У меня буквально язык отнялся от возмущения. Кого она мне в любовники навязывает! Капитолина имела в виду того самого пассажира, чья жена лила слезы на речном вокзале, провожая любимого муженька. Того самого, с баками и в белых штанах, что всех отпихивал своим зонтиком в Павлове.

Лучше бы я не врала. Теперь она будет считать этого "бакинца" моим любовником.

– Это который? Знать не знаю.

– Николай Дормидонтович.

– Ладно, пусть будет он, – я постаралась отшутиться.

– Может, если у вас с ним роман окончен, ты мне его отдашь? – не унималась Капитолина.

– Да хоть сейчас. Только это не он.

– Тогда, извини, остается кто-то из команды. Кто, признавайся!

Тут на меня напал смех. Капа сначала растерянно смотрела, потом тоже начала смеяться. А меня просто скрючило. Наконец я смогла произнести:

– Б –б –боцман.

Мы еще пошутили и посмеялись, я от Николая Дормидонтовича яростно открещивалась, но она мне, похоже, не поверила. Как обидно! Но как же интересно было интриговать! Может, это Капа ходила мимо моей каюты ночью по коридору, надеясь услышать страстные стоны. Ну и женщина! В нее стреляли, на нее охотятся, а ей все как с гуся вода. Честно говоря, это назойливое любопытство просто раздражало. Сомневаюсь, что она поверила в навязанного Николая Дормидонтовича, а уж в боцмана и подавно. Надо что-то предпринять. Она не успокоится. И какой черт дернул меня за язык, ссылка на любовника была просто глупой! Правду говорила мне Алина: Тебе, Карпова, надо до ста считать, прежде чем что-то ляпать. И Алина права. Дура я, дура! Не могла что-нибудь другое выдумать! А зачем, собственно говоря, я должна была изобретать предлог, чтобы отвязаться от попутчицы? Надо было просто послать ее куда подальше. Есть такие люди – раз пожалеешь их, потом всю жизнь жалеть будешь. Только не того человека, а себя. Эти вампиры так присосутся, что не отвяжешься. А играют они на нашем извечном страхе обидеть человека. Нет, все – таки я не такая глупая, какой меня всегда считала Алина. И прямо об этом говорила, задумчиво глядя на меня: И в кого ты, Карпова, такая глупышка? Мама у тебя с высшим гуманитарным дипломом, бабушка бухгалтер, а ты ни в мать, ни в отца. А у меня? Мама с папой всю жизнь по складам, и ничего. Тут, рыба моя золотая, генетическое разнообразие вступает в действие. Не спрашивай, что это такое, долго объяснять. Но знаешь, Ульянка, мне кажется, тут твоя роковая фамилия сыграла роль. Помню, я тогда не на шутку обиделась, но в драку не полезла. Надеялась обскакать подругу на личном фронте, ведь в смысле внешности шансы у нас были равны, а я тогда в хирургии работала, и мужиков было пруд пруди, и каждый мне глазки строил. Да, не вышло, все травмированные оказывались либо с внутренним дефектом в виде подсаженной печени, либо внешним – то есть женатыми и с детьми. Но что мужиков прет на дежурных медсестер, я усвоила на всю жизнь. А потом их забирали любящие женушки, и больно было смотреть на этих неудачников.

– О чем задумалась, красавица? Может, о боцмане, признайся, задел за живое?

Капа не уставала шутить про боцмана, и я с трудом отвязалась от нее, сказав, что пойду загорать и мне надо переодеться. В своей каюте я надела купальник, накинула пляжный халатик и направилась на шлюпочную палубу, где стояли стулья и лежали деревянные поддоны для загорания. Как будто дождавшись моего появления, выглянуло и начало жарить долгожданное солнышко. Из – за концерта никого не было, кроме мужчины с трубкой, соседа Капы по столику. Он в гордом одиночестве сидел у борта справа и казался философом, обдумывающим трактат о суете жизни. И что только такие делают в круизах? Небось, скучает, бедолага. Я решила наладить контакт.

– Вы не знаете, где тут душ? – подошла я к нему с идиотским вопросом. Идиотским потому, что кабинка была прямо за его спиной, куда он и ткнул своей паршивой трубкой, даже не взглянув на меня. И тут я увидела, что по трапу медленно поднимается Капа, и пошла ва – банк.

– Ой, голова кружится, – приглушенно вскрикнула я и опустилась прямо к нему на колени.

