Почти всегда в наказанных была Мэй Лотос — тонкая и грациозная, словно балерина, но никак не боец. Часто она приходила только на начало тренировки, а потом уходила, или же не приходила вообще. Наверное, у неё был очень слабый соперник, раз она смогла пройти в команду.

Ленора её терпеть не могла, и если бы ей позволили, то вышвырнула бы из команды сразу. Но увы, ей приходилось каждый день пытаться сделать из неё настоящего мага, который будет разбрасывать соперников по полю своими водными заклинаниями.

Их клубное место вскоре приобрело нормальный вид и начало свою работу. Поскольку у всех были слишком загруженные дни, они договорились встречаться там после полуночи. Каждый мог придти в любое время, когда ему угодно, этого не запрещал никто. Но если планировался «большой сбор», то об этом знали все.

Это означало, что наступает всеобщее время веселья — с настольными играми, разговорами и едой. В комнате они нашли шахматы, в которые они так же нередко играли.

Кристиан старался придти самым первым и, конечно же, тащил с собой сестру. Изначально она была против, но потом свыклась. Вот и сейчас они сидели с братом абсолютно одни, в комнате с зажжеными факелами на стенах.

— Я тебе не рассказывала, что наша Паула вновь возобновила дружбу с Клэр? — начала Селеста, предвещая расспросы.

— Та, которая голубоволосая со Стем Ви? — удивился Кристиан.

— Именно.

— Та, которая её бывшая подруга?

— Да!

— Но как такое возможно?! Мне казалось, она наоборот её сторонится. Не без твоей помощи, Леста?

— Да я тут ни причем вообще. Просто я заметила, что она часто кому-то пишет. Я спросила кому. А она ответила, что они с Клэр снова подруги и та её не забыла. Хотят даже на соревнованиях пересечься.

— Поверить не могу. Так ты не узнала, почему?

— Увы. Думаю, она просто затосковала. Ну, знаешь, вспомнила детство, старые времена. Просто тебе не понять, Кристиан, что всем нам нужны подруги, которые смогут понять и поддержать в нужный момент, а так же потратить свое время на разговоры, прогулки и прочее.

Кристиан прекрасно её понимал. Пока они жили в Конкордии, у Селесты не было подруг: остальные девочки сильно отличались от неё. Вернее, она отличалась от них. Их бывших одноклассниц не волновало ничего, кроме самих себя. Они вечно говорили о том, сколько у них игрушек, сколько мальчиков подарило им валентинки на четырнадцатое февраля и сколько подарков им подарили на день рождения. Если кто-то из их «стада» был несчастен, то получал лишь неискреннее «ничего страшного, все пройдет». И Селесту это пугало.

— Им повезло — иметь таких друзей, — продолжила она, — Спустя столько лет помнят друг друга.

— Паула дружит и с тобой, — Кристиан попытался отогнать её грустные мысли, — Из тебя тоже прекрасная подруга, ты просто не представляешь, насколько. Думаю, Паулина тоже это видит.

Селеста вновь еле заметно улыбнулась. Странно, ведь Кристиан ожидал «Тебе легко говорить, у тебя полно друзей».

Вскоре к ним спустился Кирей — второй любитель прийти пораньше. В руках у него был старый фотоальбом с кожанной обложкой. На вопрос Картэров о том, что же это, он ответил лишь:

— Подождите до полуночи.

К полуночи собрались все, не доставало лишь трех-четырех человек, которые почти никогда не приходили. К этому моменту любопытство одолело всех. Но сначала он просил долить ему газировки в стакан, потом очень долго её пил, после чего начал пытаться устроиться поуютнее и ближе к столу.

— Ладно, так уж и быть, — сказал он, когда абсолютно все лица начали пилить его ненавистным взглядом. Он торжественно положил альбом на стол, отчего поднялось облако пыли, — Его я нашел на дне втором или третьем, может, даже четвертом, когда мы ещё убирали это место.

— Так почему ты молчал? — начали разьяренно распрашивать все.

— Тише, тише. Просто, так скажем, мне хотелось сначала изучить его самому и понять, представляет ли он какую-то ценность вообще. Оказалось, это и не альбом вовсе. Фото тут, конечно, есть, но большая часть — личный дневник. И принадлежал он некому…

Кирей открыл первую страницу, где красивым, почти каллиграфическим, подчерком было выведено «Джордж Черендер».

