Как и ожидалось, в зале командного центра не было никого. Канцлера убежища Микель смог найти в его комнате, сидящего на краю кушетки и задумчиво читающего какие-то бумаги.

– Вы получили рапорт от моей команды? – Микель начал разговор без приветствий и предисловий.

– Да, – Клаус Газ, бывший полковник ВВС, канцлер убежища даже не поднял головы на собеседника, – но ещё не читал.

– Есть чтиво поважнее? – сказано это было спокойным тоном, но нужно было быть самым непроницательным человеком на свете, чтобы не почувствовать всю желчь, которую Микель вложил в сказанное.

– Тебе чего? – Клаус всё же оторвался от чтения. – Карантин уже прошёл?

– Успешно.

– Ну вот и славно. Есть что-то важное, о чём мне стоит знать?

Канцлер поднялся с кушетки и подошёл к рабочему столу. Ростом почти два метра, широкий в плечах, с лёгкой сединой на висках, он производил впечатление сильного и уверенного человека. Совершенного безэмоциональный ровный голос дополнял образ лидера, с которым лишний раз не стоить спорить.

– Кроме того, что должно быть изложено в рапорте, ничего.

– И ты уверен, что в нём описано всё?

– У меня нет оснований не доверять моим людям. Тем более Криста всегда чётко следует правилам. Но раз уж ты всё равно ещё не читал, то скажу от себя: мы столкнулись с сильнейшим Выдохом. По моим ощущениям, вышло человек пять одновременно. Зар думал, что трое, но нет, уровень разрушения не тот.

– Пять человек одновременно? Стена, выходит, сдвинулась метров на десять, минимум. Это что же такое должно было случить? – Клаус медленно повернулся к собеседнику. В его только что ровном голосе просквозило удивление.

– Вот и мне интересно, – Микель сел на край кушетки и опёрся локтями на свои ноги, положив голову на большие пальцы, сцепив руки в замок, – может быть, кто-то что-то знает?

– Не понял, – Клаус отложил все бумаги в стороны и уставился на командира форстап разведки.

– Это не очень похоже на тупое отчаяние. Тут либо какой-то культ, либо те, кто прошли через Стену, знали, зачем они это делают.

– И что ты предлагаешь?

– Я достаточно долго над этим кумекал. Считаю, что надо учёных лбов направить на изучение стены и того, что может быть за ней.

– Опасно. Они за пределами убежища и десяти минут не проживут!

– Ну, – Микель выпрямился, – я не знаю, пусть какие-то сканеры изобретут, радары, что там у них есть?

– Тебе-то это зачем, Микель?

– Если там что-то есть, – командир отряда встал и подошёл к канцлеру почти вплотную, – я хочу об этом знать! А если там ничего нет, тогда я тем более хочу об этом знать!

– Ты не забываешься, Зард? – Клаус понизил голос и прищурился, глядя на разошедшегося подчинённого.

Небольшая комнатка, казалось, стала ещё меньше. На стоящих в центре давили не только взгляды друг друга, но и стены, предметы, сам воздух, что дрожал от напряжения. В ушах шумела кровь, создавая фон их низкого гула, как вдруг, сквозь этот гул пробился звук сердца. Огромного, тяжёлого сердца, что, казалось, билось где-то в недрах убежища. Клаус и Микель одновременно повернули головы к выходу из комнаты.

– Ебучий Мрак! – прорычал командир разведки.

– Договорим потом, – голос Клауса был серьёзным, но ровным, – сейчас ты сам знаешь что делать!

Друг за другом Микель и Клаус вышли из комнаты канцлера. Командир форстап разведчиков шёл быстрым уверенным, даже немного агрессивным, шагом. Не задерживаясь ни на мгновение, он влился в свой отряд и начал отдавать приказы. Люди вокруг суетились: кто-то прятался в своих комнатах, кто-то настраивал приборы, солдаты и разведчики разобрали автоматы и словно готовились отбивать нападение. Клаус спустился на два уровня под землю, и вошёл в огромную залу с потолками в десять метров высотой. В центре помещения возвышалась пугающая конструкция из арматуры, проводов, труб и антенн. Однако, очевидно, что это было какое-то высокотехнологичное устройство, так как оно сдерживало внутри себя Тень в форме идеального шара диаметром не менее семи метров. Тень пульсировала и с каждой пульсацией раздавался звук стука гигантского сердца.