Сквозь неплотно прикрытые веки я увидела, как Капа повернула голову и увидела эту чувственную сцену: я на коленях у интересного мужчины, голова на его плече, вся млею от вновь пробудившейся страсти, которая охватила меня при этой случайной, но такой роковой встрече на теплоходе. Однако долго задерживаться на неприветливых коленях не стоило – он мог запросто меня скинуть или потребовать более удовлетворительного повода, чем головокружение.

– Ради бога, извините.

Я вскочила и побежала к своему лежаку, плюхнулась на его жесткие ребра и, сгорая от стыда, спрятала лицо. Когда же спустя минуту осмелилась поднять голову, кислой Капы я не увидела, а мужчина все так же невозмутимо курил свою трубку. Вот сволочь бесчувственная! Хорошо, что никто кроме шпионки, не лицезрел позорную сцену усаживания на колени. Однако какой он плотненький! Может, все – таки стоит закрутить романчик? Но не в моих правилах вешаться мужикам на шею, а тот прыжок на него был вызван необходимостью. И что только он подумал про меня? Наверное, какой-нибудь ужас. Я опять взглянула на него. Он все так же сидел со своей трубкой – как изваяние, сидячий великан острова Пасхи, загадочный и непостижимый. Мы были на верхней палубе уже не одни, пришли студенты, шумно уселись на лежаки, и начали игру в карты. Потом повалили дамы разной комплекции, но в основном, конечно, полные. Однако если я не перестану есть каши на завтрак, то обзаведусь животиком, который будет трудно согнать. Конечно, экскурсии предусмотрены пешие, и часто приходится лазать по крутым горкам, но даже такие горки, как в Константиново или в Касимове, не могут сжечь все калории трехразового питания. Представив, как после этого отпуска я приду в офис поправившаяся на десять кило, я содрогнулась и тут же дала себе слово ограничивать рацион. А Родион Петрович, интересно, он бы заметил, что я поправилась? Вряд ли. А вдруг? И тогда я окончательно упаду в его глазах. Нет, больше не ем. Или устроить разгрузочный день? Хотя глупо не есть то, за что заплатил деньги. Но надо быть сильнее этих соображений. Это пусть Капа ест все подряд. Может, пересесть за их столик – у них не полный комплект – двое за одним столиком, а нас четверо теснится! И отдавать ей свои блюда под предлогом того, что у меня в желудке шарик против переедания. Да, но что тогда подумает старина Хем? Что я его преследую. Нет уж, буду гордо держаться на расстоянии. Кстати, что он поделывает? Ушел, оставив трубку на сиденье. Батюшки, да у нас склероз!

А это что за двое мужчин стоят ближе к трапу, откровенно разглядывая загорающих женщин? Раньше я их вроде не видела. Оба такие все из себя накачанные, мордовороты, другого слова не подберешь. Наверное, сели на одной из пристаней – этих типов я точно заприметила бы, если бы они плыли с самой Москвы. Не потому, что они интересные, а потому что не того коленкора, вроде Алинки, вздумай она так путешествовать. Есть люди, которые не должны появляться в неподходящих местах. Для этих самым хорошим местом было бы казино, вот там они бы смотрелись, а здесь – нет. Кто ж такие? Не те ли самые, что пасли Капитолину? Но тех я видела только со спины, да еще голос одного слышала, так что если хочу удостовериться, то надо их подойти поближе и послушать голоса и посмотреть спины. Я поднялась и продефилировала через всю открытую палубу, чувствуя, как спину почище горячего солнца прожигают завистливые женские взгляды. Еще бы! Фигура у меня пока еще ничего. Амбалы смотрели на меня, разинув рты и, как назло, молчали. Что было делать?

– Не скажите, который час? – томно спросила я их, обалдевших. Один сказал, осклабившись:

– Столько же, сколько на ваших.

– А – аа. Ой, я же при часах! А не скажете, когда мы будем в Нижнем Новгороде?

Мне очень хотелось услышать голос второго, поэтому я посмотрела ему прямо в глаза.

– Будем, будем, – сказал первый.

Я уже была почти уверена, что это они, те самые, с пристани. Для окончательного удостоверения мне нужно было посмотреть на них сзади, и я обошла их кругом, внимательно рассматривая. Качки поворачивали крепкие шеи вслед за мной, как заведенные, но я увидела все, что хотела. Это были они! Я узнала их по затылкам. Плохо дело для Капы, надо будет ее предупредить.