О Птицах
(вместо вступления)
Мне ты нужна, моя Жар-Птица!
Сумей, коль недосуг садиться,
Перо хотя бы обронить
Эль Взоров
XXIII века назад Евклид написал свои «Начала». С тех пор Земля измерена «шагами» вдоль и поперек много-много раз. Сама же наука «землемерия», похоже, так и «засиделась на старте».
Все бы ничего: подумаешь, что там пара-тройка тысячелетий в масштабах вечности? Опять же «кто понял жизнь, тот не спешит». Да и «бег на месте – общепримиряющий»…
Умник может возразить:
– Нет-нет! Вранье! Все вранье! И после Евклида были в «геометрии» свои Колумбы и Магелланы, Лобачевские и Риманы…
И эти возражения с благодарностью принимаются. Однако…
Все мы «нитью незримою» и «одной цепью»… И эти «нить» и «цепь», творящие нашу общую реальность, не есть то, что ведомо вылезавшим из платоновой «пещеры». «Нить» и «цепь», которыми «мы все»… как раз наоборот, то, что в «пещере» знают все: «и рабочий, и инженер, и архитектор, и художник».
Знают же все, что геометрия Евклида – это геометрия идеальной плоскости, на которой «Пифагоровы штаны на все стороны равны».
Если при этом вспомнить, что, по утверждению суфиев, «знать – значит уметь», то получается, что XXIII века все мы («и рабочий, и инженер, и архитектор, и художник») умеем и продолжаем уметь воспроизводить эту «геометрию идеальной плоскости» в нашей реальности.
«Идеальное» в данном контексте не является ругательным словом. Мир Идей (Мир «нуменов», Тонкий План) сам по себе ни хорош ни плох. Идеи – это «существа» невидимого для «всех нас» мира. Начинаем «все мы» Их видеть только тогда, когда Они начинают «воплощаться» в нашем мире («феноменизация нуменов»).
Вот тогда-то Они (точнее Их «воплощения») могут кому-то или даже всем показаться малосимпатичными (всем ли нравятся прямоугольные дороги и дома, «кубизм», «любовь к углу и нелюбовь к овалу», иррациональность числа «пи», псевдосфера, Абсолютное Ничто, «физический вакуум», эксперименты по получению Черной Дыры в лабораторных условиях и т.д.?). И кто-то или даже все могут предпринять титанические усилия для изменения таких «воплощений» в лучшую сторону. И, как правило, из этого мало что путного получается. «Синяя птица» оказывается не синей…
Конечно, всё это известно тем немногим, которые «выходили на Свет». Нам же всем с нашим «пещерным сознанием» никак не удается понять, что «Тень Летящей Птицы не движется (не изменяется!!!)», и все мы снова и снова пытаемся улучшить (изменить!!!) эту самую Тень.
В крайней степени проявления «благородного» порыва к улучшению мы разрушаем свою обжитую «пещеру» и чаще всего оказываемся при этом погребенными под рухнувшими «сводами» прежнего жилища.
Но иногда кому-то или даже всем нам «везёт». Мы оказываемся на просторе, продуваемом «всеми ветрами» и освещаемом «всеми звездами». И что же мы тогда делаем? Прежде всего и чаще всего первым делом мы лихорадочно ищем новую «пещеру» и, уже схоронившись в ней, свою близкую-родную-ненавистную Тень… Эту аналогию можно продолжать и продолжать. Но можно и закончить.
«Всю жизнь рыл землю, пытаясь докопаться до корней – а надо было поднять голову!» – это про нас.
На нашем плане мало кто видит Птиц. Да это, наверное, и не нашего плана задача. Но увидеть Тень Новой Птицы всем нам по силам. И, как знать, может быть попристальнее вглядевшись в Нее, все мы скорее «выйдем на Свет и не убоимся»…
Конец Безрадостной Бесконечности,
или Пробуждение в Реальность
Простота хуже воровства
Русская пословица
Разум может объять все, кроме безумия
Банальная истина
Мы встретились чисто случайно,
Я даже не помню где.
