Загруженные бойцами сверх меры лодки отошли от причала, когда небо на востоке лишь начало давать намёки на близость рассвета. Гребцы работали быстро и слаженно, и скоро небольшая флотилия десантных лодок свернула в устье Сухого Тана, пробираясь меж узких берегов на север, к Коныге. Здесь кое-где вода была укрыта тонкой плёночкой льда, который, скорее всего, днём исчезнет под лучами весеннего солнышка, чтобы вечером снова сковать берега речки.

Гребцы домчали свои гружённые людьми лодки к месту высадки всего за каких-то два с половиной часа. Здесь, на западном, правом, берегу их уже ждал сотник лёгкой пехоты Шип. Пока десант выгружался из лодок, Ухорез и Шип отошли в сторонку, остановившись неподалёку, у самой реки.

–Новости есть?– по-деловому осведомился Ухорез.

–Конечно… Диспозиция такая: в полутора километрах отсюда река сворачивает на восток, потом снова идёт на север. Вот на этой излучине кочевники разбили свой лагерь. Мои ребята уже успели побывать возле него и вот, что удалось узнать. Лагерь почти пуст, за исключением примерно двух-трёх десятков женщин, пяти-шести мужчин и десятка- полтора детей. Остальные осаждают Коныгу. Либо, разбившись на небольшие отряды, рыскают по округе. Уже жалоба поступила Стрижу от князя Семикарки Хваткого. Его караван, идущий в Шахтарку, был вчера разграблен на наших землях. Погиб один охранник, двое купцов пропали без вести. Стрижу придётся возмещать ущерб.

–Купцы скорее всего в лагере,– убеждённо заявил Ухорез.– Кочевники, хоть и дикие, но понимают, что с живого купца они поимеют куда больше, чем с мёртвого… Коныга далеко от лагеря?

–В километре, примерно…

–Близко,– сокрушённо покачал головой Ухорез.– Если нападём на лагерь, кочевники, осаждающие Коныгу, примчатся в течении нескольких десятков минут.

–Можно подождать сотню Мясоруба, но скоро рассвет, по окрестностям начнут шнырять кочевники, нас заметят и тогда пропадёт фактор внезапности. А все воины-кочевники, осаждающие Каныгу, конечно же, сразу вернутся в свой лагерь, укрепятся там и взять его будет уже куда сложней.

–Предлагаешь напасть на полупустой лагерь прямо сейчас?– напрямую спросил Ухорез.– Седой не будет возмущаться?

–Если удачно всё провернём- то нет.– махнул рукой Шип.– Я тут пока ждал прикинул несколько вариантов, сейчас тебе их расскажу, а потом вместе выберем самый оптимальный. Или ты свой предложишь, обсудим.

В итоге, в результате недолгих споров, два сотника приняли самый простой и надёжный план предстоящего боя.

Вернувшись к своим "цыплятам" Ухорез приказал сложить котомки с пайком в одно место, под раскидистым деревом. С собой разрешил взять лишь фляги с водой и индивидуальные медпакеты первой помощи.

–Хорошо осмотрите экипировку,– инструктировал молодых бойцов в полголоса Ухорез,– идти надо будет бесшумно, упаси бог у кого, что звякнет… Прирежу на месте! Наша задача: подобраться к лагерю кочевников как можно ближе и атаковать! Запомните: это, прежде всего, акция устрашения! Враг должен нас бояться задолго до встречи с нами! Поэтому- уничтожать всех поголовно! Даже тех, кто просит пощады или сдаётся в плен! И ещё… На данный момент у вас, как бойцов, только один маленький плюсик- ваша молодость! Этим и пользуйтесь. Вы, хоть и немного, но выносливее и быстрее бывалого ветерана, помните это и применяйте в бою!

–Да уж-, пробормотал, но вполне на уровне слышимости, Заяц,– акция устрашения… Обозлим этих дикарей, вот и всё…

–А нам только этого и надо!– услышал своего бойца его полусотник.– Разозлятся, начнут делать необдуманные шаги, откроются и тогда мы ударим!

–А детей-то, что, тоже убивать?– спросил смущённо Кабан.

–Конечно! Сегодня он мал и беспомощен, но вот когда он станет зрелым и сильным, а ты, быть может, уже старым и немощным, вот тогда он с удовольствием снимет с тебя, с живого, кожу… Не лучше -ли устранить проблему уже сейчас, чем ждать, когда это сделать будет куда сложнее? Ребёнок- тоже твой враг! Маленький, пока беззащитный, но враг! Помните это и не забывайте! Хотя, несмышлёнышей, детей до пяти лет, можно и не трогать. Их ещё можно вытащить из дикого состояния.

–А стариков и старух?– снова спросил Кабан.

–Нету у них стариков. Когда кто-то в орде, по причине ли старости, либо по получению инвалидности, теряет свою полезность для племени, он сам, добровольно, из него уходит. Но не в этом дело… Смотрите внимательно, в лагере, в плену, находится два купца из Семикарки, за них сам их князь, Хваткий, просил у Стрижа. Не исключено, что кочевники попытаются убить пленников в первую очередь, поэтому наша задача сделать всё, чтобы они остались живы!

