– Ты не очень похожа на деревенскую девушку, – с сомнением заметил Дима, вспомнив поездку в колхоз под Питер для сборки мёрзлой картошки. – Наши девушки в деревне так не одеваются.

– Так я же сейчас в городе. А когда пасла овец у нас дома, то донашивала вещи старших братьев и сестёр, – без тени смущения объяснила София. – Это платье я уже здесь купила. Нравится?

– Да. Очень, – опустив глаза, смущённо ответил Дмитрий.

– Теперь ты даже не смотришь на меня, – рассмеялась девушка. – Не влюбился, случайно? Если хочешь, то можешь меня проводить. Кстати, мне уже пора.

– Муж ревнивый? – зачем-то спросил Дмитрий.

– Ревнивый, – кивнула девушка, красиво спрыгнула с табурета и пошла к выходу.

На улице было совсем темно. Фонари не горели, и даже машин не было.

– Ты меня проводи до метро, а дальше я сама, – попросила София.

– Я могу и до дома, – решительно предложил Дмитрий. – Ну, или как тебе будет удобно.

Какое-то время они шли молча, думая каждый о своём.

– Я была помолвлена ещё в деревне, – прервала молчание София. – Наши отцы были друзьями. Мы с будущим мужем родились в один день, и родители договорились, что когда придёт время, мы обязательно поженимся.

– А как же любовь?  – не удержавшись, спросил Дима.

– Мы с детства ходили на один горшок и вместе гоняли гусей по улице. Он был мне как брат, а теперь… И разойтись мы с ним не можем. Потому что отцов наших уже нет, а обещание осталось. Мы католики – для нас это важно. Хотя… Кроме того, что мы католики, мы ещё и южане. И иногда бывает трудно себя контролировать.

Остановка Софии была последней на этой ветке. Когда они вышли из метро на улицу, Дмитрий с удивлением оглянулся: ряды новостроек ничем не отличались от питерских Черёмушек с такими же блочными домами. Рядом с выходом, совсем как в Ленинграде, на скамейке под деревьями весёлая компания пела под гитару какую-то итальянскую песню.

– Дальше я сама, – остановила его София. – У нас сюда вся деревня переехала. И у всех язык без костей. А муж мой действительно ревнивый. Он же неаполитанец, – объяснила она. Ей не хотелось расставаться с этим парнем, поэтому тут же быстро добавила: – Захочешь меня увидеть, приходи в магазин. Там, где сегодня машину взорвали.

Глава 3

Такого грандиозного приема в Доме дружбы не было никогда. Правительство Италии присудило главную премию фонда «Кино за мир» фильму об итальянском солдате, который во время войны попал в плен под Сталинградом. После освобождения он женился и остался в Советском Союзе. В съёмках участвовали звёзды итальянского и советского кино. Поэтому фильм, бесспорно, стал сенсацией. Но это был только повод.

Год назад руководство обеих стран задумалось о том, что хорошо бы между СССР и Италией установить более тесные отношения, которые будут служить примером сближения стран социализма и капитализма. Была составлена программа мероприятий, и этот большой банкет был только началом.

Накануне из Москвы приехал коллектив русского народного танца. В день приёма после обеда девушек из ансамбля собрали в зале для инструктажа.

– Большинство из вас не первый раз за границей и знакомы с правилами, – нудным, усталым голосом произнёс со сцены невзрачный полный мужчина в сером пиджаке. Рядом с ним сидел директор танцевального коллектива Семён Иванович Бабаян и уже немолодая, но ещё привлекательная женщина с тугим пучком чёрных волос на затылке. – Напомню главное: выходить на улицу без сопровождающего запрещено, общение с иностранцами не в рамках вашего визита запрещено. Любая спекуляция предметами, привезёнными из дома – уголовное преступление.

– А что не запрещено? – спросила совсем юная девушка с первого ряда.

– На приёме будут политики, промышленники, звёзды кино и эстрады. Ваша задача – не дать им скучать, – строгим голосом учительницы начальных классов ответила женщина с пучком. – Общаться с ними в пределах этого здания не запрещено.

– Вы говорите, что наша задача не дать им скучать, – опять заговорила любопытная девушка, – а это как? Анекдоты им рассказывать или ещё что-то?

