Литмир - Электронная Библиотека

Тем временем ребята, свернув трубочкой газеты, воевали с мухами.

Сначала они переколотили тех, что были внизу, причем как-то быстро переколотили, затем перебрались наверх. Верхние мухи, не будь дуры, перелетели вниз. Ясное дело, среди них было полно нижних.

— Самообучающиеся мутанты, — объявив это, Боря рухнул спиной на застеленный топчан и раскинул руки. — Ну и жарища здесь. На втором этаже кроме этого топчана имелись узкий диван, стол и даже старенький телевизор. Женя сел на диван и сказал:

— А что, жить можно.

— По крайней мере, сюда «они» не доберутся, — отозвался Боря.

— Кто — «они»? — полюбопытствовал Женя. — «Дождевики»? Сразу почему-то вспомнилось припорошенное черными листьями тряпье.

— У вас ничего лишнего не появилось? — вместо ответа спросил Боря. — Нитраты там, фон какой-нибудь, пес-ти-циды?

— Ага, — сказал Женя. — Только и разговоров.

— Тогда ждите. Скоро и у вас будет, как у нас. Птички, зверюшки, дождевички, — Боря потянулся и со вкусом зевнул. — А раньше-то как хорошо было. На заре с дедом на рыбалку. Костерок, ушица с ершиками…

— Ты чего там гостя пугаешь? — раздался снизу голос Федора Федоровича.

— Я не пугаю, — ответил Боря, глядя в потолок. — Я настраиваю.

— Настраивать надо рояль, чтобы не врал, — сказал Федор Федорович. — А в настоящем надо просто жить. По-человечески.

— По-человечески, — фыркнул Боря.

— Вот именно: по-человечески, — сказал Федор Федорович. — Время трудное, поэтому самое важное — не потерять своё лицо. Потерпеть.

Делать дело, а не кричать «караул, спасите»… Ну ладно, ребятки, спускайтесь-ка вниз, всё равно эти мухи хитрее вас. Заодно и перекусим… В нижней комнате после душной, залитой солнцем мансарды было темно и прохладно. На столе стояла огромная сковорода, накрытая тазиком, глубокая тарелка с салатом из огурцов с помидорами, хлеб. В сковороде оказались щедро посыпанные зеленым луком рожки с тушенкой, а в салате — мелкие кусочки чеснока. Женя с молодым аппетитом хватал вкусную снедь и слушал Федора Федоровича.

* * *

В общем-то, всё началось как бы с пустяков — с вредных примесей в воде, воздухе, почве. То есть, те, кто в этом деле хоть мало-мальски смыслил, не считали это пустяком и давно били тревогу, но их зажимали и слова не давали, считая паникерами. В принципе, власть имущих тоже можно понять — зачем будировать обывателей? В конце концов, окружающий нас мир хрупок, и его существование зависит от массы случайностей. Например, Солнце может испустить сверхпротуберанец — и аминь. В Землю может врезаться какая-нибудь шальная комета. Прилетит и врежется. А что? Ей же не прикажешь, чтобы промазала. Может быть ядерная зима, но с таким же успехом может быть и углекислое лето. Земля может сойти с орбиты — тогда вообще никакой надежды. Никакой! А рак? А СПИД? Это всё такая же реальность, как какие-то, тьфу, примеси. Так стоит ли паниковать? Но розовые очки хороши до поры, до времени, когда-то их приходится снимать. Нынешняя зима выдалась теплая, не похожая на зиму, без снега, без морозов, зато дождливая. Скорее, это была длинная-предлинная осень, незаметно перешедшая в весну, наполняющая землю и реки невесть откуда взявшейся влагой. Земля напиталась, и пришло лето. В феврале. События развивались молниеносно. Растительность дружно пошла в рост, так что зеленстрой не справлялся с работой по очистке. Лес вплотную подступил к городу, окружив его плотным кольцом, птицы и звери устремились на улицы, загрязняя их хламом и нечистотами, воруя и пачкая сохнувшее белье, разбивая стекла, утаскивая из квартир блестящие вещи. Ходить по улицам стало опасно, тем более, что по ночам начали шастать волки и медведи. Были организованы рабочие отряды, спасающие влюбленных, поэтов и алкоголиков от обнаглевших хищников. Наступление шло весьма активно. Подземная живность научилась подрывать грунт под опорами ЛЭП, те падали, провода рвались, население лишалось электроэнергии («Так что один из микрорайонов сейчас без энергии», — заметил Федор Федорович, имея в виду поваленную на их глазах опору). С канализацией тоже начались нелады.

