Все было бы иначе, если бы замужние женщины – в виде правила, а не исключения – сами зарабатывали деньги вне дома. Среди профессионалов в больших городах уже есть немало жен, самостоятельно зарабатывающих себе на жизнь. Это неплохое начало, но таким женщинам недостает службы помощи по хозяйству или коммунальной кухни, которые частично освободили бы их от домашних обязанностей, равно как и детских садов, способных позаботиться о детях в рабочие часы. Считается, что замужней женщине не по душе работать вне дома и, если после рабочего дня ей приходится выполнять всю работу по дому, как это делают домохозяйки, она наверняка долго не протянет. Однако при правильном подходе к архитектуре женщин можно разгрузить и по хозяйству, и по уходу за детьми, что пойдет на пользу и им, и их мужьям, и их детям; в этом случае замена традиционных обязанностей жен и матерей на профессиональную деятельность бесспорно пойдет во благо. С этим согласился бы любой муж классической домохозяйки, побыв с неделю на ее месте.
Труд жен работающих мужчин, будучи бесплатным, никогда не модернизировался; на самом же деле в нем много лишнего, и многие задачи можно распределить по разным специалистам. Однако первым шагом в этом направлении должна стать архитектурная реформа. Необходимо создать такие же благоприятные общинные условия, какими располагали монахи в средневековых монастырях, – за исключением обета безбрачия. Иными словами, необходимо позаботиться о потребностях детей.
Сначала разберемся с недостатками современной системы, при которой домашнее хозяйство каждой рабочей семьи – будь то отдельный дом или комнаты в многоквартирном блоке – полностью автономно.
Пуще всего в такой ситуации страдают дети. До школьного возраста они слишком мало бывают на воздухе и солнце, кормит их мать, у которой не хватает средств, знаний и времени на отдельное подходящее питание для ребенка, дети постоянно путаются под ногами, когда она готовит и делает прочие домашние дела, из-за чего действуют ей на нервы и получают нагоняи (вперемешку с ласками, если повезет); у них нет ни свободы, ни условий, где можно играть и шалить. В подобной обстановке они вырастают слабыми, нервозными и подавленными.
Жизнь матери ничуть не слаще. Ей приходится сочетать в себе обязанности воспитательницы, поварихи, уборщицы. Поскольку ни одной из этих профессий она не обучена, едва ли у нее получается хорошо. Вместо радости ее постоянно одолевают усталость и раздражение на детей. Муж, приходя с работы, может отдохнуть, она же не знает отдыха и в конце концов практически неизбежно становится узколобой брюзгой с непреходящим чувством зависти.
Положение мужчины куда менее плачевное, поскольку дома он проводит меньше времени. А когда он дома, ему вряд ли доставит удовольствие нудное ворчание жены или «плохое» поведение детей. Скорее всего, он во всем обвинит жену (хотя следует винить архитектуру) с неприглядными последствиями, которые варьируются в зависимости от степени его жестокости.
Конечно, я не утверждаю, что такое происходит повсеместно, но там, где этого нет, все держится на недюжинной самодисциплине, мудрости и физической выносливости матери. Очевидно, что система, требующая исключительных качеств от человека, будет успешно работать лишь в исключительных случаях. Негодность такой системы не опровергнуть наличием редких удачных примеров, где нет серьезных проблем.
Все эти недуги можно разом излечить, заменив архитектуру на более общинную. Следует снести все эти отдельные домики и квартирки с отдельными кухнями, а на их месте построить высокие здания, образующие четырехугольник с общим двором. Причем южную его сторону надо оставлять низкой, чтобы во двор светило солнце. Кухня должна быть тоже общей, а рядом с ней – просторная столовая и другие общедоступные пространства для встреч, развлечений, совместных просмотров фильмов.