Все резко столпились у альбома, словно у экспоната в музее. Кирей не стал долго ждать и перевернул.

На следующей странице была фотография, на которой было много учеников в выпускных мантиях.

«Средняя школа подошла к концу. Признаться, я буду скучать, ведь за это время я завел очень много друзей. Некоторые говорят, что поступят со мной в одну старшую школу. Надеюсь, что будет именно так. 29 мая 1981».

Соседняя страница была пустой, поэтому её перевернули.

Дальше были те же люди, но уже в бальных платьях и смокингах. На каждом фото было по человек пять-семь, все смотрели прямо в камеру и улыбались. У всех пышные прически, яркая одежда и слишком уж белые зубы.

«В школьных альбомах наши фотографии словно бы ненастоящие, поэтому я это исправил и отснял столько, что пришлось раздавать. Но лучшее, конечно, я оставил себе.»

— О боже, это же…

Селеста указала на женщину с очень завитыми волосами и светлыми глазами, внутри которых отразилась вспышка.

— Ваша мать? — уточнил Линкольн.

— Да, скорее всего.

Все начали смотреть сначала на женщину с фото, потом на неё с Кристианом. Потом опять на женщину и снова на них.

— Да, на Криса смахивает чуток, — сказал Кирей, — Не думал, что найду альбом одноклассника твоей матери.

— Сомневаюсь, что тут будет что-то о ней, — ответил Кристиан, — Да и то, что надо, я, пожалуй, уже знаю.

Он снова обглядел всех людей на фото. Отца среди них не было.

Кирей перелистнул. Дальше на три разворота растянулись гербарии с «Цветами наших садов», среди которых встречались полароидные фотографии, на которых так же иногда встречалась Сильвия. Он назвал их «Настоящими, в отличие от тех, которые в официальном выпускном альбоме». В конце было написано, что Джордж очень рад, что попал в этот класс и в эту академию, что ему даже немного грустно. И на этих словах альбом подошёл к концу.

— И все? — спросил Алфорд, — Бессмыслица какая-то.

— Мне тоже он не особо зашел, обычный такой альбом, — согласился Кирей, — Поэтому я и не знал, тащить его или не стоит.

— Ну, тут есть неплохие фото, — сказал Мертин, — Но я не понимгаю однохо: как он тут очутился?

Наступило молчание. И впрямь, для такого обычного, ничем не примечательного альбома, это действительно мистика.

— Может, Джордж забыл его тут? — предположил Кристиан, — Ну, случайно оставил, а в академию, как он сам и написал, больше не вернулся.

— Ну да, особо умным он не кажется, — сказал Линкольн, — Может и рассеянный к тому же.

— По мне, Джордж хороший человек, — заступилась за незнакомца Селеста, — Как бы он его забыл в таком глухом месте?

— Откуда ты знаешь, что в восьмидесятых тут ничего не было? — начал спросить Алфорд.

— Если бы тут что-то было, то тогда кто-то из учителей или учеников нашел бы его. А он тут как двадцать лет пролежал.

— Он мог завалиться куда-нибудь, вот его никто и не видел. И если же не Джордж его тут оставил, то тогда кто?

— Да кто угодно! Альбом мог перейти в другие руки и тогда уже другой человек его тут по непонятной причине оставил.

— Кому он вообще нужен, чтобы его передавать?

— Я откуда знаю! Я вообще свою мать знаю только по этим фотографиям, я вообще о её жизни ничего не знаю, а уж тем более о намерениях её одноклассников.

Селесту снова начало колотить непонятно от чего — от нахлынувшей злобы или грусти. Кристиан принялся её утешать.

— Давайте закроем эту тему, ладно? — предложил он, — Я вообще думаю, что этот Джордж с его альбомом не имеет значения. Хоть он его тут забыл, хоть его выкрали и закинули сюда, хоть он сам его тут оставил — это не имеет значения и совершенно ни о чем не говорит. Может, он вообще сейчас живёт себе где-то и не помнит про него. Но как раритет его лучше оставить, фотографии и вправду очень красивые.