За прошедшие два дня я успел рассмотреть своих соплеменников и сделать некоторые выводы.

Первое, что меня удивило, так это то, что мы были белокожими. Хотя до этого я почему-то считал, что кожа у неандертальцев должна быть темной.

Если быть абсолютно точным, то кожа наша, вследствие постоянного воздействия солнечных лучей, была загорелой. Но в своей основе она, всё же, была белой.

И ещё мы были рыжими. Цвет волос колебался от золотисто-медного до буро-ржавого. Но основой был рыжий.

Что тоже не соответствовало моим прежним представлениям. Для меня более ожидаемым был бы всё же чёрный цвет волос.

Соплеменники мои были коренастыми, с сильно развитой мускулатурой, короткой шеей и крупной головой.

Женщины были несколько тоньше в теле, чем мужчины. Но в целом – не особо отличались. Правда, волосяной покров у них был немного погуще, чем у мужчин. Обычно движения моих сородичей были спокойны и размеренны. Но в случае необходимости делались вдруг резкими, стремительными и очень мощными.

За время моей болезни мать не оставляла меня своим вниманием, то подкармливая какими-нибудь вкусностями, то принося свежую воду для питья. Она, кстати, лучше, чем кто бы то ни было, улавливала мои чувства и мысли. Порой, даже находясь в другом конце пещеры, а то и где-нибудь поблизости за её пределами, она безошибочно приходила ко мне именно в тот момент, когда нужна была больше всего. И всегда безошибочно приносила именно то, чего мне хотелось. И каждый раз я удивлялся её прозорливости…

Только много позже я понял, что подобное общение на уровне чувствования было вполне обычным явлением среди моих соплеменников.

Кто являлся моим отцом, я в эти дни так и не понял. И лишь много позже узнал, что он погиб пару лет назад. Достался в качестве добычи пещерному льву…

Теперь у моей матери был другой мужчина. Немного моложе её и живший в «вигваме». На ночь мать уходила к нему. А я, чтоб не стеснять их там, ночевал в пещере.

Женщин в племени было гораздо больше, чем мужчин. Даже не две к одному, а ещё больше. Происходило это, вероятно, вследствие того, что жизнь мужчин подвергалась гораздо большему риску и опасностям, чем жизнь женщин.

И гибель моего отца была тому наглядным примером.

Вот потому-то взаимоотношения между мужчинами и женщинами были гораздо более свободными, чем это принято в так называемом «цивилизованном обществе». И это при том, что каждый мужчина имел постоянную женщину. Однако данный факт вовсе не был препятствием к тому, чтобы мужчина вполне мог провести акт совокупления и с так называемой свободной женщиной. То есть с женщиной, у которой не было своего постоянного мужчины.

Цель при этом преследовалась одна: рождение потомства. Потому как чем больше народу в племени, тем оно сильнее и обладает большей способностью к выживанию.

В отличие от «цивилизованного общества», в котором мужчины и женщины ищут себе новых сексуальных партнёров лишь для получения чувственного удовольствия и оттягивая как можно дальше срок рождения ребёнка. А то и вовсе отказываясь рожать…

Вероятно, в этом дикарском обществе женщины не боялись заводить детей ещё и потому, что род принимал на себя заботу обо всех детях, вне зависимости от того, кто являлся их родителями. И каждая женщина была уверена, что род позаботится и о ней самой, и об её ребёнке – в меру своих возможностей.

Потому как, повторюсь, жизнь каждого члена рода была ценна для всего сообщества в целом.

За время моего недомогания, кроме моей матери и друзей как-то раз подошёл и шаман. Видимо, для того, чтоб убедиться в верности своего диагноза.

Постоял, посмотрел на меня, послушал пульс(!), держа меня за запястье, прислушался к дыханию и, так и не сказав ни слова, ушёл.

…Вчера мы уговорились с Луром и Кассу, что сегодня сходим в лес поохотиться на кроликов. И вот теперь, накидывая на плечи нечто вроде индейского пончо, скроенного из выделанной шкуры горного козла, я размышлял, что меня ждёт на этой охоте. Подпоясавшись длинной полоской козлиной же кожи и натянув на ноги грубые полусапожки «из того же материалу», я сделал несколько разминочных движений, покачав корпусом из стороны в сторону и помахав руками. После чего взял в правую руку короткое копьё с кремнёвым наконечником и бросил через плечо ремень сумки. Придирчиво оглядев себя ещё раз, я побрёл к выходу из пещеры.

