Я сдавила виски руками.

– Что ты решила?

– Я остаюсь, Леа.

– Танни…

– Послушай, я не шутила, когда сказала, что есть мальчишка, которому я очень нужна. Его родители погибли во время налета, и…

– Как его зовут?

– Ленард Харинсен. Мы вместе снимаемся.

– Ему что-то нужно?

– Любовь, я полагаю. Очень много любви. У меня есть два дня, чтобы побыть с ним, потом приезжает его тетка из Флангстона, и что будет дальше, я вообще не представляю.

– Она хочет оформить опекунство?

– Понятия не имею. Ленард говорил, что ей на него положить, поэтому…

– А потом?

– Что – потом? Потом продолжатся съемки. Почему ты потянула время, Леона?

Сестра внимательно на меня посмотрела.

– Ты сказала сама: я потянула время, и мы чуть не погибли.

– Я помню.

– Ну и?

– Я собиралась отказаться от постановки, но потом пришла на репетицию и поняла, что не могу бросить их всех. Не могу отказаться от мира, который мы создаем все вместе, который у меня в крови.

– В общем, на свой вопрос ты ответила сама.

Я покатала кружку между ладонями, натыкаясь кончиками пальцев на ручку, и добавила:

– Обещаю больше не создавать никаких трудностей вальцгардам. Если захотят, пусть хоть спят рядом с моей кроватью, я им ни слова не скажу.

Сестра впервые за все время нашего разговора улыбнулась.

– И, Леона. Те парни, которых ждет разбирательство… я бы не хотела, чтобы им влетело из-за меня.

– Им все равно влетит. За неумение разрулить экстренную ситуацию.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но передумала.

– Рихт Паршеррд. Ему точно не должно влететь.

Леона покачала головой.

– Нельзя просто так нарушить правила в экстренной ситуации и остаться безнаказанным.

– Нельзя спасти кого-нибудь в экстренной ситуации, и при этом думать о правилах, – сказала я. – Но мое обещание остается в силе. Только отзови Рона. Замени его кем-нибудь.

– Почему?

– Потому что я ему верила, а он не сказал, что Гроу жив.

От улыбки на ее лице не осталось и тени.

– Танни. Что у вас с Гроу?

– Ничего, – кофе я допила залпом.

Успевший немного остыть, он уже больше напоминал ту бурду, что я варила раньше.

Когда на дне осталось только дно, я поняла, что только что сказала.

Еще я поняла, что на кухне стоит Гроу, и что он это слышал.

В общем, м-да.

– Леона. На пару слов, – произнес он, совершенно бесцеремонно выдирая чашку из рук моей сестры, и при этом так на меня посмотрел, что мне захотелось заползти под стол или спрятаться за Леону.

Под стол не получится: там стоял Гроу, за Леону гордость не позволит, поэтому я ретировалась мыть чашку.

– Танни, – донеслось из-за спины. Леонино.

– А?

– Местерхард ничего не знал.

Я обернулась, но они с Гроу уже вышли.

Наверное, мне должно было стать легче, точнее, и стало бы, если бы не только что случившееся. С таким усердием я не мыла чашки уже лет десять, еще немного – и она поменяет цвет, поэтому я решила оставить ее в покое и повернулась к цокающей когтями Бэрри. Судя по довольной морде, ее кто-то все-таки вывел погулять, пусть даже очень ненадолго, но основная проблема была решена. Поэтому она притопала ко мне, грустно вздохнула (еды в миске нет!) и ткнулась горячим носом в ногу.

– Бэрри! Я тебя сколько раз просила так не делать?

– Виу?

– Вот тебе и виу.

Опустившись прямо на пол, протянула ей руку, и виари угнездилась рядом, положив морду мне на колени. Я чесала ей голову и думала обо всем, что случилось.

Его (этого случившегося) было столько, что мысли отказывались укладываться в голове и разворачивалась бесконечными вереницами, путаясь в какие-то спирали ДНК.

ДНК.

Наверное, все это с самого начала было просто глупостью, разумеется, мама не вышла бы замуж за Дирана, если бы он не был моим отцом. Не такая она была, не повесила бы ребенка от другого мужчины на того, кто ее любил. Если он, конечно, ее любил.

