– Так, теперь моя очередь краситься, иначе пойду, как есть. Кстати, куда мы идем?
– Мы поедем в бар, в Новосибирске, в семь можно вызвать такси. Туда все подтянутся: пара подруг с работы, Аня, Настя… Рома сказал, что будет, после того, как узнал, что ты придешь, хотя я его даже не приглашала.
Рома – мой бывший одногруппник, и сколько мы знакомы, все это время он пытался ухаживать за мной.
С Дариной я закончила и приступила к себе. Кожа у меня в порядке, никакая тоналка не нужна. Я наложила румяна, подкрасила ресницы и подчеркнула губы карандашом на тон ярче моего естественного цвета. На это у меня ушло две минуты. Еще минуту я собирала волосы в хвост. Дальше стояла задача посложнее – найти в гардеробе вещь, которая бы мне подошла. Я не стала мешать разговору Бориса, судя по всему, важному. Вместе с подругой мы взяли по бокалу шампанского и допили до дна, как раз, когда наш знакомый вернулся. К этому времени алкоголь уже вызвал во мне легкое расслабление, мне стало весело и легко, безумно захотелось танцевать всю ночь, ни о чем не думая.
Вернулся Борис, а я ушла переодеваться и застряла надолго, пока за мной не явилась подруга, которой надоело меня ждать. Войдя в комнату, она увидела меня, сидящую посреди кровати в позе лотоса, и кучу разбросанных вещей вокруг, которые я успела перемерить. Ни одна из них мне не подошла. Дарина сразу все поняла и начала перебирать мой гардероб.
– Это платье мы покупали вместе, оно с биркой… Ты еще ни разу его не надевала?
Я отрицательно покачала головой.
– Ладно, давай, я надену его, а ты мое. Оно стрейчевое, как раз сядет тебе по фигуре.
Я запротестовала, но подруга с макияжем голливудской звезды, на полном серьезе убедила меня, что мое белое платье из гафрированной ткани в стиле Мэрилин Монро ей нравится больше. Мы обменялись нарядами. Платье Дарины действительно обтянуло меня по моему новому размеру. Прихватив из комнаты пиджак, мы вернулись к нашему другу.
– Потрясно выглядите, – сказал Борис, глядя на меня снизу вверх, – Ты не против? – взглядом он указал на журнальный стол. Кажется, Борис чувствовал себя как дома, даже догадался, где у меня можно раздобыть алкоголь, ведь все шампанское мы с Дариной выпили. На столе стояли три бокала с виски и бутылка колы.
– Льда я не нашел, но и так сойдет.
Я рассмеялась его наглости и вышла из комнаты.
– На будущее, для льда в холодильнике есть специальный отдел. – подмигнула я Борису, когда вернулась.
Подмигнула? Я должна быть с ним холоднее, чтобы он не подумал лишнего. За бокалом шампанского ранее, я узнала, что с моей подругой он не встречается, и у нее зарождается роман с кем-то новым. Но все равно, не хотелось бы, чтобы этот парень питал напрасных надежд. Мне вовсе не доставляет удовольствия объяснять парням, что я не могу влюбиться в каждого своего поклонника.
После пары бокальчиков виски Борис вызвал такси и уже через четыре минуты мы спустились на улицу и уселись в черный кожаный салон белой иномарки. Ехать около часа. К моему удивлению, Дарина села вперед, а нам с Борисом остались места сзади. Друзья были изрядно навеселе и подпевали всем знакомым песням.
Время в дороге пролетело незаметно. Борис периодически задавал мне вопросы. Например, он, конечно же, интересовался моей личной жизнью. Здесь приходилось отвечать туманно. Я давно не ходила на свидания, по меркам обычного человека это было ненормально, поэтому я опускала некоторые детали.
Все-таки в Борисе что-то изменилось за время, что мы не виделись. Раньше он был простым, приятным в общении, хоть и изрядно мажористым парнем. Но сейчас он насквозь пропитан уверенностью в себе. Мое шестое чувство никогда не обманывало, поэтому я точно знаю, что-то в жизни этого парня изменилось. Возможно, он устроился на престижную работу или даже занял неплохой руководящий пост.
Мы вышли из такси у бара, где на улице с цветами и подарками нас уже поджидали друзья моей подруги. Ромы среди них я не увидела и испытала приятное облегчение. Но были двое незнакомых ребят, один из них очень высокий и рыжеволосый, его звали Артем, как я догадалась, он – друг детства Дарины. Я много о нем слышала, но видела впервые. Особенно моя подруга любила рассказывать историю их последнего свидания. Здесь, наверное, ее знали все присутствующие. Только я слышала ее раз семь.