В центре двора нужно расположить детский садик, построенный с таким расчетом, чтобы дети не могли причинить вред себе или окружающим предметам: там не должно быть ни лестниц, ни открытых каминов или печей; тарелки, чашки и прочая посуда должны быть из небьющегося материала, и вообще желательно избегать в обстановке того, что детям придется запрещать. При хорошей погоде занятия с детьми должны проводиться на открытом воздухе, а при плохой – если, конечно, на улице не совсем ужасно – в открытом помещении. Кормить детей следует тоже в детском саду, в котором без труда и довольно дешево можно обеспечить более здоровое питание, чем дома. После прекращения грудного кормления и до того, как им идти в школу, детям стоит проводить все дни с утра до вечера в детском саду, где можно играть вволю под минимальным присмотром для их же безопасности.
Такая жизнь очень благотворно отразится на детях. Они будут здоровы благодаря пребыванию на солнце и свежем воздухе, простору и качественному питанию; у них окрепнет характер благодаря свободе и отсутствию постоянных запретов и одергиваний, с которыми сталкивается в детстве большинство трудового населения. Свобода действия, обеспечить которую можно только в специально спроектированном пространстве и которая в детском саду может быть чуть ли не полной, разовьет в детях любознательность и укрепит их силы так же естественно, как это происходит у детенышей животных. Постоянные запреты и ограничения свободы вызывают у детей недовольство и скованность в последующей жизни, а избежать таких ограничений в помещении, которое дети делят со взрослыми, практически невозможно. В общем, детский сад благотворно скажется и на их характере, и на их здоровье.
Выигрыш для женщин будет настолько же примечательным. Как только ребенок отучится от грудного кормления, его можно в течение дня доверить специально обученным воспитательницам. Женщинам не придется больше покупать и готовить еду, мыть потом посуду. Так же, как и мужчины, они будут уходить с утра на работу, а вечером возвращаться домой; так же, как и мужчины, они будут чередовать работу и досуг вместо того, чтобы бесконечно заниматься делами. Они будут видеть детей по утрам и вечерам – достаточно для любви и недостаточно для раздражения. Матерям, проводящим с детьми дни напролет, едва ли хватает энергии на игры, поэтому чаще всего с детьми играют отцы. Каким бы любящим ни был взрослый, никому не справиться без отдыха с требующими неотступного внимания детьми. А в конце дня, проведенного порознь, и матери, и ребенку общение будет в радость. Физически усталые, но психически уравновешенные дети куда больше обрадуются материнской любви после нейтрального отношения воспитательниц. Все достоинства семейной жизни сохранятся без риска тревожащих и разрушительных последствий чрезмерной привязанности.
У мужчин и женщин появится возможность вырываться из крошечных убогих комнатушек в просторные общественные помещения, которым ничто не мешает придать великолепие университетских залов. Красота и простор больше не будут прерогативой богачей. Настанет конец раздражению из-за постоянного пребывания в небольшом замкнутом пространстве, что тоже зачастую отравляет семейное счастье.
Все эти перемены могут стать результатом архитектурной реформы.
Предложенная Робертом Оуэном более ста лет назад концепция «кооперативного параллелограмма», призванная обеспечить трудящихся преимуществами общежития, вызвала немало насмешек. Пожалуй, в условиях поголовной нищеты его предложение и было преждевременным, зато сейчас многие из тех идей вполне осуществимы и желательны. Сам он сумел учредить ясли в Нью-Ланарке на очень прогрессивных принципах. Единственное, его ввела в заблуждение специфика Нью-Ланарка, из-за чего он рассматривал свои «параллелограммы» как производственные ячейки, а не просто места для жилья.
Вообще, в индустриализме основной упор с самого начала делается на производство, тогда как потреблению и обычной жизни уделяется слишком мало внимания. Это следствие погони за прибылью, которая ассоциируется исключительно с производством. В результате на фабриках действуют научные методы и разделение труда доведено до предела, в то время как домашнее хозяйство болтается в хвосте научного прогресса и самые разнообразные хозяйственные задачи взвалены на плечи перегруженных матерей. Таково неизбежное следствие культа прибыли: сферы деятельности человека, не имеющие прямой финансовой выгоды, становятся беспорядочными, бестолковыми и в итоге перестают приносить удовлетворение.
