Даша рассказала подходящий к теме случай, как она «на раз» подцепила одного знакомого, кстати женатого.
– Была в гостях, без кавалера, приглянулся один, вроде приличный, не пузатый и почти ровесник. И прибегла к испытанному приему. Оказавшись в его поле зрения «нечаянно» поправила чулок, показав ему на мгновение ажурную полоску на бедре. А попозже, когда все хорошо разогрелись, стоя рядом с подружкой и невдалеке от того потенциального кавалера шепнула той, как бы на ушко, но достаточно, чтобы он услышал: «Ой, представляешь, так торопилась, даже белье нижнее забыла натянуть». Результата оставалось ждать недолго. Мужик представился и предложил проводить ее домой на такси, так как и сам был навеселе. Дальше все произошло по обычному сценарию.
Тут Нине стало нехорошо, она вышла в туалет, ополоснула лицо водой, посмотрела зеркало. Лице серое, под глазами круги, между бровей морщинки. «Что-то со мной не так», подумала Нина. Вернувшись к столику, извинилась перед подругами и заторопилась домой. Уже в своей прихожей немного отошла, устало опустившись на банкетку. В голове копошились грязные мысли. «А что, если и ее Юрка такой же, только случая не было? Или был?!». Ее снова затошнило, и она пошла в туалет. Вечером старалась быть такой же, как обычно с мужем и с сыновьями. Просто легла пораньше, завтра с утра начиналась ее смена в отделении.
Через несколько дней они возвращались домой после прогулки. Была суббота, дела по дому завершились, и Нина наслаждалась вечерней прогулкой с мужем. Падал редкий снег, ветра почти не было, некоторые снежинки мягко ложились на лоб, щеки, приятно холодили. Они шли молча, Нина держалась за Юркину руку, было скользко. Подошли к подъезду. Вместе с ними почти подбежала незнакомая женщина, муж посторонился, открывая дверь. К лифту подошли вместе. Юра пропустил женщин вперед. Нажали свои кнопки, у них оказался тот же этаж. Кабинка сразу наполнилась плотным чувственным ароматом дорогого парфюма.
– А в лифт первым должен входить кавалер, для безопасности своей дамы, таков этикет- с улыбкой произнесла незнакомка. Муж как-то неловко улыбнулся, не нашелся как ответить, чтобы получилось остроумно, хмыкнул виновато. Незнакомка повернулась к дверям лифта. Нина сразу оценила ее. Среднего роста, стройна, с умело крашеными светлыми волосами. Короткий меховой жакет не скрывал ни талии, и округлых бедер, обтянутых светлыми брюками, заправленными в короткие замшевые сапожки. Нина никогда так не одевалась, и так не пахла, как эта незнакомка. На их этаже та вполоборота кивнула в сторону Юры, к Нине это, конечно, не относилось. Вообще, пока они ехала вверх, та ни разу не взглянула на Нину, как будто той и не было. Вышла и быстрым легким шагом направилась в конец длинного этажного коридора, к своей двери.
Войдя в квартиру, Нина молча разделась, внезапно обратив внимание на то, что муж не помог ей снять пуховик. Как, впрочем, и всегда. А той, в лифте, он точно помог бы,– подумала Нина. И не только шубку, возможно – вдруг больно хлестнула ее внезапная мысль. Да, снял бы. И сам разделся. Чувство такой отчаянной ревности было для Нины внове. Как и всякая замужняя женщина, она, конечно, на уровне рефлексов, инстинктов стерегла свое счастье. Отмечала привлекательных женщин в их с мужем окружении, невольно прислушивалась к рассказам женщин об ушедших мужьях и брошенных женах.
Но все это было нормальным жизненным фоном, не имевшим лично к ней какого-то отношения.
Теперь все изменилось. Она никак не могла прогнать эти навязчивые мысли о возможной Юркиной измене, о том, что его к ней интерес за 17 лет их супружеской жизни угас, а для других женщин он все еще лакомый кусочек.
Юра был мастеровит, деловит, почти всегда трезв, занимался домом и сыновьями. Их с Ниной минуты нежности стали намного реже, но ее это не заботило. Потребность в мужских ласках она старалась снять усталостью от домашних и не пыталась чего-то требовать от мужа сверх того, на что он был сам готов.
