– Володенька, хороший мой, – мама обняла его и как всегда поцеловала в теплую макушку, – сейчас я быстро переоденусь, мы поужинаем и сделаем уроки. Не переживай. Лучше посмотри, что я тебе принесла.
– Торт?! – от восторга мальчик даже подпрыгнул на месте.
– Да, медовый. Твой любимый. На, неси его на кухню. А я пока поговорю с папой.
Володя кивнул. Теперь, когда мама была рядом, он чувствовал себя спокойным и защищенным. Мальчик прислушался к тому, что происходило в гостиной:
– Я же просила тебя, Илья, – говорила мужу Ольга, – неужели так трудно… ты же знаешь, я на работе, у нас конец месяца и я физически не успеваю…
Голос её звучал то тише, то громче, и Володя не мог разобрать все её слова. Зато, когда загремел отец, он услышал все.
– Достала ты меня своими нравоучениями! – кричал Илья. – Ни днем, ни ночью от вас покоя нет. Я что, не имею права отдыхать после работы? Может быть, мне еще юбку прикажешь надеть? Нет, ну в самом деле, один вечно ноет, вторая гундит! Свалились на мою голову, уселись и ножки свесили. Кого ты вообще воспитываешь? Беспомощного слизняка, который ни дорогу перейти не может, ни пожрать без чужой помощи? Да ты хоть знаешь, что с такими в армии делают?
– А ты откуда это знаешь? – спросила мать. – Ты же в армии не служил, насколько я помню.
– Ну и что?! – еще больше повысил голос отец. – Зато я мужик! Мужик, понятно! А ты воспитываешь слюнтяя! Смотреть противно! Вот где он сейчас? Опять ноет?
Володя сжался от страха. Ему показалось, что отец сейчас ворвется в комнату, схватит его и будет трепать как в тот раз, когда к нему пришли друзья, такие же бездельники и пьяницы, как он сам. Вообще, пить Илья стал не так давно, но зато сразу очень сильно. Он напивался в каких-то гаражах, а Ольга на себе тащила его оттуда, дома раздевала и укладывала спать. Володе было очень противно даже заходить в комнату, когда пьяный отец, открыв рот, спал там, распространяя вокруг себя отвратительные запахи. Но еще хуже было, если он устраивал застолья у себя дома.
Грязь, мусор, опустошенный холодильник, звякающие бутылки и громко орущие незнакомые люди превращали их квартиру в настоящий свинарник, так говорила мама, когда потом пыталась навести порядок.
Володя страшно боялся пьяных людей, а отца – больше всех. Особенно ему запомнился недавний вечер, когда папа устроил у себя очередную попойку, пока жены не было дома. Володя сидел в своей комнате и не высовывал оттуда носа, боясь попасться отцу на глаза. Даже когда ему понадобилось в туалет, он не решился покинуть своего убежища и терпел, надеясь, что компания скоро разойдется. Вот только вместо этого на пороге комнаты появился отец:
– Пошли! – кивнул он взлохмаченной головой на дверь.
– Куда? – сжался и задрожал от страха мальчик.
Не отвечая, отец схватил его за плечо и выволок из комнаты.
– Что-то он у тебя какой-то мелкий, в мать что ли пошел? – захохотали его собутыльники. – Или в соседа?
Володя, округлив глаза, смотрел в их искаженные от хохота рты и чувствовал, как голова идет кругом.
– Стих расскажи, – потребовал от него отец. – Ну? Как там? М-м-м, э-э-э… Крошка сын к отцу пришел, и спросила кроха: «Что такое хорошо и что такое плохо?»
– Крошка сын… – повторил Володя и вдруг его глаза наполнились слезами, а горло сдавил предательский спазм и слово «сын» прозвучало совсем тихо.
– Дай ему воды попить, – сказал кто-то, – или вот, пивка свеженького.
Володя замотал головой, но отец уже поднес к его губам отвратительно пахнувший стакан:
– Ну, мужик ты или нет? Да пей, не бойся, мы мамке ничего не скажем!
Через силу мальчик сделал несколько глотков противной, горькой жидкости и оттолкнул стакан.
Пиво расплескалось на пол, и Илья тут же влепил сыну звонкую оплеуху. Слезы брызнули из глаз мальчика, а по ногам потекла теплая струйка. Слишком долго он терпел, и вот теперь физиология сделала свое дело.
