И счастья украденного не бывает, как бы банально это ни звучало, и в душе Глеба просыпались порой какие-то моральные устои.

Почему-то вспомнились все моменты, когда Сашка вступался за него, когда он все бросал и прибегал по первому зову…

Глеб теперь сам себя корил за то, до чего он дошел,

«Просто безумие какое-то»,– думал он.

***

И до отца дошли вести о «планах» Глеба. Примчался.

– Ты что придумал, ты с кем связался? Где ты нашел этих «мокрушников»?

У меня ума хватало не заводить друзей. Но такое придумать, еще и избавиться от друга…

Не нравится, держись от него подальше. Я тебе всегда говорил, нельзя привязываться к людям, сегодня «не разлей вода», а завтра – самый ненавистный враг. В тюрьму захотел?

– О, Дад, знал бы ты в чем причина, – думал Глеб про себя, но вслух ничего не сказал, просто смотрел в окно.

– Что-то бы пошло не так, и ты оказался бы на скамье подсудимых, как организатор умышленного убийства. Ты думаешь, они бы тебя не сдали? Или думаешь, ты самый умный, все продумал? Всегда бывают форс-мажорные обстоятельства.

Слава Богу, ничего их этого не вышло.

– Да, не дурак, – огрызнулся Глеб – А Бога вообще нет, и что это ты Его вспомнил, а этих ребят я нашел через твоих «не друзей».

Лучше бы он молчал, здесь пошел такой монолог отца…

– Не тебе судить есть или нет, умник. Я делаю все, чтобы отправить тебя в Англию учиться, а ты топишь свое будущее. Хочу, чтобы у тебя все было не так, как у нас, чтобы жил по-человечески в нормальной стране.

– А ты меня спросил? Я ведь не посылочка, не бандероль, чтобы меня отправлять. И чем это тебе страна наша не нравится? И как это жить по-человечески в твоем понимании?– съязвил Глеб.

Он часто во время таких разговоров не боялся «наезжать» на отца.

Глеб понимал, что имеет некоторое моральное превосходство над ним. Это он давно заметил и часто им пользовался.

Не в плане денег.

Деньги он принципиально с некоторых пор у отца не брал, желая показать свою независимость, взрослость и еще возможно что-то…

– А ты съезди и посмотри, как люди живут. Тряпки-то очень любишь из-за границы.

Глеб в очередной раз думал об отце:

– Что за человек? Что его волнует? Его нисколько не волнует тот факт, что я действительно чужими руками чуть не избавился от друга, а волнует то, что я окажусь в тюрьме. Его не волнует, что его сын беспринципный тип, без совести, а волнует, где этот сын будет учиться и впоследствии жить.

***

С Сашкой Глеб познакомился летом, перед 10-м классом.

Жили они недалеко друг от друга, но так случилось, что до этого нигде не пересекались.

Притом, что Сашка играл в хоккей, и его знало полгорода, а в районе практически все. Все ходили на игры, все любили хоккей. Сашка был нападающим и часто входил в кураж, когда играл. Поэтому игры с его участием всегда были интересны: то драку устроит, то такой гол забьет. В игре он был красакчик.

Публика Сашку заводила. Он был крупным и любил бортовать противника.

Это заводило болельщиков. Силовая борьба – это был Сашкин конек.

Люди любят зрелища. Болельщики кричали, подбадривая его.

Взрослые мужики, приходящие на игры помнили еще, как играл Сашкин отец, и теперь болели за сына.

Его добрая, сияющая улыбка вызывала симпатию у людей. Открытость в общении располагала к нему сердца многих.

Сашка купался в своей славе, только пока играл. В жизни же он был достаточно прост и дружелюбен.

Глеб занимался боксом. Он был еще крупнее Сашки, выше ростом и за школьника его принять было сложно. Впрочем, и Сашку тоже.

Глеб в чем-то был полной противоположностью Сашки.

Взгляд из-под бровей, с хитрецой, улыбка далеко не простого человека.

Это делало его еще больше не похожим на школьника.

Сашкино лицо выглядело более мягко, с большими серо-голубыми глазами, обрамленными длинными, пушистыми ресницами.

Ребята из боксерского клуба их познакомили.

