Бессмысленно бродя по территории санатория, я вдруг подумал, что надо что-то подарить этой женщине на память по случаю ее отъезда. Первое, что решил сделать, – подарить ей букет полевых цветов. Поэтому сразу же направился на свою заветную полянку. Собрав красивый букет, пошел к санаторию. Но меня что-то не устраивало. Цветы – хорошо, но уж очень недолговечен этот подарок. Надо бы подарить что-то более существенное и памятное на долгое время. С собой у меня ничего не было, а на курорте можно было купить только какую-нибудь безделушку. Это меня явно не устраивало. И тогда у меня появилось желание подарить ей еще одно стихотворение. Времени было мало, и поэтому сразу же приступил к осуществлению своего замысла.

Посвятив этому делу весь обратный путь и все вечернее время, наконец, сочинил стихотворение. Было оно сыровато, но какое уж получилось с учетом временных и поэтических моих возможностей. Результат моего творчества выглядел так:

Запечатав послание в конверт, решил вручить его Пианистке перед самым ее отъездом. Потом лег спать, но долго не мог заснуть. Сказалась напряженная работа над стихотворением. Утром был полностью поглощен предстоящими проводами. После завтрака захватил букет и спустился в вестибюль. Через некоторое время увидел Пианистку, спускающуюся по лестнице с небольшим чемоданом в руке. Подойдя ко мне и пожелав доброго утра, она сказала:

– Наверное, нам следует познакомиться? Вас как зовут?

– Евгений.

– Ну а меня… – она немного задумалась и потом сказала. – Мне все-таки лучше представиться по имени-отчеству. Меня зовут Татьяна Васильевна.

Сказав это, она протянула мне свою руку. Я с волнением коснулся ее руки, и мы обменялись легким рукопожатием. Это рукопожатие было для меня необыкновенно волнительным. Столько дней я наблюдал за движениями пальцев ее рук по клавишам рояля и вот теперь коснулся их сам. Ее рука была необыкновенно мягкой, теплой и дружественной.

После знакомства вручил ей цветы, и было видно, что она моим вниманием тронута. Я взял ее чемодан, и мы направились к выходу. Времени до прихода автобуса было много. Вероятно, она предусмотрела это для беседы со мной. Мы не спеша направились к автобусной остановке. По пути встречались скамейки, и мы периодически останавливались отдыхать.

– Чем вызвана Ваша поездка в санаторий? – спросила она.

– Да я однажды сильно простудился, гуляя по городу в зимнюю слякотную погоду, и заболел ангиной. Она дала мне осложнения на коленные суставы и сердце.

– Вам лечение помогло?

– Пока трудно сказать. Но надеюсь, что обязательно поможет.

– Я так поняла, что у Вас нет музыкального образования. Тогда откуда у Вас любовь к классической, и в частности к фортепьянной, музыке?

– Да это долго объяснять.

– А Вы попробуйте.

И я стал рассказывать, как, приехав в Ленинград, стал приобщаться к культуре вообще и к музыкальной культуре в частности:

– До поступления в институт я никакого представления о классической музыке не имел. В лучшем случае слышал по радио песни в сопровождении фортепьяно или оркестра. Но, приехав в Ленинград, я захотел познакомиться не только с его красивой архитектурой и музеями, но и музыкальной культурой. В один из первых дней занятий увидел в вестибюле института распространительницу билетов во все зрелищные заведения города. Подошел к ней и стал изучать вывешенные рекламы. Распространительница билетов заметила, что я новичок, и решила мне помочь. Выяснив, что я еще нигде не был, она вдруг предложила:

– А Вы не хотите пойти в филармонию на фортепьянный вечер? Там будет играть наш замечательный ленинградский пианист.

Она назвала мне фамилию пианиста, но поскольку фамилия мне ни о чем не говорила, я ее тогда и не запомнил. – А Вы знаете, на его концерт обычным путем билет достать нельзя. Это я его достала лично для себя, но, к сожалению, пойти не смогу из-за сложившихся обстоятельств. Поэтому я Вам его и предлагаю, – сказала распространительница.

Признаюсь, мне было абсолютно все равно, куда пойти и что слушать или смотреть. Поэтому только спросил стоимость билета. Женщина сказала, что, если у меня сейчас нет денег, то она может сохранить билет до следующего прихода в институт. Но у меня требуемая сумма оказалась, и я его купил.

В день концерта пришел к филармонии заблаговременно и стал наблюдать за собирающейся публикой. Сразу обратил внимание, что здесь особенные слушатели. Во-первых, все были прилично одетыми. На некоторых дамах даже были, вероятно, дорогие украшения. Во-вторых, казалось, что все они друг с другом знакомы: при встречах все друг с другом раскланивались. Чувствовалось, что большинство слушателей пришло парами или семьями.

В фойе филармонии купил программку и узнал, кто будет играть, и какие произведения будут исполняться.

– И кто же это был? – спросила она.

Я назвал фамилию пианиста. И вдруг Пианистка произнесла:

– Да? Так я же с ним лично знакома! Он тоже работает в консерватории и при каждой встрече целует мне ручку.

– Вот счастливый человек! – произнес я как бы с завистью.

– Почему?

– Потому, что он имеет возможность целовать Вам ручку.

– Так он же имеет на это право! – сказала она, вероятно, имея в виду его служебное положение.

– А студентам Вы тоже разрешаете целовать Вам ручку? – задал ей провокационный вопрос, рассчитывая при положительном ответе поцеловать ее ручку.

– Конечно нет!

– Почему?

– Ну, во-первых, надо заслужить на это право, и, во-вторых, студентам надо сначала научиться это делать.

– Ах да! Я и забыл, что студентов сейчас этому не учат. Это когда-то дворянских юношей учили этому этикету. А мы – современные студенты – в этом вопросе абсолютно темные люди.

– Ладно. Давайте не будем больше обсуждать этот вопрос, а то, чего доброго, Вы еще обидитесь!

– Да нет, я человек неглупый, к тому же очень уважающий мнение женщин!

– Ценю эти человеческие качества. Но давайте все-таки вернемся в филармонию. И что же было дальше на концерте? – Я зашел в зал и занял свое место. С обеих сторон от меня сидели пожилые семейные пары, которые с нескрываемым любопытством посматривали на меня. Я явно был для них новым человеком на концерте. Очевидно, места, где они сидели, предназначались только для избранной публики. Я впервые слушал классическую фортепьянную музыку. По той тишине, какая была в зале во время игры пианиста, и бурным аплодисментам потом понял, что в этой музыке есть что-то замечательное, чего я просто пока что не понимаю. А понимать хотелось.