Разочарованная, я открыла глаза и отстранилась от него. Холодный ветер дул мне в лицо. Я совершила ошибку.
Продолжая дрожать от ночного холода, я поняла, что его глаза до сих пор закрыты и он тяжело сглатывает. Когда он медленно открыл их, в складках у уголков его губ появилось движение.
– Прости…
Его указательный палец коснулся моих губ и не дал мне закончить фразу.
– Тсс! Не надо, – прошептал он, и я хотела отстраниться от него, но он помешал мне, схватив за руку. Более того, если до этого дрожала только я, то в этот раз он дрожал вместе со мной. Может быть, он был слишком напуган.
Когда он взял мое лицо в свои руки, я хотела опустить взгляд в землю, но, когда почувствовала его губы на своей щеке, я забыла обо всем. Демир нежно поцеловал то место, где оставался след от пощечины того ублюдка, словно боялся причинить мне боль. Проведя большим пальцем по моим губам, он отстранился и закрыл глаза, прижавшись губами к моим. Не успела я осознать, что со мной происходит, как наши губы уже двигались вместе. На этот раз это было взаимно. Каждый уголок моего сердца откликался на его прикосновения, и мне хотелось передать все свои чувства.
Я не хотела показаться неумехой, но действительно была неопытной. Я никогда ни с кем не целовалась, все это было мне в новинку, но если что-то и было странным, то мне это нравилось. Он как будто не знал, как двигаться. Когда его дыхание смешалось с моим, мои глаза расширились, и я поняла, что нам нужно остановиться. Когда я отстранилась, Демир хотел снова приблизиться, но у нас не было на это времени. Кто знает, сколько сейчас времени, сегодня и так натворила дел.
– Пожалуйста, давай уйдем отсюда.
После моей просьбы он покачал головой и схватил меня за руки.
Я уже собиралась на мгновение потерять равновесие и упасть на землю, пока пыталась подняться, но тут он обхватил меня за талию и прижал к себе. Мне было очень холодно, но я не могла найти в себе силы надеть куртку. Я даже могла поклясться, что кровь отхлынула от моего лица. Демир, видимо, понял, что мне холодно, по температуре моей кожи, поэтому он взял куртку, которую я держала в руке, и накинул ее мне на плечи. Он прижал меня ближе к себе, и мы направились дальше.
Когда я увидела «Импалу» через две улицы позади, на моем лице расплылась улыбка, которую, как я знала, он не увидит. Я без возражений села, когда он открыл передо мной дверь на переднее сиденье. Когда я почувствовала, что телефон в кармане куртки вибрирует, то достала его и посмотрела на имя на экране. Звонила Сенем. Вместо того чтобы ответить, я отклонила звонок и открыла сообщения. Тетя Эсма и дядя Деврим, наверное, волновались.
«Я скоро буду дома», – я хотела было положить трубку и убрать ее обратно в карман, но Сенем не заставила себя долго ждать с ответом.
«Не волнуйся. Все под моим контролем». Кто знает, что она опять учудила? Закатив глаза, я убрала телефон.
Как раз в тот момент, когда Демир устроился за рулем и собирался завести машину, у него зазвонил телефон. Некоторое время он молчал, потом достал телефон из подлокотника и ответил на звонок. Я более-менее расслышала голос на другом конце телефона, особенно хорошо различила звук сирены.
– Я нашел девушку, спасибо за беспокойство. Хорошего вечера.
Я поняла, что не ошиблась в своих мыслях: он разговаривал с полицейским.
Когда он завел машину и мы тронулись, я некоторое время молчала, не сводя с него глаз. Но внутри у меня все гадало, как он меня нашел. Когда он вернулся? Следил ли он за мной? Мне было интересно все, но я не могла найти в себе силы спросить.
Когда он спросил: «Что ты делала в доме этого бесполезного человека?», я ошеломленно посмотрела на него. Ответ на мои вопросы был очевиден.
Он что, знал, что я была в доме Огуза? Как же я его все это время не замечала? Допустим, я его не замечала, но неужели мои глаза настолько ослепли, что я не видела его машину? Видимо, Демир очень хорошо замаскировался.
– Ты действительно следил за мной?
– Я не собираюсь обсуждать это с тобой.