Они довольно быстро сошлись. Казалось, у них много общего. Оба были, как говорят, «без царя в голове». Глебу нравилось, что Сашка никогда не жался с деньгами. Если они у него были, мог напоить и накормить каждого. Материальная независимость – их также объединяла.

Хоть и учились в школе, но уже в это время знали, как не зависеть от родителей и практически всегда имели кругленькие суммы.

Когда начались занятия в школе (а это был последний год), парни просто «впали в детство». Так часто бывает: осознание того, что ты на пороге новой, взрослой жизни, осознание того, что это последний год в школе, побуждает тебя «хвататься» за детство. Хочется напоследок глубже почувствовать его вкус, побыть беззаботным ребенком.

Пусть ты уже перерос черту метр восемьдесят, голова еще эту черту не догнала или не хочет ей соответствовать. Сашка вообще слыл гонщиком. (Гонщик- чрезмерно разговорчивый человек, доходящий до мифических, нереальных историй).

Но, когда они были вдвоем, вели себя вполне адекватно, говорили о жизни, рассказывали друг другу о своих семьях.

Как-то Сашка признался Глебу, что влюблен безответно.

– Понимаешь, я видел ее всего несколько раз, проводил пару раз, один раз мы ездили вместе в парк. Но она так глубоко сидит в моей душе. Помню каждое ее слово, каждый жест, взгляд, движение рук, походку, улыбку…

– Да ты романтик. Я от тебя такого не ожидал никак. Нет, я этого не понимаю. Глупость. Все они – дуры. Но кроме мамы, конечно.

–Ты еще не встречал просто нормальной. Я раньше также считал. Она так говорит. Нет, она далеко не дура. И не стала просто гулять со мной… Отшила и все,– У Сашки было в этот момент такое блаженное выражение лица, что не знай Глеб его близко, обозвал бы идиотом.

–Так иди и добейся своего.

– Я так не хочу. В любви хочется взаимности, отклика…

Тут Глеб не выдержал и просто заржал, по-другому не скажешь.

– Скажи, что у тебя ничего не было с девчонками?

– Ну, не было, и что в этом смешного? Дружил в восьмом классе с Настей, гуляли, поцеловались несколько раз…

Глеб остановился, высмеивать Сашку почему-то расхотелось, он перед ним душу раскрывает, а Глеб чуть не обратил все в смех.

Для Глеба Сашка был не такой как все, что-то в нем цепляло. И это откровение только укрепило их дружбу.

***

У Сашки всегда было много веселых идей. Он сбегал с уроков, шел в школу Глеба, садился с ним за парту. Так он месяц проходил, прежде, чем его разоблачили. Многие учителя принимали Сашку за ученика их школы.

Глеб как-то последовал его примеру. Пришел в школу к Сашке, сел с ним за парту, надел очки от солнца, сделал самое «тупое» выражение лица. Ему и стараться для этого особо не надо было.

– Кто у нас тут такой вольяжный?– спросила вошедшая преподаватель литературы.

– Это новенький,– ответил Сашка: – Он с Кубы недавно приехал, у него родители там работали.

– Снимите очки, здесь не Куба.

– Дак, он слепой.

Весь класс умирал со смеху, урок был сорван. И ничего вроде бы смешного, но это тоже особенность десятиклассников: им, что не скажи, все смешно. А урок сорвать, так, что может быть веселее…

Учителя это тоже понимали, и не все злились. И часто сами в душе смеялись над выходками своих учеников. Сашкина школа была без особых притязаний на хороший уровень, в отличие от школы, в которой учился Глеб.

И учителя в ней были простые, без пафоса, понимающие своих учеников.

***

Незадолго до Нового года Глеб был на дискотеке, его внимание привлекла одна девушка. Что-то в ней было такое, что он просто засмотрелся, как ребенок, видящий какую-нибудь удивительную игрушку.

Лица он ее не мог хорошо рассмотреть в полумраке.

Ей было весело, он это понял, какая-то жизнерадостность исходила от нее. И двигалась она как-то особенно. А черты лица в полумраке – все же он что-то рассмотрел, были правильными и достаточно мелкими.

И первый раз в жизни Глеб побоялся подойти к девушке. Он заробел. Просто посматривал на нее всю дискотеку. Потом потерял из виду в фойе.