Лавассааре, в 98 километрах от крепости Кронштадт, оставаясь самым западным гарнизоном, с его удобными бухтами стал базой для подводных лодок и стоянкой для легких сил флота. Если в Ленинграде пайка хлеба была 150 грамм, какой была пайка у защитников островов Финского залива в 98 километрах от снабжения? Я не представляю.
И вот теперь малочисленной группе пришлось расплачиваться за просчеты штаба. Новый Год для выживших в безумном походе по льдам залива и ждущих завтрашней гибели людей. Как и чем они его встречали? Они прямо в снегу или в оставшихся земляках просто отсыпались. Отсыпался и Банщик. Он был просто вымотан этим переходом, но приказ есть приказ. Кто-то может спросить, а зачем на льду залива должен был быть такой проводник как Банщик? Лёд залива не лёд в маленьком озере, он не плоский, а торосистый. Торосы в ту зиму между Лавассааре и Гогландом достигали трёх метров. На такой торос забраться без переломов рук и ног очень сложно и вполне можно заблудится среди нагромождения льда. Так, кстати, и блуждала четыре дня группа подкрепления, посланная с Лавассааре. 70 человек все же дошли, потеряли все пушки, весь обоз, несколько автомашин и почти все из них обморозились. Их пришлось тем-же путем эвакуировать. Кто уж там дошёл до своих история умалчивает, да это, по большому счету, никого и не интересовало, кроме Особого отдела КБФ, штабные контрразведчики быстро нашли и виновных, и предателей.
30 декабря над островом пролетел финский разведчик и пришлось маскироваться. 1 января, оставив на острове стрелковый взвод и весь обоз, остальные вечером выдвинулись к острову Гогланд. На следующий день рано утром тремя группами отряд атаковал остров. Южный маяк захватили без боя, в южной деревне, которую шёл штурмовать и Банщик, десант встретил яростное сопротивление. Атакующим пришлось перебить весь гарнизон. Убивая первого врага Банщик не почувствовал ничего, кроме усталости. Даже ненависти не было, убил и убил. В этом бою он убил семерых. В северной деревне бой был скоротечным и оборонявшиеся отошли в лес. Отряд захватил большие трофеи: артиллерию, пулеметы, боезапас, буксир, катер и много другого имущества. Но было понятно, что такими силами остров, находящийся всего в сорока километрах от города Котка, не удержать.
Для Банщика бои на Гогланде слились в один нескончаемый кошмар боя, голода, холода и бесконечной усталости до отупения. Почти без сна, передвигаясь по глубокому снегу он то стрелял, то топил в деревне и в пустых блиндажах печи, чтобы показать вражеской разведке, что гарнизон острова довольно большой. И снова бой, снова обследование льда для подходящего подкрепления. Если он спал подряд четыре часа в сутки, это было праздником. Однажды выловили трёх финнов в лесу. Оказалось, что они из гарнизона острова, а не разведчики. Их пришлось расстрелять. Банщик старался уничтожать врагов на льду, не давая им возможности выйти на лесистый берег. Силы были не равны и 27 марта основная часть защитников острова, под ударами врага с поддержкой лёгких танков, артиллерии и минометов, штурмовавших остров силами четырёх батальонов, разделившись на три группы, ночью по льду ушли на остров Мощный. Банщик и три десятка человек во главе с раненым капитан-лейтенантом остались прикрывать отход. Они дрались до вечера 28 марта и только тогда под покровом ночи ушли на Лавассааре. Всего 17, частично обмороженных, вместе с Банщиком дошли до своих.
Просчеты бывшего повара привели к тому, что немцы твердо укрепились на острове Большой Тютерс, острове Гогланд и заперли минными заграждениями и противолодочными сетями (заграждение «Зиегель» — Морской еж) подводные лодки КБФ в Кронштадте. Сети и минные поля были настолько плотными, что только в 47 году тральщики смогли пробить более-менее безопасный фарватер для судов на Ленинград. На каждые 4,5 квадратных метра была своя мина. До 44 года «Зиегель» постоянно охранялся противолодочными силами Кригсмарине.
