– Разобрала вещи? – Эль застыл в дверном проёме, оперевшись руками на дверную раму.

Ёк-шанг! Я резко отвернулась, чтоб он не увидел слёз.

– Да, – буркнула я.

– Тогда давай спать. Завтра рано вставать.

– Рано? – удивилась я. – Почему?

– Бар открывается в семь, к этому времени я должен всё подготовить.

– Ясно, – я решила было пока не язвить, но не сдержалась: – И что же ты должен сделать? Помыть туалеты? О, я помню, у тебя большой опыт по этой части.

– Заткнись, Кармина. Если б не некоторые люди, я никогда не согласился б терпеть тебя рядом. И ложись спать, завтра я принесу раскладушку, а сегодня…

Я перебила его:

– Ты хочешь впихнуть в этот чулан ещё и раскладушку, Даниэль?! Ты – чокнутый. На этой тахте поместится шестеро! Или ты боишься лежать со мной в одной постели? Не волнуйся, твоя девственность меня не привлекает, – я фыркнула, словно нашла в этом что-то невероятно забавное. Хотела ли я спать с ним? О нет. Хотела ли я спать одна? О нет в квадрате.

– Что ты, Кармина, – не менее язвительно ответил Эль, – я просто подумал, каково твоим детям будет, когда они прочтут в твоих дневниках о том, что ты спала в одной постели с простолюдином!

Я снова покраснела. Второй раз за одну ночь. Откуда он знает про мои дневники? Это не случайное попадание – на первой странице, будучи ещё маленькой, я написала что-то о том, что хотела бы, чтобы дневники прочитали мои дети. Глупо, знаю – но и я тогда была ребёнком.

– Заткнись, Даниэль! И никакой раскладушки – ставить её здесь всё равно негде.

– Как пожелаете, моя принцесса, – он, наконец, отлепился от двери и вошёл в комнату.

Звякнул крючок.

– Как будто это сможет нас спасти, – ёк-шанг! Сквозь ехидство в моем голосе явственно просочились нотки страха.

Держи себя в руках, Кармина! Принцессе негоже бояться. Особенно при простолюдинах.

– Сможет, – Эль небрежно опустился на край тахты и принялся расшнуровывать высокие сапоги. – Времени, которое понадобится на выбивание защёлки, мне хватит, чтоб схватить оружие.

– И что дальше?! – я стянула через голову темно-зелёный джемпер и бросила его на пол.

– Ты должна быть поаккуратней с одеждой, – Эль бросил недовольный взгляд. – У меня не так много денег, чтоб покупать тебе вещи каждую неделю.

– У меня есть деньги, придурок! – высокомерно бросила я ему. – Неужели ты думаешь, что я позволю тебе что-то покупать для меня?

– И какие же у тебя деньги? – кожаная завязка слетела с волос, густая чёрная волна упала на лицо Эля, отчего его невероятные сиреневые глаза неуловимо потемнели. – Чеки с печатью королевства Дионы? Или золотые монеты с профилем твоего отца, на которого ты, кстати, весьма похожа? Можешь выйти на дорогу и проорать, что наследная принцесса здесь. Идите и заберите меня!

– Ёк-шанг… – растерянно пробормотала я. Такой поворот событий не приходил мне в голову.

– То-то же, – мгновенно успокоился Эль. – Так что сложи джемпер и положи на кресло.

Раздражало – но я подчинилась. Раздевшись до блузки и тонких нижних штанов, решив, что это достаточно целомудренно, я повернулась и обнаружила, что Даниэль остался в одних трусах, и я вспыхнула, как маков цвет.

Эль усмехнулся.

– Здесь ночами душновато, так что не думаю, что есть необходимость в пижаме или чем-то таком. Но если ты…

– Мне нужно в душ.

– Да пожалуйста, вон там. Полотенца тоже внутри, – он кивнул на дверь. Не поворачиваясь спиной, чтоб он не заметил кровь на блузке, я, взяв ночную сорочку, вошла внутрь.

Включив воду, чтоб она заглушила мои стоны, я прямо в одежде встала под душ и принялась отдирать ткань. Я себя переоценила, рана была слишком давняя, прошло много часов, ткань приросла к мясу, было так больно, что я заскулила, надеясь, что Даниэль не услышит, а если даже и услышит, всё равно не сунется, я же могу быть и голой.