В общем, мои мысли были далеки от логичных, вдобавок ко всему меня начало потряхивать. Потряхивать так, что я то и дело цепляла Бэрри за ухо, что в общем-то, ей нравилось, но мне не особо.

Мне вообще не нравилось все, что происходит.

В частности то, каким тоном Гроу сказал: «Леона, на пару слов», – и как он на меня в этот момент посмотрел. Что значит на пару слов, и почему я вообще должна сидеть тут, когда они там разговаривают? Потому что я не иртханесса?

Решительно поднялась: настолько решительно, что лодыжку снова дернуло болью, и Бэрри встревоженно вскочила следом за мной. Она всегда меня чувствовала, поэтому сейчас обтиралась всеми своими чешуйками, царапая ноги и виррча.

На полпути в гостиную я передумала, потому что гордость и потому, что меня туда не звали.

Очень надо, можно подумать.

Впрочем, до того, как я успела передумать второй раз, Леона и Гроу вышли в холл. Она снова была в маске первой леди, а на него я старалась не смотреть. Только сейчас, увидев сестру, я снова вспомнила про Местерхарда.

То есть про Рона.

То есть про Единичку.

– Танни, завтра тебе доставят новый телефон, – сказала она. – Будь любезна, сразу его активируй и нигде не забывай.

– Он что, со следящим устройством? – поинтересовалась я.

По лицу Леоны поняла, что да.

– Серьезно?! – вскинула брови. – Он будет транслировать все, что со мной происходит? В душ его тоже брать?

– Это одно из условий того, что ты остаешься в Зингсприде, – ответила Леона. – Телефон. Беспрекословное подчинение первому слову вальцгардов. Никаких выкрутасов.

М-да.

Можно подумать, и не было нашего разговора на кухне.

– Спасибо, что говоришь со мной как со взрослым человеком, – огрызнулась я.

– Сначала докажи, что ты умеешь себя вести, как взрослый человек, – сестра вышла за дверь раньше, чем я успела ответить.

Что касается Гроу, он стоял, привалившись к стене и глядя на меня. Ноздри чуть подрагивали.

– Спасибо, что поддержал, – заметила я.

– У меня всего один вопрос, Танни: когда ты собиралась мне сказать, что у тебя в роду, возможно, были иртханы?

Я сложила руки на груди:

– Леона растрепала, да?

– Леона сочла нужным со мной этим поделиться. В отличие от тебя.

– Ну здорово, – хмыкнула я. – Чем она еще решила с тобой поделиться? Любимым цветом нижнего белья?

Глаза Гроу опасно сверкнули, он шагнул ко мне.

– Я задал тебе вопрос, Танни.

– А я не хочу на него отвечать!

Рванулась мимо него в гостиную, но он перехватил меня за руку.

– Мы не договорили.

– Да ладно?

– Не ладно, – пальцы сомкнулись на моем локте с такой силой, что я ойкнула, а потом меня втащили обратно на кухню. – Представляешь, когда двое решают жить вместе, о таком говорят заранее.

От такого заявления я сначала очешуела, а потом рванулась, чудом не оставив в его захвате клок рубашки.

– Насчет двоих – это ты прав, но есть одна маленькая поправочка: здесь все решил ты.

– Я. Ничего. Не решал, – в глаза Гроу плеснула зелень. – А вот ты умудрилась решить за двоих. Дважды.

Я сложила руки на груди.

– Да ну? И о чем же еще я тебя не спросила? Когда взяла твой гель для душа или зубную пасту?

– Когда взяла Ленарда.

Во мне как-то разом кончились и слова, и воздух.

– Ну знаешь ли… я не подумала, что нужно интересоваться, хочешь ли ты помочь потерявшему родителей парню. Мне такое даже в голову не пришло, ни разу. Но если ты против, мы съедем в ближайшие пару часов, как только я найду адекватный вариант аренды.

Метнулась мимо него, но меня перехватили за многострадальный локоть и толкнули назад.

– В этом вся проблема, Танни. Ты не думаешь. Ты не думаешь ни о ком, кроме себя. – Прежде чем я посоветовала ему идти куда подальше, Гроу продолжил: – Я сам такой же. Это синдром одиночки, но когда есть двое, решения принимаются вместе. Я не имею ничего против Ленарда, но тебе стоило просто спросить. Чувствуешь разницу?