– Тянуло сюда, – ещё и заявляет мне вкрадчиво, поднявшись. – Поедем в универ?
Давид бросает взгляд на этот раз на мотоцикл за моей спиной, на что я кривлюсь и качаю головой. Чёрта с два я его снова туда посажу. Да и себя тоже не собираюсь сегодня, мне ведь к бабушке надо.
– Я не в универ, – заявляю, надеясь, что свалит.
Но увы, Давил не только не исчезает, но и ближе на шаг становится. Смотрит мне в лицо ищущим и почти участливым взглядом.
– А куда тогда? К бабушке?
Какой догадливый.
Вроде бы ничего такого в этой информации нет, да и зачем скрывать от Давида? Но почему-то пробивает дурацкой уязвимостью.
– Да, – сухо и не сразу выдавливаю.
– Можно с тобой? – Давид спрашивает почти мягко, на какой-то момент почти заставив забыть, кто вообще такой.
И что мы с ним не ладим. Это зазнавшийся красавчик, видимо, захотел пополнить список заполученных им девушек мной после вчерашнего вечера. Не ожидал, что вот так спасу. Привлекла интерес на свою голову. Это в целом понятно. Причём чуть ли не единственное понятное в этой ситуации.
Унять бы ещё эту внутреннюю дрожь…
– Надо же, ты умеешь спрашивать разрешения, – не удержавшись, язвлю. И тут же твёрдо добавляю, пока Давид не прокомментировал бы насчёт вчерашнего поцелуя, на который я так непонятно зачем намекаю: – Нет.
Но Давид, похоже, не совсем в курсе значения этого слова. Снова шагает ко мне, заставляя непроизвольно отступать.
– Мне кажется, тебе пригодится поддержка, – негромко настаивает.
Ещё и в глаза теперь смотрит. Только в них.
Отвожу взгляд – смотрю на мотоцикл. Похоже, придётся всё-таки слегка отъехать на нём, поставить в безопасное место и дальше пешком. А то прорваться мимо Давида на ногах может быть проблематично. Слишком уж упёрся. И вообще какой-то мутный.
– Тебе кажется, – отрезаю, берясь за шлем.
Давид тоже подходит к мотоциклу. Ещё и нагло руки ставит на руль.
– Ты чего такая упрямая, Крючкова? – интересуется серьёзно.
– Иди в универ, Ковалёв.
– Звучит так, как будто ты меня послала, – всё-таки замечает.
Усмехаюсь и, быстро запрыгнув на мотоцикл, сразу завожу мотор. Мне пофиг, уйдёт ли Давид или так будет цепляться за руль – спокойно поеду и так, благо, умею даже в трюки. Его не заденет.
– А вот теперь тебе не кажется, – лишь соглашаюсь и, круто повернув руль, слегка подняв мотоцикл, заставляю Давида инстинктивно отшатнуться. А потом сразу еду – неважно куда, главное, от него вырваться. Потом себя в порядок приведу и к бабушке сразу.
************************
Что ж, основной ад позади… Буду надеяться. Бабушка пережила операцию, начала сама дышать и потихоньку приходит в себя. Ранним утром её перевели в общую палату, хотя пока под пристальным наблюдением.
Новости определённо хорошие. Я почти даже не надеялась получить их так скоро – запретила себе думать и ждать.
Правда, увидеть бабушку мне не дали. Позволили оставить для неё вещи, витамины и телефон, но хотя на пару минуток пускать не стали. Ну ничего… Если всё будет идти такими темпами, я её скоро заберу домой, а это главное.
Поэтому выхожу из здания с улыбкой, радуясь солнцу и новому дню. Может, забить сегодня на универ? Провести сегодня с максимальным кайфом?..
Не успеваю придумать, как именно, потому что чуть не спотыкаюсь о следующую ступеньку. М-да… Кайф, кажется, обламывается. Передо мной стоит Давид. Прямо возле больницы трётся. Никаких сомнений, что не просто так. Улыбка моментально сползает с лица, тем более что он уже таращится. Заметил и подходит уверенно.
– Ты что, преследуешь меня? – сходу предъявляю, враждебно скрестив руки на груди.
Он хмурится, будто я сейчас не самую очевидную и, скорее всего, правдивую версию выдала; а чуть ли не оскорбила. Ну то ли ещё будет, если продолжит в том же духе вытворять непонятно что.
– Просто включил логику, пробил ближайшую к тебе больницу и приехал сюда. Решил, что твоя бабушка здесь.