Я сердито потрепала его по плечу. Что значит «не собираешься обсуждать это со мной»?
– Девочка, у тебя что, нет жалости? – прохныкал он, и в этот момент выражение его лица изменилось. Тут я поняла, что его свитер порезан и пропитан кровью, потому что теперь пятно крови было и на моей руке.
– Демир! У тебя кровь!
Я попыталась найти салфетку в сумке на коленях, но сейчас, когда она как раз была нужна, ее не было. Я не могла понять, как не заметила раньше. Теперь я понимала, что именно этот ублюдок достал тогда из кармана и почему Демир корчился на земле от боли.
– Этот ублюдок пырнул меня ножом, – нахмурился он от мучительной боли. В таких обстоятельствах садиться за руль было ошибкой.
– Мы сейчас же едем в больницу!
– Я в порядке, Ниса. Я даже не почувствовал.
Я изо всех сил старалась не дать ему пощечину. Он говорил, что мужчина ударил его ножом, а он при этом ничего не чувствовал? Разве он не видел, что его рука опухла?
– Не говори ерунды! Что значит, «со мной все в порядке»? Мы сейчас же поедем к врачу! Твоя рана может быть глубокой.
Когда я повернулась к нему, расстегивая ремень безопасности, он в ответ только усмехнулся. Как он мог смеяться в такой ситуации? Неужели он никогда не поумнеет?
– Ниса, правда…
Я замолчала. Он не мог заставить меня поверить, что с ним все в порядке.
– Мы едем к врачу, немедленно.
Когда я заговорила уверенно, улыбка на его лице расширилась, он повернул машину вправо и остановился.
– Почему мы остановились именно сейчас? Что ты делаешь, Демир?
Он, отстегивая ремень безопасности, повернулся ко мне и, приблизившись, взял меня за подбородок и оставил на моей щеке маленький поцелуй.
– Ты – мое лекарство, Полярная звезда.
Не улыбайся! Не улыбайся, Ниса! Не смейся!
Я поджала губы, чтобы не рассмеяться над этими его словами, которые слышала от него через несколько дней, но он так невинно смотрел мне в глаза, что я не смогла удержаться.
– Ай, нет! Ты меня с ума сведешь!
Я не собиралась так просто сдаваться, пока его смех наполнял машину, доктору все же показать его следовало. Его жизнь была важнее, чем мое возвращение домой. Даже если мы не застанем врача, ему обязательно нужно показаться хотя бы дежурной медсестре.
– Слушай, тебе больно, даже если ты этого не показываешь. Давай хотя бы покажем тебя дежурной медсестре.
– Ты же не отстанешь от меня, если мы не поедем?
Я улыбнулась, покачала головой и издала писклявый звук губами.
– Мне не хватало твоего упрямства, – продолжал он, и мое лицо разгорелось так, словно оно вот-вот вспыхнет. Здесь было жарко? Или обогреватель в машине работал на полную мощность? Хотя, был ли в этом драндулете обогреватель?
Пока я пыталась охладиться, махая на себя руками, Демир сначала посмотрел на меня краем глаза, а потом снова завел машину. Когда он остановился перед дежурным травмпунктом, который мы нашли через несколько минут, я вышла из машины вместе с ним. Все, что с ним произошло, произошло из-за меня. По крайней мере, я должна была быть с ним.
Зайдя в травмпункт и пожелав доброго вечера, мы рассказали ответственной медсестре о случившемся. Когда мы показали распухшую руку Демира, медсестра попросила его сесть на стул, а затем подошла к нам с ножницами в руках и медленно разрезала рану. Демир скривился, почувствовав холод ножниц. Я не могла вынести вида крови, поэтому просто взяла его за руку и отвернула голову.
– Ваша рана не так глубока, молодой человек. Мы забинтуем и обработаем йодом, но постарайтесь не двигать ей несколько дней. А после все равно обратитесь к врачу. Не допускайте инфицирования.
Объяснив, что нужно делать, медсестра ушла в подсобку и оставила нас на некоторое время одних. Когда она снова вернулась к нам с медикаментами и бинтами в руках, Демир напрягся в кресле, а после скривился, пока женщина промывала и обрабатывала рану. По его виду было понятно, что ему больно.