– Не стройте из себя дурочку. Можно всё, кроме половых контактов.

– Всё равно непонятно. А поцелуи допускаются?

– Это по ситуации. Страна заинтересована в информации, которую можно получить от высокопоставленных итальянцев. Понятно, что не стоит вешаться на шею представителям братских соцстран. Они тоже приглашены, но вряд ли могут быть интересны в плане информации. Вы же актрисы – улыбайтесь, хлопайте глазами, изображайте из себя глупеньких девочек. Мужчинам это нравится.

– А как же мы с ними разговаривать будем?

– Здесь есть переводчик. Он поможет. Да и в школе надо было лучше учиться, – холодно напомнила женщина.

Троица как по команде встала из-за стола, показывая, что инструктаж закончен.

– Отдыхайте, девочки. Ваше выступление в самом начале вечера. Будьте готовы, – добавил директор и все трое вышли из зала.

Девушки остались одни.

– А мне бы и социалистический чех сошёл или даже поляк. У нас дома хороших мужиков совсем не осталось. Даже какой-нибудь директор завода выглядит как бедный пролетарий.

– Курица не птица, Польша не заграница. Хотя эти могут и подарочек сделать.

– Какой подарочек?

– Это уж как ты стараться будешь. Только ты особо губы не раскатывай. Все подарки по приезду придётся сдать. И тебе за это даже не заплатят. Если только с той тёткой не договоришься. Говорят, она может выкупить. За полцены, но всё-таки.

– Да уж. Печально всё это. Ну хоть поедим вкусно. От чёрной икры и осетрины на таких приёмах столы ломятся.

– А я утром смогла договориться с охранником и сбегала в магазин. Комбинацию себе купила. У нас таких днём с огнём не найдёшь. Можно по улице в ней гулять и все завидовать будут.

– Везучая. Только не болтай. А то кто-нибудь расскажет тому дяде в сером пиджаке и будешь потом в каком-нибудь Задрищинске всю жизнь в клубе колхоза Путь Ильича танцевать… перед трактористами.

*****

Вечером Дмитрий стоял у ворот Дома дружбы вместе с директором и приветствовал прибывающих гостей.

Было много дорогих автомобилей, красивых и нарядно одетых женщин, на которых сверкали роскошные украшения. Некоторых Дима узнавал, вспоминая их роли в разных фильмах. Ещё месяц назад он мечтал попасть в аспирантуру и думал, хватит ли ему денег на то, чтобы снять комнату в коммуналке на Васильевском острове. А сейчас мимо него, сверкая бриллиантами, проходили актрисы, увидеть которых в СССР не каждый может даже на экране в кинотеатре.

Одним из последних приехал кандидат в премьер-министры Италии Альде Морьячи. Веселый, красивый мужчина с добрыми, умными глазами мгновенно вызывал симпатию у всех, кто его видел. Советский Союз связывал с ним надежды на новые взаимоотношения между двумя странами. У этого молодого очаровательного мужчины были все шансы выбраться из кандидатов и стать реальным премьером. Альде Марьячи уже побывал в Москве, провёл много встреч и оставил очень благоприятное впечатление.

Банкет начался с выступления танцевального коллектива. Сначала девушки выступали в цветастых сарафанах и в кокошниках. В последних номерах, когда зазвучала латиноамериканская музыка, они вышли на сцену уже почти без одежды. На бёдрах трепыхалась узкая то ли повязка, то ли очень короткая юбка. Грудь прикрывали наклеенные золотистые звезды. Девушки стреляли глазами, соблазнительно улыбались, выискивая в публике мужчин посолиднее.

После выступления они переоделись в менее сексуальные наряды и вышли в зал.

Дима еле успевал помогать гостям и хозяевам понять друг друга. Поэтому большинство справлялось самостоятельно. Между разговорами он с интересом наблюдал за происходящим. Контраст между тем, что говорили советские дикторы из телевизора о загнивании капитализма, и тем, что творилось на этом приёме, был поразительный. Ни о каком классовом противостоянии речи не было. Многие, наоборот, хотели уединиться, чтобы сблизиться ещё больше.