– Ребята, выровнялись, – а потом повернувшись назад.

– Фёдор, ты будешь стоять за этой девочкой, – Светой, и после звонка вы возьметесь с ней за руки, и мы все вместе пойдем в наш класс…

Микрофон на крыльце захрипел, зашипел, кашлянул и заговорил: – Раз, два, три, здравствуйте, здравствуйте, – а потом уже совсем отчетливо.

– Здравствуйте, дорогие ребята, дорогие родители, дорогие учителя и дорогие наши гости. Мы рады приветствовать вас сегодня, первого сентября, в нашей новой школе, построенной и подаренной нам нашей дорогой Советской властью, нашей родной коммунистической партией, и всем советским народом…

Дальше Фёдор ничего не слышал. Вторым слухом он отмечал, что выступали поочередно: начальник строительства школы, глава совхоза, директор школы, кто-то из родителей, из учителей. Фёдор воспринимал это несколько отстраненно, копаясь в себе, пытаясь разобраться, что же всё-таки с ним произошло.

Встреча с девушкой – учительницей потрясла, шокировала, ошеломила. Все переживания, заботы и планы были вытеснены на периферию, уступив место дотоле неизведанному чувству. Он поймал мимоходом брошенный взгляд прекрасной незнакомки, своей будущей учительницы, и Фёдора бросило в жар, до него наконец дошло.

Он влюбился. По-настоящему влюбился. Первый раз в жизни. Первый раз в обоих жизнях. Это моя девушка. Я искал её всю свою жизнь. И я буду биться за неё и никому не отдам. Никогда и ни кому.....

Потом десятиклассник понёс на плечах какую-то девчушку из первого молдавского класса. Девчушка сильно боялась, но махала колокольчиком изо всех сил, и звенел он весьма звонко. Ну а потом прозвенел настоящий звонок, и первые классы потянулись за учительницами в свои кабинеты. Мама успела сказать Фёдору, чтобы после школы он приходил к ней в садик, и Фёдор потерял ее из виду. Наступала новая жизнь…

Место Фёдору, как самому высокому в классе, досталось на последней парте, в середине. Пятнадцать парт, пять рядов по три парты, всего тридцать школьных мест. Пустующих мест было два, значит всего двадцать восемь учеников. Фёдор оглядел ребят, он явно был крупнее и выше остальных, переросток, поздно пошедший в школу. Ребята выглядели слегка пришибленными, вели себя спокойно, но уже сложились группочки, они явно были раньше знакомы, в детсад, наверное, вместе ходили. Потихоньку все расселись, кто-то уже начал копаться в портфеле, кто-то пытался справиться со шнурками, какой-то блондинистый толстячок, какого Фёдор припомнить не мог, уже вытащил булочку и с аппетитом употреблял её, поглядывая по сторонам. В общем всё как обычно, как всегда и как везде.

– Ребята, внимание, посмотрите все на меня, и послушайте, – раздался голос учительницы, и удивительно единой была реакция детей, все как один повернули головы, кто поднялся с пола, кто прекратил рисовать, а толстячок аж забыл про булочку.

– Все слышат? – учительница оглядела класс.

– Сегодня вы в первый раз пошли в школу. Здесь, в этой новой, уютной школе вы получите все знания, необходимые для будущей жизни. Здесь у вас появятся новые друзья, новые интересы. Вы будете проводить в школе очень много времени. Любите вашу школу, берегите её и ничего не бойтесь, этот класс, эта школа станет для вас вторым домом.

С понедельника, третьего сентября, совхоз, взявший шефство над нашей школой, предоставляет первым, вторым, третьим и четвёртым классам безплатное молоко и безплатные обеды. Молоко будем пить после второго урока, а обедать на большой перемене начальных классов, после третьего. Ну а сегодня мы проведем всего два урока. Вначале давайте познакомимся, я буду называть ваши фамилии и имена, а вы будете отвечать. А на втором уроке мы поговорим о нашей великой Родине – Союзе Советских Социалистических Республик. Договорились?