Полусотня юношей углубилась в лес, следуя за проводником, молодым парнем из лёгкой сотни. Впереди, с проводником, шёл Ухорез в окружении пяти десятников, которым давал подробные инструкции по действию и взаимодействию десяток на поле боя. Надо было спешить, скоро начнётся рассвет и лагерь начнёт просыпаться. У самого лагеря полусотню встретили несколько пехотинцев Шипа, которые заверили пришедших, что лагерь ещё спит, хотя отдельные личности уже начали появляться из этих круглых, покрытых шкурами, то ли шатров, то ли юрт. Лазутчики провели молодых бойцов к самому лагерю, десятники распределили своих людей, дав каждому чуть ли не индивидуальное задание и все замерли, ожидая сигнала к атаке.

Лагерь занимал довольно большое пространство в месте, где река делала поворот на восток, а потом снова на север. За лагерем можно было разглядеть временные загоны из разборных жердей, в которых бродило немало живности, которую кочевники в своих странствиях, всегда гнали с собой. С западной стороны лагеря стояло десятка два, а то и три, всяческих повозок, кибиток и телег. В самом лагере было пока тихо, лишь кое-где между шатрами мелькала одинокая, ранняя личность.

–Слушай, Серый,– Кабан нервно толкал плечом друга,– а ты будешь детей убивать?

–Не знаю я…– и Серый действительно не знал, ведь кому известно, что их ждёт там, в лагере кровожадных дикарей?

–Слушай, а я…

И в этот момент раздался условный сигнал, трель соловья, и все воины стремительно, но молча, бросились вперёд, к лагерю. Воины уже вбежали в лагерь, но тревога так и не была ещё поднята… Серый и Кабан, в составе своей десятки, бросились за своим десятником, который носил имя Сыроед (он был родом из Раздора), к большому, богато украшенному шатру, третьему от края поселения. Сзади послышался чей-то истошный визг, оставшиеся сзади бойцы начали зачищать лагерь. Из шатра, к которому направлялась десятка, словно наконец дождавшись этого вопля, выскочило трое дикарей. Серый, как и его сослуживцы, видел кочевников и раньше, в основном на рынке, но ребят такой свирепой и наводящей ужас наружности, никому ещё, пожалуй, видеть не приходилось. Заросшие косматой бородой и растрёпанными, сальными волосами, с татуированными грязными лбами и щеками, со сверкающими безумием глазами из-под нависших, лохматых бровей, одетые в грязные замасленные шкуры эти парни действительно вызывали неприятие и, как следствие, страх. Увидев приближающихся бойцов Триединки, тройка дикарей с визгом бросилась бежать, но не от нападающих, а навстречу им. Вооружены они были грубыми копьями и небольшими, круглыми щитами. Доспехов на них почти не было, железных во всяком случае, не считая железных шлемов, а так, кожаные нагрудники из толстой кожи в несколько слоёв, кожаные же наручи и поножи.

Десятка действовала как на учениях. Ряды их были плотно сомкнуты, разборные копья на резьбе были приведены в боевое положение и выставлены в сторону врага, щиты образовали почти сплошную стену. Увидев надвигающуюся на них ощетинившуюся остриями копий грозную фалангу, троица замедлила свой бег, а вскоре и остановилась. У десятника, к сожалению, у него одного, в заплечном чехле находились, как и у тяжёлых пехотинцев, три метательных дротика, коими он и не замедлил воспользоваться. Первый дротик пробил щит защищающегося дикаря и застрял в нём, заодно пробив насквозь и руку. С воплем раненый кочевник бросился бежать. Десятник бросил ещё один дротик, но промахнулся, а тут и оставшиеся двое решили остаться сегодня в живых и дружно кинулись наутёк, бросая мешающие бежать щиты. Гнаться за ними никто не стал. У десятки была своя задача- взять под контроль этот шатёр, где, по предположениям Серого и согласного с ним Кабана, находился какой-то склад. Серый и Кабан, согласно заранее распределённым ролям, заняли позицию у входа в шатёр, остальные ломанулись внутрь. Очень хотелось узнать, что там, в шатре, но приходилось внимательно смотреть по сторонам. Они были во вражеском лагере, а неподалёку находилась и вся армия кочевников. А лагерь тем временем шумно просыпался, слышались крики мужчин и визги женщин. Из-за близлежащей юрты показалась на мгновение женщина лет тридцати, с копьём в руках. Увидев стоящих у шатра людей, она мигом исчезла среди юрт. В самом шатре была слышна возня, бормотанье и вдруг, словно гром среди ясного неба, раздался оглушительный хохот. Серый и Кабан разом вздрогнули и переглянулись. Из шатра вышли воины и вместе с ними двое измождённых, тем не менее с радостными улыбками на устах, богато одетых мужчин. Стало понятно чей это смех напугал друзей.