Отец округлил свои белесые, немного навыкате глаза, когда увидел растекавшуюся под сыном лужу.
– Ах ты ссуль! – завопил он, схватил его за шиворот и толкнул в туалет. Не удержавшись на ногах, Володя упал и ударился об унитаз, а отец захлопнул за ним дверь с такой силой, что она чуть не сорвалась с петель.
Мальчик сел на пол и обхватил колени руками. Он не сводил взгляда с двери, боясь, что вот сейчас она распахнется и тогда…
Сколько он так просидел, Володя не знал, но когда мать вернулась с работы, она тут и нашла его, спящим прямо на полу. Ни отца, ни его собутыльников в квартире уже не было, они давно вместе ушли, и в этот раз мама не стала искать мужа. Вместо этого она занялась сыном, привела его в порядок, успокоила и накормила, потом принялась за уборку.
Илья вернулся только вечером следующего дня, был помятым и хмурым. Он молча прошел на кухню, что-то быстро поел и отправился спать, потребовав от жены, чтобы она разбудила его в половину восьмого утра. На сына он даже не взглянул и вообще стал относиться к нему с какой-то брезгливостью. Даже сегодня, когда Володя захотел его взять за руку, Илья не позволил ему этого, и мальчику пришлось бежать по пешеходному переходу, чтобы не отстать от отца.
Иногда Володя с ужасом думал, что было бы с ним, если бы у него не было мамы. Прогоняя такие мысли, он даже помотал головой: нет, это невозможно даже представить. Так не должно быть никогда. Все, что угодно, только не это.
Словно почувствовав, о чем думает сын, Ольга вошла в кухню, где Володя ждал её.
– Ну что, сынок, будем ужинать? Сейчас я разогрею супчик и сделаю бутерброды с колбаской.
– Колбаску папа уже съел, – сказал ей Володя. – И мясо из супа тоже. А я поел немного хлеба и чуть-чуть супа, только он совсем холодный.
– Ну ничего, – Ольга села на стул и привлекла к себе сына. – Суп я сейчас разогрею, а бутерброды мы поедим и с маслом, правда? Зато потом я заварю свежий чаёк, и мы с тобой полакомимся нашим любимым тортиком.
– А папа? – Володя обернулся на дверь.
– А папа, – улыбнулась Ольга,– уже колбасы наелся. Вот и пусть спит.
Вот только улыбка её была совсем не веселой.
– Мам, а что у тебя со щекой? – мальчик показал на нее пальчиком.
– Это? – Ольга осторожно коснулась своего лица. После пощечины, которую ей только что влепил муж, щека пылала огнем, но она нашла в себе силы улыбнуться: – Я просто рассердилась и раскраснелась. Вот и все. Ну что, давай кушать и за уроки?
– Давай,– согласился мальчик.
Он больше не стал расспрашивать мать, почему она грустит, потому что и так знал это. Отец не любил их и всегда показывал свою нелюбовь. Тысячу раз мальчик слышал от него:
– Уйди! Отстань! Пошел вон! Не мешай!
Володе казалось, что его отцу вообще все всегда мешают. Ему мешала мама, мешал сын, мешали соседи, мешала работа и начальники, которые не хотели платить ему больше. Так говорил сам отец и, замечая его плохое настроение, мальчик с самого раннего детства учился отцу не мешать. В отличие от других детей он не ходил с папой гулять, папа не катал его на плечах. В детстве Володи не было ничего, что могло бы сказать о любви отца к нему. Наоборот, с ним у мальчика были связаны только самые темные, тяжелые и неприятные события.
Мама пыталась сгладить все углы и много раз просила мужа быть ласковей с ребенком и уделять ему внимание.
– Я тебе не баба, сопли и слюни распускать! – отвечал ей Илья, – не девчонку воспитываешь.
– Но Володя же маленький, ему поиграть хочется! – вздыхала Ольга.
– Подумаешь! – пожимал плечами Илья. – Мы выросли безо всяких телячьих нежностей! И нормальными мужиками стали. А ты мне тут какую-то девчонку растишь!
Однажды, Володе тогда было четыре года, мама задержалась на работе и забрала его из детского сада самым последним. Отец был уже дома. Он приходил с работы намного раньше, но о том, чтобы он сходил в садик за сыном, никогда не было и речи.
– Нарожала, нянчись! Ребенок – это обязанность жены, а не мужа.
