Ну и когда-то мне придётся познакомить Нэлли с семьёй, пусть это слово сильно коробит после сегодняшнего. Отцу нужно будет заслужить прощение у мамы, прежде чем я снова переступлю порог его дома.

- Нэлли та, на ком я хочу жениться, мам, - подхожу к ней и приобнимаю за хрупкие плечи.

Она молчит и продолжает гипнотизировать взглядом рамку с фото.

- Сын, ты же понимаешь, что это не навсегда? – она чуть небрежно возвращает рамку на место и разворачивается ко мне. – Думаешь мы с твоим отцом по любви?

Сказать, что я не ожидал от неё такой реакции, это ничего не сказать. Интересно чем именно Рогов и на пару с батей сумели промыть ей мозги?

- Не переживай, я вас с отцом за образец идеальной семьи не держу, - ей наверняка неприятно такое слышать, но это правда. - Взять, например, сегодняшний день. Образцовая семейка, ничего не скажешь.

Сажусь на диван в гостиной, достаю из кармана телефон, чтобы написать Нэлли.

- Я увидела в нём перспективность, - вдруг прорезавшимся голосом обращается ко мне мать и садится рядом. – И он во мне тоже. Именно так складываются крепкие браки, Демид. А это ваше «по любви», тьфу! Грош цена, как говорится.

- Хорошо, - холодно отвечаю. – Я тебя услышал. Дверь в спальню для гостей открыта, можешь располагаться.

- Прогоняешь мать? – вздыхая говорит она и обнимает себя руками.

Жаль её. И не жаль. Потому что при первой же возможности она решила промыть мне мозги. После всего, что сделал отец, она продолжает плясать под его дудку.

- Муж тебя прогнал. Это я напоминаю. Тот самый перспективный.

Она наклоняется ко мне, и зло шипит:

- Это ты его довёл! – её палец утыкается мне в грудь. – Ты во всём виноват! Упрямишься, думаешь, что умнее отца… А это не так, ты уж мне поверь. Помню его молодым, он такой же, как и ты был. Никаких компромиссов, каждому рот заткнёт. И знаешь что? Именно эта черта раз за разом приводила нас к проблемам.

- Тебе нужно отдохнуть, - делаю такой вывод, глядя на неё. – Прямо необходимо. Потом поговорим.

- Ты должен согласиться на этот брак. Должен, слышишь?!

- Ваши договорённости с Роговым меня не касаются. А проблемы и тем более, - говорю чётко и внятно, чтобы до неё наконец дошло. – Он ваш бизнес-партнёр, а не мой.

- Ты семья, и всё, что касается нас с отцом, касается и тебя.

- Так что же такое вас коснулось? – не выдерживаю. – М? В какую очередную махинацию Рогов втянул отца?

Своим вопросом мне удалось вернуть мать обратно в реальность. Она вдруг посмотрела на меня, и в этом взгляде был такой испуг, что мне вдруг захотелось кого-нибудь прибить.

- Говори.

- Если бы я ещё в этом что-то понимала, - вздыхает она и прячет лицо в ладони. – Насколько я знаю, нам грозит банкротство. Мы с твоим отцом останемся на улице, без копейки! К нам уже несколько месяцев приходят странные люди, криминальной наружности. Отцу пробили колёса. Я как-то вернулась из торгового центра, а дома все двери на распашку… Ничего не украли, правда. Запугивают. Номера меняю раз в несколько дней, звонят денно и нощно, а в трубку молчат!

- Что конкретно произошло? – я удивлён, зол и предельно собран. – И при чём тут Рогов? – чутьё подсказывает, что без этого слизняка не обошлось.

- Валера хочет нам помочь…

- Конечно, – я едва не вспыхиваю. – Именно так и помогаю друзья.

Мы недолго сидим в тишине. Мама, наконец, решает прислушаться к моим словам и уходит в комнату для гостей, прихватив с собой сумочку.

Там успокоительные. Интересно, давно ли она подсела на таблетки?

Приношу ей стакан воды, чтобы на самом деле проконтролировать, сколько капсул она выпьет. Настораживаюсь.

Банкротство, даже потенциальное, толкает людей на опрометчивые поступки. Куда, чёрт его подери, мог вляпаться отец? Кому с менталитетом из девяностых он задолжал?

Конечно, я не оставлю родителей в беде. И никогда бы этого не сделал. Только не понимаю, в чём была проблема поговорить по-хорошему вместо того, чтобы заниматься сводничеством?