– Что происходит? – голос Клауса прорезал гул, заполнивший всё помещение.

– Господин канцлер! – мужчина в белом халате бегал вдоль панели управления, смотрел на показания приборов и корректировал их множеством регуляторов, ручек и кнопок. – Скоро всё будет в порядке! Просело напряжение, и силы звукового давления не хватило, чтобы сдерживать Мрак в анабиозе.

– Сколько ещё?

– Минута, может две. Как слышите, – учёный очень сильно напрягал связки, чтобы перекричать устройство, издававшее какое-то немыслимое количество звуков, в центре зала, – установка уже работает. Осталось дождаться, пока он снова уснёт.

– Из-за чего случилась просадка? – Клаус словно немного смягчился, хотя его голос звучал всё так же безэмоционально, лицо перестало пугать одним своим видом.

– Лекс выясняет! – учёный уже почти кричал. – Фух!

Дуглас, инженер группы сдерживания выпрямился и нервно улыбнувшись, посмотрел на канцлера. “Пройдёмте в лабораторию!” – прокричал он, запахивая халат, и засеменил в сторону стеклянной двери, что пряталась за грудой проводов и обломков приборов неподалёку.

Когда Клаус закрыл за собой дверь, он, вдруг, почувствовал, как уменьшилось давление на его уши. Лаборатория представляла из себя очень маленькое помещение с двумя рабочими столами, забросанными разными бумагами, и большого компьютеризированного стенда, вмурованного в стену рядом с окном с видом на пленённого Мрака.

– Удалось узнать что-то новое? – канцлер даже не смотрел на учёного, когда спросил это, а лишь разглядывал бумаги на одном из столов.

– Да! Это самое интересное! – Дуглас аккуратно забрал бумагу из рук Клауса, – Позволите? По правде говоря, возможно именно это и стало причиной просадки, но пока не важно, – проговорил учёный как можно тише и как только мог быстрее. – В общем! Нам удалось наладить сеанс разговора!

– Вы поговорили с этой штукой? – левая бровь Клауса медленно поползла вверх.

– Хочу заметить, что эта ШТУКА, как вы изволили её назвать, уничтожила цивилизацию!

– И что мне к ней теперь по имени отчеству обращаться?

– Ну, – Дуглас затушевался, он явно не ожидал такого вопроса, – не знаю. Просто это как-то неуважительно, что ли.

– Последнее, что мне сейчас нужно – это начать испытывать уважение к тому, из-за чего мы вынуждены выживать!

Человек проницательный смог бы заметить, что в голосе канцлера и на его лицо проскользнули нотки удивления и недоумения. Но Дуглас к таким людям не относился и воспринял заявление, скорее, как упрёк. Он начал судорожно собирать по столу все бумаги, что попадались ему под руки и складывать их в аккуратные стопки.

– Так, – нарушил молчание канцлер Газ, – и о чём же вы беседовали с нашей уважаемой штуковиной?

– Ах, да, простите, отвлёкся, – Дуглас опустил документы и подошёл к белой доске на стене, – что нам уже было известно?

Вопрос этот был риторическим, но учёный всё равно повернулся к канцлеру и ожидал ответа. Поняв, что на него в тишине смотрит лицо, по которому было невозможно понять, что у человека на уме, он слегка смутился и продолжил своё повествование: “Итак! Когда нам удалось в прошлый раз установить связь, всё, что нам сказал наш пленник: “Мы – мрак!”. В итоге его так все и окрестили. Но сегодня получилось поговорить полноценно! Что самое замечательное, так это то, что Мрак пошёл на контакт! Отвечал на вопросы, рассказывал. Весь разговор мы, конечно же, записали, если позволите, я включу вам его?”.

– Валяй, – Клаус махнул рукой.

– Одно мгновение, сейчас я всё подготовлю!

Микель находился на передовой позиции вместе со своим отрядом вот уже долгие пятнадцать минут. Стук “сердца” утих некоторое время назад, но никто не спешил покидать поста. Тени, ведомые зовом своего лидера могли попытаться атаковать убежище, даже не взирая на ловушки с лампами установленные по всем возможным подступам. Они так уже делали однажды, и в тот раз всё закончилось не самым лучшим образом… Погибло по меньшей мере сто двадцать человек, несколько укреплений полностью разрушены, а один из корпусов убежища пришлось оставить навсегда.