Что делать дальше она не знала. Броситься в погоню за ушедшей молодостью? Изменить прическу, похудеть, перед приходом мужа надевать чулки и снимать трусики? А как же сыновья? Надо об этом подумать, поехать, что ли куда-нибудь вдвоем? С этими хаотичными мыслями Нина склонилась над нижним ящиком комода, где муж хранил свои инструменты. На глаза сразу попался подаренный ею к его дню рождения молоток. Юра много лет пользовался старым, с деревянной рукояткой, доставшимся еще от отца. Он был еще крепок, но неказист. И вот Нина решила сделать подарок со смыслом. Долго выбирала в строймаге нужный ей экземпляр. И выбрала. Немецкий, цельнометаллический, с круглым бойком, полиуретановым покрытием рукоятки и расщепленной «косичкой» – гвоздодером на тыле головки. Юра вначале порадовался, но как-то все продолжал пользоваться старым, с деревянной рукояткой и квадратным бойком. Нину это никак не обижало, главное удалась шутка – «вот тебе молоток от твоего «Молотка!» – произнесла она торжественно, намекая на свое прозвище. Муж обнял ее, похлопал по спине как товарища. Получилось забавно, но как-то неласково. Тогда это ее никак не зацепило. А теперь она вдруг поняла, что превратилась вот в такой домашний инструмент. Молоток, одним словом. Нина немного разбиралась в инструментах. Муж-то технарь, объяснял сыновьям что к чему. – Это боек, которым бьют, вот щечки, а это гвоздодер. Похоже на ножки. Этими ножками вытаскивают гвоздь, как если бы женскими ножками зажать покрепче … и потянуть! Ну и мысли у меня – Нина взмокла. Подобная несуразица, ей не свойственная все чаще лезла ей в голову, заставляя ополаскивать раскрасневшееся лицо холодной водой. Ножки и щечки у меня есть и очень даже, а вот боек… Кстати, боек соединяется с щечками узкой талией… Ну, точно, почти моя фигурка, ха-ха! С кем об этом говорить, но не с Юркой же?
Молоток был еще в фирменном пакетике, с этикеткой. Подарок, в общем, как подарок.
Нина взяла его в руку, подняла, Он был тяжелым, тяжелее прежнего. И вдруг резко опустила вниз. Молоток едва не выскользнул из руки, упаковочный пакет скользнул в ладони. Нина осторожно расклеила верх пакета, достала инструмент. Рукоятка мягко легла в руку. «Что бы мне разбить?» подумала Нина. Прошла на кухню, нащупала грецкий орех в дальнем углу верхнего шкафчика, где хранила не портящиеся продукты. Положила на столешницу, осторожно стукнула. Орех треснул, из него вывалилась полусгнившая почерневшая сердцевина. С липким, прогорклым запахом. Снаружи красиво, внутри гниль, подумала Нина и сразу вспомнила случай в лифте.
– Эскортница, как-то сразу непривычно жестко и четко сформулировала она для себя она. – Просто спит за деньги. Приехала к кому-то по вызову. Или снимает квартиру, чтобы заниматься там грязными делами с мужиками. Оттуда и деньги на духи, шмотки все прочее.
Нина присела на стул, обхватив голову руками. Головная боль сливалась с горячими, беспокойными мыслями, спутывалась в клубок, в плотный пульсирующий шар, распиравший голову изнутри. Нина побежала в туалет, ее стошнило. Почему-то вспомнилось, как она покупала этот самый молоток. Необычно вышло. Увидела по дороге в автобусе магазинчик «Хозтовары». Вышла, вернулась метров на сто пятьдесят назад. Магазинчик стоял немного в стороне от домов, в глубине дорожки, кончавшейся тупичком, он не был частью торгового центра. Над крыльцом кирпичного особнячка давней постройки был надвинут металлический козырек с коваными кантами. С обеих сторон были подвешены аккуратные кормушки для птиц. Они были обернуты слоями пузырчатой пленки, видимо для утепления, окошко было маленьким, подходящим только для воробушка, или синички. Как раз в тот момент из окошка выглянула маленькая голова с острым коротким клювиком, повертела из стороны в стороны и снова скрылась в темноте этого уютного птичьего кафе. Во вторую кормушку влетела желтобокая синичка, за ней другая.
– Странно, подумала Нина. Магазин типично мужской, вот, привечают птичек. Значит, добрые люди. Или их жены этим занимаются?
