Когда Иван Алексеевич рассказывал об этих природных явлениях супруге, та долго удивлялась, как можно под землёй, на такой большой глубине, пройти расстояние в пять тысяч метров?

Хождение под землей для неё было страшным, неосуществимым занятием.

Подойдя вплотную к самому входу, Иван Алексеевич начал подготовку к обследованию подземной расщелины, – достал из рюкзака горную экипировку, резиновые сапоги, верёвку и прорезиненную куртку, – проверил фонарь.

Супруга забеспокоилась, начала предостерегать, чтобы он, когда будет продвигаться в пещере, при первой же опасности, немедленно возвращался назад.

Он кивал, соглашаясь и заверил ее, что будет очень внимателен и осторожен.

Привязав страховочную веревку к поясу, похлопал ободряюще жену по плечу и двинулся в глубь подземелья, навстречу неизвестности.

Первые шаги дались ему легко, шел уверенно и без опаски, высота грота позволяла идти во весь рост, не сгибаясь. Впечатления были необычными, казалось, что он как бы поднимается немного вверх, но пройдя немного вглубь, это ощущение пропало.

Фонарь выхватывал из темноты серые стены, покрытые пылью и каким-то бурым налётом, – немного было не по себе находиться одному в этом каменном мешке, расположенному по горизонтали.

Летучих мышей, которые обычно заселяют такие углубления, пока не было видно и это порадовало, он не любил, когда летучие твари носятся вокруг с противным писком.

С продвижением вперёд, диаметр отверстия стал уменьшаться, – начала досаждать мысль, – «пещера может так сузится, что трудно будет выбраться назад». – Такая перспектива его не радовала.

Пройдя ещё метров пятьдесят вглубь пещеры, заметил, что диаметр расщелины действительно начал сужаться и пришлось на коленях, чуть ли не ползком, продвигаться дальше.

Опасаясь застрять в этом отверстии, решил возвращаться.

Выбравшись, весь в грязи и паутине, он долго сидел, вдыхая свежий воздух, побледневший и немного перепуганный.

Принялся эмоционально рассказывать супруге, делиться своими впечатлениями, испытанными в глубине пещеры, этим самым снимал свой внутренний страх и накопившиеся телесные напряжения.

В глубине души расстроился, что никакого клада в пещере нет.

Выговорившись и отдохнув немного, Иван Алексеевич начал собираться в обратную дорогу, аккуратно упаковывал свой походный инвентарь в рюкзак.

Назад возвращались уставшими, но так как дорога была им знакома и вела к дому в большей части под горку, то обратный путь они прошли легче, и намного быстрей.

В свой домик вернулись, когда на улице начало уже темнеть. – В грязной одежде, утомлённые до крайности, испытывая полную вялость и упадок сил, наконец то добрались до съёмного жилья.

Их с одной стороны разочаровали сегодняшние нерезультативные поиски сокровищ в горах, с другой стороны они получили огромное удовлетворение от красоты здешних мест.

За ужином, у Ивана Алексеевича в голове рождались грандиозные планы по вылазкам в горы, – «и скорее всего, половину из них останутся только планами», – думала супруга, молча слушала его и ничего не говорила.

Но этот душевный порыв к действиям, взбадривал и вселял надежду им обоим, раскрывая новые горизонты, и уносил в неизведанные, далёкие миры.

– Долго еще сидели, наслаждаясь приятным вечером и не могли наговориться, обсуждая детально сегодняшний день и строя планы на дальнейшее.

Засиделись почти до полуночи, наговорившись всласть, начали готовиться ко сну, – легли и почти мгновенно уснули, с надеждой на хороший завтрашний день и с пожеланиями друг другу приятных снов.

Конец 3 главы. Продолжение следует.

Глава 4. Музей в поселке Солнечный

Прошло два дня после первого похода, усталость, полученная от хождений по горам, ушла. За это время супруги успели полностью восстановиться, окончательно акклиматизировались к местным природным условиям, кожа покрылась загаром, и они перестали бояться палящих, южных солнечных лучей.

Погода приятно радовала их, – стояла солнечная, без дождей и сильного ветра. В эти дни так отрадно было нежится на солнышке, загорая и плескаясь в приветливых водах Черноморского побережья.

Загорать старались лишь утром, часиков до десяти и после четырёх часов к вечеру, когда солнце не так сильно припекало своим жаром, – в такое время они чувствовали себя комфортно под её лучами. А когда солнечный жар досаждал, они проводили время в саду, – расположенная в двух шагах от домика беседка, была чудесным образом обустроена и оплетена виноградником, так что укрыться от палящих дневных лучей им было где.

Днём чаще всего были дома, читали, находясь в саду, смотрели телевизор, иногда, как наскучит, выходили в посёлок посмотреть местные достопримечательности.

Временами, на ночь глядя, ходили полюбоваться морским закатом и мерным звуком прибоя, – им очень нравился заход солнца на море в эти тихие теплые вечера.

– Но отдых и ленивое лежание на пляже, с каждым днём всё сильней начинали утомлять Ивана Алексеевича и он загрустил, время от времени затевая разговор с супругой о следующей вылазке в горы.

Поначалу Валентина Васильевна всё отнекивалась, но под упорными уговорами согласилась на очередной поход.

Решили ещё денёк позагорать на море, а потом отправиться в очередную экспедицию, сделав её более длительной, может даже остаться в горах с ночевкой.

Узнали, со слов хозяйки Ольги, что недалеко располагается туристическая база, буквально в трех-четырёх часах ходьбы от поселка Солнечный. Договорились между собой воспользоваться этим благоприятным соседством и посетить этот комплекс отдыха.

Решение о походе было принято, им оставалось уточнить маршрут по карте и можно начинать подготовку. Находилась туристическая база отдыха, со странным названием "Арабелла", высоко в горах, в восточной части от поселка.

За всё то время, что они находились здесь, несколько раз заводили беседы с местными жителями о военном времени и о действиях оккупационных войск в окрестностях поселка. Осторожно расспрашивали о погрузках, разгрузках большого количества ящиков и транспортировкой их в горы. Выпытывали, аккуратно спрашивая, – быть может их родственников, немцы задействовали на работах в период военных действий. – Но тщетно, старожилы, в основном женщины, на все их вопросы отвечали неохотно и переводили тему разговора на послевоенные годы.

Одна бабушка, которой наверно было лет сто, часто сбиваясь, а иногда и повторяясь, все рассказывала, как было страшно на войне, вспоминала частые бомбежки и гул самолетов, – а конкретно, по заданному вопросу, от неё так ничего и не услышали, хотя она прожила всю оккупацию в этом поселке. Посовещавшись на досуге с женой, о сокровищах решили не расспрашивать, а просто доверился воле случая, а там будь что будет.