– Идиотка, какого чёрта ты промолчала! – сунулся. – Даниэль вытащил меня из душа, просто переставив на сухое место, заставил наклониться над раковиной. – Терпи.

Он принялся чем-то поливать мою спину, щипало, но ткань быстро отошла, после чего он чем-то намазал рану и забинтовал, ни капли не стесняясь моей обнажённой груди, которую даже несколько раз задел руками. Я стояла к нему спиной, красная, как рак.

– Вытирайся и спать, – велел он наконец. – И никогда больше не молчи ни о ранах, ни о любых повреждениях. Плохо обработанная царапина может убить.

Он вышел, и я вытерлась и натянула сорочку. Блузку бросила в мусор, всё равно она разрезана, а бельё и штаны повесила сушиться.

– Ты в порядке? – спросил он, когда я вышла. – Больше ран нет?

– Нет, – устало протянула я. – И ты, кстати, не договорил. На счёт того, что ты успеешь схватить оружие. Насколько я помню, в интернате ты вечно ходил в синяках, – мне чертовски хотелось его задеть.

– Конечно, – Эль довольно ухмыльнулся, во весь рост вытягиваясь на тахте. Я отвела взгляд, чтоб не покраснеть снова. – Твои прихвостни никогда не нападали, не имея как минимум четырёхкратного преимущества.

– И всё же, – не обращая внимания на издёвку, продолжила я, осторожно укладываясь на живот, – четверо мальчишек колотили тебя всё время. Неужели ты думаешь, что сможешь справиться с убийцами? Слишком самонадеянно.

– Скажи мне, Кармина, кто был лучшим в классе фехтования? Кто ловчее всех управлялся с мечом? Кто никогда не промахивался, играя в дартс?

– Преподаватели говорили, что это от того, что ты такой маленький и ловкий. Сейчас тебя маленьким не назовёшь, – я подтянула подушку под голову.

– Убивать, Кармина, легче, чем защищаться от побоев. И, тем не менее, у меня ни разу ничего не было сломано. А теперь – спокойной ночи, мы ещё успеем поговорить, – Эль накинул на бёдра тонкое одеяло и закрыл глаза. Я тоже постаралась прикрыться и побыстрее заснуть. Но в голове бродило слишком много мыслей. Переживания за себя, скорбь по моей Лелее, просто прорва эмоций, связанных с Даниэлем… Постепенно усталость всё же победила, и незаметно пришёл сон.

***

Проснувшись утром, я обнаружила, что осталась одна – Эль куда-то исчез. Встав, я заправила тахту – в конце концов, в интернате мы сами убирались в своих комнатах, никакой личной прислуги нам не полагалось – и начала одеваться.

Моего благоразумия хватило, чтоб не надевать белые брюки. Я ограничилась тёмно-зелёными, но зато расширяющимися книзу. Это очень выгодно подчёркивало красоту моих ног, а новый зелёный джемпер (вчерашний пришлось кинуть в стирку, спина-то тоже была в крови) не только дополнял наряд, но и заставлял глаза светиться. Они почти такого же оттенка, а я знала, как прекрасны могут быть мои глаза, если их правильно подчеркнуть. Пусть в бегах, но я принцесса!

Зеркала в комнате, конечно же, не было, и это доставило мне несколько не слишком приятных моментов, пока в ванной я всё же не обнаружила неровный осколок.

Я смотрела на себя и пыталась понять, как первый же встречный сможет не осознать, кто я такая. Казалось, абсолютно всё взывает к моей благородной крови. Аристократические черты лица, чуть заострённые скулы и подбородок, узкий изящный нос, тонкие губы, яркие зелёные глаза – не такие огромные, конечно, как у Эля – но всё равно очень красивые. А мои волосы? Такого цвета, да ещё в сочетании с глазами… Яркая медь, густо-красный, кроваво-алый. Именно так называют мой цвет в модных салонах. И стрижка у меня модная – вызывающе короткая. Не каждая может себе позволить такую, для этого нужно иметь действительно красивые черты лица.

Пытаясь разглядеть, как на мне смотрится одежда, я едва не выронила несчастный осколок, и одна из острых граней больно впилась мне в ладонь. Повезло ещё, что не порезалась!

Я поёжилась, представляя, как с моей руки падают тяжёлые густые капли, и постепенно собираются в лужу у моих ног. Когда Эль найдёт меня, будет почти поздно. Он будет рыдать над моим хладным телом…