Тут подключились, надо полагать, бобры, нутрии и прочие водоплавающие грызуны. Поползли слухи, что в чащах и на болотах возродилась нечистая сила, а когда на базе рабочих отрядов были развернуты дружины по наведению порядка (ДНП), которые кроме всего прочего проводили работы по вырубке и очистке лесных массивов, эти слухи подтвердились. Действительно, появились и лешие, и кикиморы, и водяные, и еще что-то — трясущееся, хихикающее, подвывающее. А природа всё экспериментировала. Начали возникать какие-то несуразные симбиозы. Например, землероющих с перепончатокрылыми.

Летит такая бяка, жужжит, крыльями гремит, когтистыми лапами под себя подгребает, потом шмяк оземь и ну закапываться. Долго такие симбиозы не жили, на следующие же сутки и дохли, но народ попугали изрядно. Одновременно с этим появились псевдоживые формы на основе чисто растительного материала. Эти формы, жадно питаясь солнечной энергией, росли чрезвычайно быстро и за счет этого бурного роста могли совершать действия, отдаленно напоминающие плавные движения.

Псевдоподы скорее всего были предназначены для наступательных целей, но почему-то себя не оправдали, и природа от них отказалась.

(«Чудище-юдище», — шепотом напомнил Боря). Естественно, возникала мысль: если природа ополчилась на человека, а это несомненно, то почему её действия так лояльны? Ведь достаточно хорошего землетрясения, например, чтобы перестал существовать целый район. Однако этого не происходило. Значит, ей нужно было что-то другое. Мало-помалу население приспособилось к аварийному быту. Леса вовремя вырубались и расчищались, зверье изгонялось с улиц, восстанавливались поврежденные коммуникации. Дел как будто бы становилось поменьше, и тут прошел черный дождь. Этот дождь не мочил, не пачкал, да и назвали-то его «дождем» скорее по инерции, поскольку была туча. Черная, как сажа. Он прошел днем, когда основная масса людей была на работе, то есть под крышей, но те, кто под него попал, изменились сразу и неузнаваемо. Глаза остекленели, лица сделались как маски, движения стали судорожные, порывистые. Куклы-куклами, которым бесполезно что-то говорить — не слушают, всё делают по-своему. Они поодиночке потянулись в лес, там, надо полагать, сорганизовались и ночью совершили набег на электрическую подстанцию, повредив её самым варварским способом. При этом четверо из них погибли, потому что колотить по рубильнику стальным рельсом или же грызть силовой кабель зубами могут только сумасшедшие. («Может, с тех пор и побаиваются рядом с ЛЭП находиться», — предположил Федор Федорович). Другая группа, вооружившись колунами, принялась крушить жилые кварталы, не трогая перепуганных жильцов. Это чем-то напоминало работы по лесозаготовке и расчистке территории, когда рубят и выкорчевывают деревья, не обращая внимания на лесных обитателей.

Только здесь пытались рубить и выкорчевывать дома. Постепенно варварство этих людей приняло, если можно так сказать про варварство, более цивилизованный характер. Они уже не гибли по-глупому, как дети, не знающие, что такое шаговое напряжение, а действовали целенаправленно и со знанием дела, правда со знаком «минус». Да и немудрено, ведь среди них было немало специалистов.

Это говорило о том, что профессиональная память восстановилась, чего не скажешь о памяти нравственной. («Вот вам свежайший пример, почему мы находимся здесь, а не в уютной квартире, — заметил Федор Федорович. — Эти умельцы умудрились перекроить канализацию. То, что находилось в очистных сооружениях, начало поступать в жилые квартиры. Каково?»). Эти люди крутятся вокруг химических заводов, закрытых зон, военных баз, АЭС. Самое страшное, что они настроены крайне решительно.

* * *

— Мне понятно, что природа натерпелась от нас и теперь некоторым образом мстит, — сказал Федор Федорович. — Поделом, конечно, но мы знаем, что был и всемирный потоп, и ледниковый период, когда с лица Земли разом исчезла вся живность. Зачем эта нудная терапия? Или нас из самозванных царей за шкирку сажают на наше истинное место, предварительно повозив носом по нашим же безобразиям? Уберите, мол, за собой и впредь не высовывайтесь. Закончив на такой малоутешительной ноте, Федор Федорович замолчал и начал постукивать толстыми коричневыми пальцами по клеенке, как бы показывая, что теперь самое время подумать. Разомлевшие от сытной еды ребята полезли наверх. Женя устроился на уютном диванчике и закрыл было глаза, но тут Боря сказал со своего топчана:

4
{"b":"891385","o":1}