное движение палкой, уж драться-то он умел, и огрел по затылку главаря парней — ражего.

Жердина с хрустом сломалась.

— А ты, смерд! — заорал ражий, оглушённый, но и только. — Руби скотину деревенскую!

Диана, не утратившая в горячке драки рассудок, сообразила, что её-то парни принимают за равную. Хотя бы из-за меча и дорогой одежды.

Потасовка — ещё не смертоубийство. Ей, скорее, грозило бесчестье, чем смерть.

А вот Малко — как бы он ловко ни дрался — всего лишь конюх. И его зарубят, если сумеют.

Девушка оттолкнула приятеля, отжимая его к двери.

Но Малко, тоже разгорячённый, команды отходить не послушался. Он отбросил сломавшийся дрын, швырнул в обидчиков тяжеленным табуретом и подхватил второй.

— А ну, разойдись! Не мешайте!

Парень, которому Диана расквасила нос, кое-как вытерся и наводил на конюха арбалет.

— Сдохни, скотина! — крикнул он. — А ты, девка, ещё повоешь сегодня под нами!..

— Малко, назад! — прошипела Диана, но было поздно.

Парень спустил тетиву. Болт свистнул…

Диана вскрикнула, закрывая своим телом Малко, но короткая арбалетная стрела упала у её ног, словно издохшая в полёте ворона.

— А ну, прекратите! — тихо, но очень веско сказал светловолосый парень, что сидел за дальним столом.

Драчуны замерли. Да и Диана замерла — растерялась.

Светловолосый встал, растолкал бузотёров, отнял у парня с разбитым носом арбалет и поставил к стене.

— Сели, — произнёс он негромко и тяжело, словно каждое слово бросал, как камень. — Все сели.

Молодёжь от его голоса впала в какое-то одурманенное состояние. Парни вроде и соображали, мечи совали в ножны, а не в штаны, но делали всё словно бы в полусне.

— Трактирщик, пива! — приказал светловолосый.

И крепко взяв за запястье Диану, увёл её вглубь трактира, туда, где стоял облюбованный им стол.

Пива на этом столе не водилось — рагу из свинины с квашеной капустой, хлеб, ягодный взвар.

— Это ты как так сумел? — удивлённо спросила Диана, усаживаясь рядом со светловолосым лицом к недавним врагам.

Парни за передними сдвинутыми столами совсем забыли про неё, взявшись за пиво. Сцена с дракой как будто вышла у них из памяти. Только покалеченный стол и напоминал, что недавно в трактире махали мечами.

Малко увязался за Дианой и стоял теперь рядом, переминаясь с ноги на ногу и потирая ссаженную в суматохе руку. Опять левую, что не зажила ещё до конца.

— Ты тоже садись, — велел ему светловолосый. И обернулся к трактирщику. — Не слышал? Еды неси на троих.

Диана обернулась: к дверям жался Петря с таким же дрыном, какой Малко сломал о башку ражего.

Она улыбнулась и поманила его.

— Трусоват твой защитник, — усмехнулся светловолосый.

— Ничего он не трусоват, — буркнул Малко. — Он за подмогой бы побежал, да вы тута сами вмешались… господин.

Он осёкся: светловолосый был хорошо одет, на поясе у него висел кинжал в дорогих ножнах, а на шее — цепь из белого золота. Большая редкость, может быть, даже и амулет.

— А ты кто? — спросила Диана, с любопытством разглядывая своего спасителя и не находя в его лице тех особых чертячьих признаков, какие только и могли быть у парня, решившегося навести на драчунов морок.