В баре администратор провел нас за столик, но Дарина, свернула к танцполу и потянула меня вслед за собой. Оторваться на танцполе – это то, что требовала моя душа, мое тело, неподвижно пролежавшее целый месяц, и алкоголь в крови. Поэтому я легко подстроилась в такт зажигательной музыке, двигаясь в центр зала за подругой. Только под конец второй песни я увидела, что Борис на танцполе вместе с нами, немного позади меня.
Я не узнаю этого парня, что за перемены с ним произошли? Уверенность и еще какое-то чувство, название которому я не могла подобрать, витали вокруг него. Они же расковывали движения его танца. Борис двигался достаточно хорошо, будто он хотел оторваться не меньше моего. Дотанцевав песню, мы обнаружили, что наш столик уже накрыт. Мой желудок, сжавшийся за недели голодания, предвкушал славный пир.
Дарина подсела очень близко к Артему. Неужели, он – тот, с кем она начала встречаться? Этот парень мне не нравился еще по рассказам подруги, очень надеюсь, что у меня сложилось неверное впечатление о нем. Вот Борис мне очень импонировал, было бы прекрасно, если б они с Дариной стали парой.
– Лариса Борисовна! – деловито позвал меня темноволосый парень, сидящий напротив, протягивая бокал с вином.
Видимо, не я одна хорошо знаю всех друзей Дарины. Но этот парень шагнул куда дальше, назвав меня по отчеству.
Моего отца тоже звали Борисом. Он бросил нас с мамой, когда мне едва исполнилось семь лет. Несмотря на возраст, я очень хорошо его помнила и долго ждала, когда же выдуманные мамой трудности, наконец, закончатся, и он сможет приехать ко мне. Став повзрослее, я все поняла и перестала ждать. Отца мне заменил мой отчим. У него от прошлого брака остался сын, и он стал для меня родным. Думаю, из-за моей любви к сводному младшему брату отчим и проникся ко мне. Мы стали настоящей дружной семьей.
Что касается моего родного отца, в свое время он крайне подло обошелся с мамой, простить его я не смогла, но, когда подросла, периодически тайком пыталась разузнать, как он, где он. Особенно просто это было, когда он женился во второй раз девять лет назад. Его жена активно демонстрировала свою жизнь в соцсетях, и я узнала о нем больше, чем за всю жизнь. Даже к пятидесяти годам отец оставался видным мужчиной, бурная молодость никак не сказалась на красивых чертах его лица. Отец любил свою семью, проводил много времени со своим приемным сыном и выглядел счастливым человеком. А мне всего лишь хотелось увидеть намек на то, что он помнит про меня, свою единственную родную дочь, а, может, даже самую малость скучает. Я давно выросла, но все равно никак не могла понять, почему он не хочет меня знать. И в один из редких вечеров, когда я проливала порцию слез из-за него, я пообещала себе никогда больше о нем не думать и не искать. Так я и сделала. Лишь когда мне исполнилось двадцать шесть, он попытался выйти со мной на связь. К этому времени я уже жила одна в Бердске и как-то утром ответила на звонок с неизвестного номера. Я оцепенела, услышав знакомый голос.
– Доченька. Твой голос так похож на бабушкин. Я очень рад услышать тебя… Мне нужно с тобой поговорить.
Дрожащей рукой я сбросила звонок и перестала отвечать всем незнакомым номерам, тут же их блокируя. В свою последнюю квартиру я переехала из-за страха, что кто-то из родственников может дать отцу мой адрес, и мне придется с ним увидеться. Поэтому, даже мама, до сих пор не знает о смене моего места жительства. Где-то в глубине души я получила большое удовлетворение от того, что мы с отцом поменялись ролями, и все-таки он не забыл про меня и не испытывает ненависти. Тогда я оказалась не готова к разговору лицом к лицу с ним, да и он этого не заслуживал. Но я дала себе слово, что в ближайшие годы этот день обязательно настанет, и эта мысль осчастливила меня. Ну а пока я даже еще не знала, должна ли я прощать его. Почти через полгода после его последнего звонка, а именно месяц назад, я приехала в село к своей семье и узнала, что отец был серьезно болен и умер примерно тогда же, когда перестал пытаться связаться со мной.