Ответом был громкий, но нестройный ор трех десятков детишек.

– Меня зовут Вера Петровна Яблонская, я буду вашим учителем на протяжении первых трех классов, и буду преподавать русский язык, математику, чтение, чистописание, природоведение, пение, рисование и труд. Физкультуру вам будет преподавать другой учитель, вы с ним познакомитесь в понедельник, на первом уроке физкультуры.

Вера Петровна подошла к окну и приоткрыла одну створку, положив для упора стопку книг. В классе повеяло ветерком.

– Ну что ребята, начнём? – Вера Петровна взяла со стола большой журнал, и открыв на первых страницах прочитала, – Арсеньев Михаил Иванович.

– Это я Арсеньев – толстячок перестал жевать и поднялся, – Миша Арсеньев. – добавил он.

– Хорошо Миша, ты молодец, очень громко сказал и очень чётко. Только давай мы с тобой больше не будем кушать на уроке, ладно? Вот представь, если мы все сейчас будем есть, у нас будет полный класс кушающих людей. Как в столовой, правда? Правильно это будет или нет, как ты думаешь?

– Неправильно, – буркнул Миша уже негромко и недовольно, – но булочку, недоеденную убрал в свой портфельчик.

– Ну вот и хорошо, Вера Петровна взглянула в журнал, – Боднар Милица Юрьевна, кто у нас будет?

– Это я, я буду Милица, – худенькая маленькая девочка вскочила из-за первой парты, уронив портфель. А фамилия у нас Боднарь…

Фёдор, откинувшись на стульчик смотрел на Веру, нежданно негаданно появившуюся в его жизни и так сразу, внезапно, ставшую для него самым дорогим, самым близким человеком. В принципе кто у него есть? Мама, братишка, и вот она, Вера Петровна Яблонская.Только она ещё об этом не знает. Ну и Любушка. Тут Фёдор помрачнел. Любушка. Но ведь он ей ничего не обещал в конце концов. Ну в плане личного, ничего не обещал. Она ему как сестра, он готов её защищать, помогать, оберегать, но ведь это совсем другое. Это как друзья, напарники скорее.

А Верочка совсем другое. Фёдор засмотрелся на девушку. Стройная, даже фигуристая, роста довольно высокого, сто семьдесят три – сто семьдесят пять. Может чуть выше. Не худа, но к полноте явно несклонна. Грудь высокая, небольшая, одета скромно, со вкусом – костюмчик из приталенной светло голубой юбки и жилета, под ним белая рубашка или блузка. Юбка существенно ниже колена, на ногах светло синие, почти голубые лодочки. Они, наверное, роста сантиметра два – три прибавляют.

Лицо правильной овальной формы, брови не выщипаны, но не широкие. Очень интересные глаза, с небольшим, еле приметным прищуром, словно смеявшиеся, были какими-то желтыми, даже желто-зелёными, вроде как с бежевыми вкраплениями. Глаза располагали к себе, излучали тепло и дышали благожелательностью, словно тебе одному предназначенною. Окормлялись они длинными пушистыми ресницами, были внимательными и мягкими.

Нос мог бы быть и поменьше, явно неклассическую форму римского профиля нарушала еще и некоторая, почти незаметная курносость и утолщение книзу, ноздри были слегка раздуты, но ни в коей мере не портили кукольное выражение лица. Губы чуть пухлые, особенно верхняя, казались чувственными и как будто накрашенными, но не блестели, и Федор решил, что нет, не накрашены. Светло русые волосы в верхней своей части имитировали этакий художественный безпорядок, полностью закрывая уши и переходя ниже шеи в длинную, до пояса косу. Вначале показалось, что все это великолепие закреплено лаком для волос, но нет, волосы не стояли залипшей копной, а вели себя как живые, вполне естественно. Они немного путались, и наверняка щекотали, и Верочка изредка отбрасывала с лица мешающие пряди.