Начнем с ледового шоу, афишу которого я видел недавно. Придется потратиться и купить билет для Киры. Конечно, я могу пойти по более легкому пути – попросить маму достать билеты, но ведь так неинтересно. Тем более я зарабатываю деньги сам.

«О’кей, гугл, два билета на ледовое шоу, пожалуйста», – три клика, и они куплены. Теперь нужно вручить их Кире по пути домой. Если она пойдет вместе со мной, а не ускользнет снова. Чувствую, мне придется побегать за ней, прежде чем дотронусь до грифа. И я сам в этом виноват – выбрал сложный путь.

Просидев час возле входа в школу, я понял – Кира сбежала. Она знала, что я собираюсь пойти домой вместе с ней, и специально проигнорировала меня. Но я не привык сдаваться и обязательно вручу ей билеты сегодня, и никак иначе.

Шоу уже через два дня. А Кира может быть занята – учебой, например, игрой на гитаре или просмотром сериала. Чем вообще занимаются девочки, которые бросили спорт? И остальные подростки? Я вот хожу в школу, тренируюсь, делаю уроки и сплю. На этом сутки заканчиваются, и ни на что другое времени у меня не хватает. Но эта жизнь – лучший вариант развития событий. Ведь кто-то ленится, а я иду вперед и добиваюсь поставленных целей. Начал цитировать маму, как ни странно. Но она права, говоря, что у спортсменов другой менталитет и ценности. А еще мы не сможем жить спокойно после такого бешеного ритма.

И вот теперь меня не пускают на тренировки – врач недоволен результатами осмотра. Пара пропущенных тренировок может превратиться в несколько недель больничного. Завтра снова на прием, будут готовы рентгеновские снимки. Мне наконец сообщат, сколько времени займет восстановление, и составят план нагрузок в дальнейшем, а пока остается только продолжать назначенное лечение. Но я так хочу вернуться на лед, что все равно позвонил тренеру и попросил допустить меня на тренировки, на что получил жесткий отказ. И теперь мне совершенно нечем заняться.

Лифт все еще не работает, и я провожу мини-тренировку, поднимаясь пешком на семнадцатый этаж. Дышать тяжело. Все-таки тренер оказался прав. Но мне так хочется хотя бы посидеть на скамейке, пока парни тренируются, чтобы быть рядом с ними. По-другому я не умею.

Зайдя домой, я разуваюсь, бросаю обувь на входе и вваливаюсь на кухню. Наливаю стакан воды и осушаю его залпом, запивая таблетку, а потом иду в свою комнату и включаю фильм. Интересно, что сейчас делает Кира? Я бы сходил к ней в гости, чтобы отдать билеты, конечно же, но боль в ребрах просто невыносима. Нужно подождать, пока начнет действовать лекарство, и отдохнуть. Открываю свою страничку в соцсети и вижу, что Кира по-прежнему не подписалась на меня и не ответила на сообщение. Пусть так, но я обязательно растоплю сердце этой Снежной королевы и добьюсь своего.

Я просыпаюсь оттого, что домой возвращаются родители. Черт, я проспал несколько часов, а мне еще делать уроки!

– Все в порядке? – спрашивает мама, и я слышу тревогу в ее голосе.

– Конечно, просто лекарства вызывают сонливость, а тренер не выпускает меня на лед. Пока что, – успокаиваю я маму.

Мысленно отсчитываю количество пропущенных тренировок до возвращения в команду. И пусть тренер говорит, что я буду сидеть дома столько, сколько посчитает нужным врач, он не оставит меня на скамейке надолго. Нет, я не лучший игрок в команде, но я важная ее часть. Половину голов забивает капитан, еще треть забиваю я. Остальные двадцать процентов – другие игроки. Я очень нужен команде.

– Тимур, ты будешь лечиться столько, сколько потребуется. И на лед раньше не выйдешь! – строгим голосом произносит мама, повторяя слова тренера. Они разговаривали обо мне. Теперь я в этом уверен.

Дело в том, что, когда Кира бросила большой спорт (а ее успехи были гораздо серьезнее моих), обе семьи возложили надежды на меня. И теперь я отдуваюсь за двоих. Особенно тяжело, когда ты не оправдываешь эти надежды. Я еще ни разу не становился игроком сезона. Да что уж там, даже игроком месяца. А сейчас сентябрь, начался новый сезон. Время возможностей. Но после успешной игры, которая должна была дать мне хороший старт, я получил травму, и даже если выйду на тренировки, на игру меня не допустят. Плюс еще я не на шутку заставил поволноваться маму, раз она связалась с тренером, чтобы обсудить состояние моего здоровья.