Хм… Это ближайшая больница – да, не считая частных и элитных. Видимо, Давид включил логику ещё и по части моего материального благополучия. Это, конечно, не задевает – вообще не привыкла людей деньгами мерить, а если он да, то это его проблемы, меня не касающиеся.
Но… Вдруг становится интересно, а что если бы ошибся? Тупо стоял бы возле больницы впустую? Как долго? Я ведь и вправду бабушку хотела в частную отправить, но по деньгам не хватило; да и медицина у нас везде на хорошем уровне. Эта больница и не такие случаи вытаскивала.
– Лучше бы ты включил логику и догнал, что я не горю желанием с тобой общаться, – уверенно парирую, пусть и не сразу.
Давид ухмыляется. Быстро у него вид с недовольного на привычный уверенный меняется.
– Как твоя бабушка?
Всё ещё не понимая, с чего это вдруг Давид таким неравнодушным заделался, всё-таки отвечаю:
– Лучше. Её перевели в общую палату, пока под наблюдением.
Он понимающе кивает, как будто давний хороший знакомый, который в курсе всех проблем нашей семьи.
– Я рад. Уверен, что она поправится, – ещё и улыбается мне мягко, смотрит так, будто я вот-вот в ответ улыбнуться должна.
Что за фигня вообще? Кем он себя возомнил? Не то что не друг семьи, так и мне никто. Скорее даже врагом назвать можно, чем хоть сколь-нибудь близким человеком.
– Что тебе нужно? – без обиняков интересуюсь.
Давид вздыхает – тяжело, будто ему испытание какое-то предстоит.
– Ты помогла мне вчера, – он подбирает слова, я прям чувствую. – Тоже хочу быть рядом в трудные моменты.
Прикусываю губу, почему-то решив подавить в себе колкость по поводу его сомнительных методов «быть рядом». Поцелуй ещё этот… Явно не в поддержку мне назначался. Да и какие ещё «трудные моменты»? Раньше Давиду нравилось мне их создавать одним своим существованием. Никогда не думала, что ему вообще может быть дело до каких-либо моих переживаний.
– Это ни к чему, – отбросив всё это, озвучиваю суть.
Давид игнорирует моё возражение. Не только не комментирует, а даже в лице не меняется. Словно я промолчала просто.
– Где твой байк? – только и спрашивает. – Ты же на нём ехала.
Передёргиваю плечами. Уж упоминать о том, что я шифруюсь перед бабушкой, точно не стоит.
– Здесь нет подходящей парковки, оставила неподалёку, – к счастью, в голову сразу приходит объяснение.
Ну и пускай тут парковка вполне себе нормальная. Просторная, двухуровневая, на разный транспорт. Давид на это мог и не обратить внимания.
– Идём? – видимо, не обратил. Но менее наглым от этого не стал.
– Иду, – жёстко поправляю я, а потом, не выдержав, со вздохом спрашиваю: – Давид, давай начистоту: ты чего привязался?
Почти уверена, что придумает что-то. Ну или скажет, что вчера увидел меня с другой стороны, приплетёт что-нибудь, вместо того, чтобы как есть сказать. А как есть наверняка простое – после моего вчерашнего эффектного появления и внезапного отказа от его «благодарности» ему захотелось меня в постель уложить чисто из принципа.
Вот и помогай после этого людям.
Давид мнётся слегка, а затем вдруг выдавливает неохотно:
– Ты вчера спасла меня не просто от случайных мудаков, а от мудаков влиятельных. Теперь опасаюсь оставить тебя одну.
Хм… То есть, это было неслучайное нападение? Этот парень кому-то перешёл дорогу?
Хмурюсь, переваривая. Почему-то не думала, что те мудаки могли знать Давида и прижать намеренно его. Но пусть даже так и пусть они злопамятные и обидчивые, как меня найдут? Во вчерашней экипировке я и за парня могла сойти. Волосы тоже убраны были.
– Я могу за себя постоять, – заключаю с большей уверенностью, чем чувствую на самом деле.
– Вик… – тяжело вздыхает Давид. – Без байка они тебя никак не пробьют и ничего о тебе не узнают. Им и в голову не придёт, что это могла бы быть ты. А байк… Не стоит недооценивать обиду этих ублюдков.
К чему он клонит? Мне надо избавиться от мотоцикла?
Пффф. Пусть лучше сам избавиться – от паранойи. Сомневаюсь я, что опасность такая уж есть. Даже тюнингом заняться повода не вижу, как и номера менять.