Пройдя между лежащими и сидящими тут и там соплеменниками, я выбрался из пещеры и, присев на камешек, оглядел окрестности, высматривая своих дружков.

«И куда это Лур подевался? – подумалось мне, – Опять на восход солнца смотрит? И Кассу тоже пока не видать…»

В ожидании друзей я сидел и смотрел на лес, на поле, на бескрайний горизонт, раскинувшийся передо мной. Солнце ещё только поднималось из-за хребта, отбрасывая свои лучи гораздо дальше того места, где стояли «вигвамы».

«Может, я рано поднялся, а они ещё спят?» – подумал я про друзей.

И уже совсем было собрался вернуться в пещеру для их розыска. Как вдруг немного выше по склону раздался лёгкий шорох, и вниз скатилось несколько мелких камешков.

– Кассу, – воскликнул я, уловив движение, – иди сюда!

И тут же увидел его, выходящего из-за кустов.

– Ты чего там прятался?

– Я не прятался, – ответил он, – мне надо было.

Я и так уже понял, чего ему там «было надо». Того же самого, что и любому из нас по утрам после пробуждения.

– Где Лур? – спросил я.

Кассу, присел рядом, положил на землю копьё и помотал головой. Он не знал.

Подождём…

Солнце уже почти поднялось над хребтом, когда из пещеры показался Лур. Приветственно помахав рукой с зажатым в ней копьём, он повернулся лицом к солнцу, раскинул широко руки и громко, протяжно пропел-прокричал что-то вроде «а-о-уа-а…», вскинул руки и потряс ими. Потом подошёл к нам и радостно улыбнулся.

– Долго спишь, – недовольно буркнул Кассу.

– Я не спал, – ответил Лур, – Мне Гукур сказал, какие травы собрать надо.

Поручения шамана надо выполнять. Тут не поспоришь. И не вина Лура, что нам пришлось его ждать.

– Просто мы же договорились идти в лес пораньше, – попытался я хоть как-то выйти из неловкого положения, – А солнце вон как высоко!

– А! – улыбнулся Лур, – да, я задержался. Мы идём?

– Конечно! – воскликнул Кассу, вскакивая с земли.

И первым припустил вниз по склону. Мы с Луром наперегонки бросились за ним.

Вы можете себе представить, как это здорово – опять оказаться в детстве!? Когда твоё молодое упругое тело на резвых ногах, кажется, не бежит по земле, а летит стремглав прямо по воздуху! Когда ты не чувствуешь ни ударов ступней по камням, ни усталости в мышцах! Когда дыхание твоё не сбивается и не прерывается шумным свистом в горле и одышкой в лёгких!

И ты быстрой птицей слетаешь по склону вниз, врываясь своим молодым стремительным телом в высокую траву, покрывающую всю долину до самого леса, и хлещущую тебя по бокам и рукам. А ты, не останавливаясь, мчишься дальше наперегонки со своими друзьями.

Пока, наконец, не падаешь на пружинящую зелёную перину вместе с ними, задыхаясь от смеха и нестерпимого приступа бурного веселья.

Хотели бы вы испытать подобное ещё хотя бы раз в своей жизни?

Тогда можете мне позавидовать. Я попал в детство во второй раз! Правда, оказалось оно гораздо более суровым и менее продолжительным, чем первое. Однако и отведённого мне времени вполне хватило для того, чтоб испытать истинное наслаждение от наших мальчишеских приключений и забав…

Вдоволь навалявшись в высокой траве и отсмеявшись, мы поднялись на ноги и продолжили свой путь.

Спустя какое-то время мы добрались до опушки леса, и присели передохнуть, а заодно – разработать план дальнейших действий. Потому что то, что мы собирались предпринять дальше, только называлось «охотой на кроликов». Однако более правильно наши действия можно было бы охарактеризовать как «бери всё, что попадётся».