– Да-да. Я все понял, – отвечаю я, вздыхая.

Спорить бесполезно. Они создали коалицию, и она против меня. Нужно сдаться.

– Я могу прогуляться, когда закончу делать уроки? – спрашиваю я. – Обещаю, в двенадцать я буду дома.

– В половину одиннадцатого и ни минутой позже, ясно? – безапелляционным тоном произносит мама, и я послушно киваю.

Только, перед тем как вернуться домой, я должен вручить билеты.

Посмотрев боевик в кинотеатре в гордом одиночестве, я поднимаюсь домой на починенном лифте. Я пытался позвать кого-нибудь из друзей, но все мои друзья хоккеисты, и по вечерам они, естественно, заняты. Но я уже вышел из дома и решил посмотреть фильм, который давно хотел. Сейчас у меня полно свободного времени, но я не знаю, как потратить его с умом. Я не привык отдыхать и жить для себя. С одной стороны, это очень грустно, а с другой – у меня столько всего: классные друзья, поклонницы, много подписчиков, медали, кубки, победы, яркие впечатления, тренировки, лед.

Не хватает только одного – ощущения, что я нахожусь там, где должен быть. Но и это появится. Со временем.

Я выхожу на своем этаже и разуваюсь возле двери Киры. Через считаные секунды я ворвусь в ее квартиру, комнату и мир. Надеюсь, она еще не спит. Опрометчивый поступок, но по-другому мне не отдать ей билеты. Повезло, что у меня с собой ключи от квартиры Загорских. Я специально распечатал билеты, купил красивую коробочку, чтобы был повод прийти к Кире. Хотя можно было просто прислать их на почту. Я же выбрал более сложный путь, но так интереснее. Родители Киры ложатся спать в половину десятого. Ирина Сергеевна зациклена на здоровом образе жизни, считает, что это поможет ей выглядеть моложе. Она надевает маску, вставляет беруши, выключает свет и засыпает. Моя мама всегда подшучивает над ней во время совместных поездок. Главное, чтобы Ирина Сергеевна не поменяла свои привычки.

Тихо открываю входную дверь и захожу в квартиру. Комната Киры рядом, мне нужно сделать лишь шаг. Только бы не напугать ее! Об этом я, кстати, не подумал. А вдруг она закричит? Тут я слышу какой-то шорох на кухне и врываюсь в комнату Киры, пока меня не заметили.

Кира сидит в пижаме и наушниках, в которых играет музыка, и смотрит в окно. Увидев меня, она подпрыгивает на месте, но я прижимаю указательный палец к губам, чтобы она не закричала и не разбудила весь дом.

Серьезно?! У меня чуть не случился инфаркт! Я сижу слушаю музыку, пытаясь понять, какие инструменты играют в песне и смогу ли я разучить ее на гитаре. И тут в мою комнату врывается Тимур с всклокоченными волосами и светло-голубыми, как гладь океана, глазами. В черной джинсовой куртке и в полной уверенности, что ему сойдет это с рук. Я только открываю рот, как он прикладывает указательный палец к своим губам, прося не поднимать шум. Но мне так хочется заорать и выгнать его вон! Тимур продолжает рассматривать меня, самодовольно улыбаясь. Он застал меня врасплох.

Я сбежала от него после уроков, но он нашел меня и снова победил, давая понять, что достанет меня везде. Даже у меня дома, в моей комнате, моем пространстве, которое теперь не принадлежит мне.

Осматриваю свою спальню: вроде везде порядок. Прикидываю, как я выгляжу и сильно ли лохматая. Хотя какая разница, это же Тим. Он видел, как в четыре года я упала лицом в лужу, а в двенадцать повисла на дереве вниз головой. Он-то тогда мне и помог, никак не прокомментировав мой позор и не сказав ничего родителям. Хуже и быть не может.

– Ты совсем сошел с ума? – сердито шепчу я, наконец-то собравшись с мыслями.

– Прости, я думал, это идеальный план, пока не сообразил, что могу испугать тебя, – виновато произносит Тимур, запуская руку в свои волосы.