Стыд? Возможно. Но мы же семья.

Мама мирно засыпает.

А я решаю съездить к Нэлли. Увидеть её хотя бы на полчаса. Вдохнуть её, сжать в объятиях, надышаться. Ход мыслей как у наркомана, не иначе. Но мне это нравится. И ещё как.

По пути заезжаю на заправку, паркуюсь и выхожу. Телефон в кармане вдруг начинает звонить. Нехотя смотрю на экран.

Отец.

Какого рожна?

- Слушаю.

- Мать с тобой? – абсолютно трезвым, но крайне взволнованным голосом спрашивает он.

- Она у меня дома, спит, - мысли в голове закручиваются с такой скоростью, что я, как бешеный прыгаю в машину, завожу двигатель и трогаюсь со скрежетом шин об асфальт. – В чём дело?

- Эвелина звонила мне минуту назад, - слышу, что отец тоже в машине, и, судя по всему, давит на педаль газа, что есть мочи. - Просила прощения. Сказала, что больше так не может. Это пиздец, Демид. Это просто какой-то пиздец, она походу решила свести счёты с жизнью! – отец орёт в трубку зверем.

- Еду, - коротко отвечаю и кладу трубку, а сам молюсь, чтобы успеть.

Глава 19

Существуют воспоминания, которые очень хочется стереть из памяти. Выдрать с мясом. Но они впечатываются в мозг глубоким шрамом и никогда, никуда не уходят.

Что хуже всего, запоминается каждая, сука, деталь. И сегодня именно такая ночь.

Доезжаю до дома за считаные минуты, не помню, как гнал.

В квартире ждёт мёртвая тишина, ненормальная, это я ощущаю чётко, и сразу же иду к маме.

В комнате темно, она лежит в постели, накрытая одеялом с головой. Спит?

Иду к кровати, чтобы включить ночник и удостовериться, что она в порядке.

А под ногами хрустит какой-то мусор. То ли картон с бумагой, то ли пластик. Включаю свет и вижу пустую бутылку от воды, с десяток пачек от таблеток, и одну развёрнутую инструкцию по применению.

Вся жизнь моментально пролетает перед глазами. Сердце стучит в висках. Бах. Бах. Бах. Это блядская катастрофа!

Нет времени сопли на кулак наматывать. Срываю с мамы одеяло, она ещё в одежде, и на вид словно бьётся в ознобе. Лицо покрылось испариной, руки не переставая гладит живот. Она тихо постанывает.

- Больно? – спрашиваю и склоняюсь над ней, чтобы заглянуть в лицо.

- Демид, это ты? - заторможенно, чужим голосом зовёт мама. - Мальчик мой.

Осматриваю её, чтобы передать оператору точную информацию, и тут же вызываю карету скорой помощи. Следом звоню отцу, тот уже в дороге. Отрезвевший, на грани истерики. Что вообще не него не похоже. Алексей Адаров кремень, но видно его как и маму подкосили проблемы.

Бригада приезжает быстро. Вручаю им то, что нашёл на полу. И на своей машине еду за ними в больницу.

«В её возрасте риски существенно выше».

«Откуда у неё столько препаратов? Они выдаются строго по рецепту.».

«Кому позвонить в случае смерти?»

Суука.

Ещё утром она пекла пирог и заваривала мне чай. Дебил, чего не хватало? Надо было психи свои засунуть куда подальше, а её беречь. Не кидаться на отца при ней. Быть, блядь, умнее.

В больнице долбаный карантин, поэтому меня заводят в какой-то предбанник и просят ждать. Сидеть я не могу, поэтому наматываю круги один за другим, и прислушиваюсь к шагам из-за двери, куда заходят врачи.

Батю отправили туда же, куда и меня. Он заходит весь взмыленный, почерневший от страха. Как и был в шортах и майке. Лица на нём нет.

- Ну что? – долетает до меня полная испуга фраза, сказанная сиплым голосом.

- Отравилась таблетками.

- Отравилась? – отец туговато понимает из-за шока, а может, из его системы не до конца вышла водка. – Я думал, что она…

- Намеренно, - звучу грубее чем хотел. – На полу пустых пачек было штук десять, если не больше.

Отец взялся за голову и рухнул на стул для посетителей. Я же был так зол, что хотелось кого-нибудь порвать.