Вероятность второй нашей встречи
Равна нулю
Виктор Цой
Я занимаюсь популяризацией известного и считаю это дело сегодня наиважнейшим. Объясню почему. При написании своей первой книги, где, кроме всего прочего, даны основы стереополиметрии, меня вдохновляли слова Петра Демьяновича Успенского: «Трудно даже приблизительно обрисовать, какое значение для всей нашей жизни имело бы открытие четвертого перпендикуляра во вселенной. Завоевание воздуха, способность видеть и слышать на расстоянии, установление сношений с другими планетами и звездными системами – все это было бы ничто по сравнению с открытием нового измерения… Мы должны обнаружить четвертое измерение, если оно существует, чисто опытным путем, – а также найти способ его перспективного изображения в трехмерном пространстве. Только тогда мы сможем создать геометрию четырех измерений.» [Успенский П.Д., «Новая модель вселенной: Пер. с англ.» – СПб: Издательство Чернышева, 1993, с. 90]
Шесть лет прошло, как обнародован и общедоступен способ построения не только 4-х, но 5-и, 10-и и более перпендикуляров через одну точку. И что же? Ни-че-го! Вообще никакой реакции на «открытие тысячелетий»!
Впрочем, нет, одну «реакцию» я все-таки уловил при ближайшем общении с читателями. И эта «реакция» еще более обескураживающая, чем просто «ничего». Это – вежливое (иногда снисходительное) недоумение: «Ну, и что? Зачем это нам? Что нам это дает?..»
Вот так да! Приплыли! Какая пропасть непонимания! Эпоха Водолея началась! Небеса встречаются с Землею! На наших глазах и при нашем непосредственном участии происходит новая жатва и новый посев на тысячелетия, а здесь «Ну, и что?» по поводу основ, меняющих картину мироздания!.. Ну, Вы, земляне, блин, даете!..
На какое-то время на меня накатила волна крайних тоски, безнадеги, апатии, усталости и разочарования. А потом – откатила. И я стал искать причины этого непонимания и этой «слепоты». Снова обратился к моему любимому П.Д.Успенскому и на этот раз сфокусировал свое внимание не на захватывающей прекрасной перспективе, а на скудости и бедности исходных позиций.
На этот раз я сосредоточился вот на таких мыслях великого предшественника: «Можно представить себе три взаимно-перпендикулярные друг к другу линии. Этими тремя линиями мы измеряем наше пространство, которое поэтому называется трехмерным. Если существует «область четвертого измерения», лежащая вне нашего пространства, значит, кроме трех известных нам перпендикуляров, определяющих длину, ширину и высоту, должен существовать четвертый перпендикуляр, определяющий какое-то непостижимое нами, новое протяжение. Пространство, измеряемое четырьмя этими перпендикулярами, и будет четырехмерным.
Невозможно ни определить геометрически, ни представить себе этот четвертый перпендикуляр, и четвертое измерение остается для нас крайне загадочным. Существует мнение, что математики знают о четвертом измерении что-то недоступное простым смертным. Иногда говорят, и это можно даже встретить в печати, что Лобачевский «открыл» четвертое измерение. В последние двадцать лет открытие «четвертого» измерения часто приписывали Эйнштейну или Минковскому.
В действительности, математика может сказать о четвертом измерении очень мало. В гипотезе о четвертом измерении нет ничего, что делало бы ее недопустимой с математической точки зрения. Она не противоречит ни одной из принятых аксиом и потому не встречает особого противодействия со стороны математики. Математика вполне допускает возможность установить отношения, которые должны существовать между четырехмерным и трехмерным пространством, т.е. некоторые свойства четвертого измерения. Но делает она все это в самой общей и неопределенной форме. Точное определение четвертого измерения в математике отсутствует.
Фактически, Лобачевский рассматривал геометрию Евклида, т.е. геометрию трехмерного пространства, как частный случай геометрии вообще, которая приложима к пространству любого числа измерений. Но это не математика в строгом смысле слова, а только метафизика на математические темы; и выводы из нее математически сформулировать невозможно – или же это удается только в специально подобранных условных выражениях.