Глубины залива к востоку от Гогланда, и только у самого острова, редко превышают отметку в 60 метров. Обычная глубина до 30 метров в средней части залива. Спрятаться подлодке просто негде. Любая подлодка, выходящая к острову Гогланд, на раз засекалась с островов Соммерс и Нерва, но недофлотоводец раз за разом посылал моряков на смерть. Раз за разом. Даже благополучно прошедших заграждения «Зиегель», лодок ждали две стены сетей и две линии минных полей между Ханко и Моондзунским архипелагом. Но они, подводники, все это проходили и топили суда, без шансов вернуться назад. Без единого шанса на жизнь. И всё равно русские лодки, ценой неимоверных потерь, прорывались в Балтику и топили суда противника.
А Банщику предстояло, в составе группы из пяти человек, возвратиться на остров Большой Тютерс. В апреле он и еще четыре человека высадились на остров. На острове во всю хозяйничали немцы. Перебежав до леса, осторожно пошли в глубь острова к маяку, чтобы с высоты небольшой возвышенности оценить обстановку. Оказалось, что на острове уже есть пушки и ведется строительство. Идущий первым подорвался на мине, наповал и второго тоже на смерть. Рванули в сторону и, пригибаясь, побежали, ведь на взрыв мины явно кто-то придет. Нашли полузасыпанную землянку совершенно случайно. Вход — не вход, а лаз лисицы и не более. Как туда втиснулись и сами не поняли. Но внутри все было сухо и, даже уютно. Лаз изнутри засыпали песком и так пересидели до следующей ночи. Ночью пробрались к маяку. На маяке уже был пост, а дом смотрителя в двадцати метрах. Понаблюдали за сменой часовых. Как они сменились, так новому и не повезло в жизни со смертью. С высоты маяка было всё, как на ладони, где, что и почем. Зарисовали и деру. Пошли льдами, а там льда уж почти и не было, быстро растаял. Последний ушёл под лёд моментом, только рука все держалась за кромку льда, второй к нему… и сам ушел. Течение сильное, унесло сразу. Ну что тут сделать, пошёл один домой. Ценой потери бойцов кроки немецких позиций были получены. Банщик вернулся один.
Младенец Хранителя
«Звезда» резво бежала к Клайпеде, денёк был ясный и солнечный. Я немного подкрасил вчерашнее место разделки найденных ништяков и был в прекрасном настроении. Даже вечные свиночайки не досаждали своим криком и не пытались устраивать налеты и бомбить палубу своим «боезапасом».
Шёл я в Клайпеду к своему приятелю и однокашнику по КВИМУ, Александру Беляеву. В свою пору он был лучшим шахматистом на потоке, а потом стал лучшим капитаном Клайпедской Базы Тралового Флота. Затем перестройка, плавно перешедшая в перестрелку в России и нормальный капитализм в Литве. Он обыграл своих конкурентов и собрал под свое крыло 12 больших рыболовных траулер-заводов типа РТМС. Были у него и причалы и остатки судоремонтного завода с доками. Короче, деньги он забрал себе, а амбиции и независимость оставил литовцам. Это происходило повсеместно в странах Балтии. Хотел я у него произвести модернизацию «Звезды» подешевле, а если получится, то и ему польза будет, для его флота. Симбиоз, так сказать, мартышки со слоном.
Наиболее больной вопрос любого судовладельца — это снабжение. Особенно снабжение топливом. На автономность любого судна очень большое влияние оказывает наличие пресной воды, еды и энергии. И воду, и даже еду в море-океане добыть всегда можно, доплыть куда душа желает, тоже, если судно в достаточной мере имеет на борту запас энергии. Энергию дает двигатель судна или движитель, паруса или дизель, или любой другой двигатель, которому тоже нужны запасные части и топливо. Если запас запасных частей расходуется правильно, то двигатель будет работать очень долго, чего не скажешь о топливе. Конечно можно наставить на палубе ветряков или солнечных панелей, но энергии от них хватит в лучшем случае на освещение, работу приборов и плохое отопление. Уже на электроплиту или холодильник её будет совершенно недостаточно. Мало этого, электроэнергию необходимо сохранять и перерабатывать в нужный тебе вольтаж и мощность. Для этого служат дорогие и далеко не долговечные аккумуляторы и инверторы. Конечно, как вспомогательные источники энергии, и панели и ветряки очень широко используются яхтсменами всего мира, но как основной источник энергии они не могут быть использованы, кроме, как только в ненаучно фантастических книжках и не более. Тут и дороговизна, и ненадежность, и неэффективность, короче, масса проблем. Еще в сороковых годах были попытки использовать синтетические бензины в Германии, газогенераторные машины по всей Европе и водородные двигатели в осажденном Ленинграде. Но все эти вещи совершенно не подходили очень энергоемкому флоту.
