– Брат, – прозвучало обращение от одного из воинов. – Что там приковало твоё внимание?
– Ничего особенного, Яго. – Сухо ответил ему командир.
Вопросивший боец знает, что мысли командира заняты размышлениями, про совесть и тех невиновных, которые сегодня возможно погибнут под ударом молота Рейха, который загонит в гроб богопротивное правление Прованской Республики.
«И что с этого?» – подумал про себя Яго. – «Это война, а на ней всегда есть жертвы, которые фундамент для будущего».
Воин чуть приподнялся и, придерживаясь за борт, дабы не упасть от качки, подошёл к брату, так же окинув взглядом далёкие пейзажи города, но только вместо невинных людей и жалкого положения их он видит груду камней и мусора, которым суждено погибнуть под ударами Империи.
– Опять грустишь? – въедливо спросил Яго. – По тем людям?
– Можно сказать и так… не заслужили они всего того, что им уготовано, – сокрушился Данте. – Слишком это не справедливо.
– Ох, мой дорогой брат, разве Сицилия тебя ничему не научила? – нахмурился Яго. – Или ты забыл, что происходило на Корсике и Сардинии? Как те самые «не заслужившие» попытались нас скинуть в море штыковой?
– Конечно, помню, но каждый раз мне кажется, что неправильно воевать против мирного населения, ведь у каждого человека вон там, – ладонь парня устремилась за пределы борта, показывая на град. – Есть своя судьба, есть семьи и друзья, у каждого своя жизнь, печали и радости. И мы вот так вот их всего этого лишаем.
– Вот, когда, кажется, тогда крестятся. Не забывай, что ты воин, как и я, как и все наши собратья, и обязан оставить всякое сожаление перед битвой. Во имя веры и Канцлера, мы должны сокрушить нечестивцев.
– Лейтенант-коммандер Данте! – прозвучало воззвание сзади. – Вас вызывает Бонифаций Торн!
Парень осмотрелся и увидел, как его зовут из открытой рубки, лишённой крыши, и быстро проследовал туда, уже через несколько секунд встав возле панели приборов управления катером, где и главное средство связи – голограммный проектор – чёрная пластинка, размером с ладонь, на которой из пучков и лучей светло-жёлтого света соткана высокая статная фигура, в кителе и сапогах.
– Да, господин Первоначальный Крестоносец, – благоговейно обратился Данте, поливаемый алыми лучами, сканирующими его и передающими образ воина на панель гранд-адмирала.
– Коммандер Данте, ваша задача поменялась. Пятнадцатая общевойсковая армия «Заря» под командованием Габриеля Велота, при поддержке третьей и двадцать шестой пехотной бригады, наступают со стороны Монако, но им угрожают дивизионы реактивной и гаубичной артиллерии в Вильфранш-Сюр-Мер. Армия Рейха начинает штурм. Судя по всему должны подключится десантники из второй дивизии.
Как только Данте услышал словосочетание «Армия Рейха», его сердце кольнуло, ибо он полон скорби за осиротевшие подразделения, лишившиеся своих командиров, Первоначальных Крестоносцев, пожертвовавших собой ради победы. Те, кто раньше стоял под знамёнами «Крестоносцев» встали под безликие и бесцветные стяги обычных войск. Джузеппе Проксим, Аурон Лефорт, павший пять лет тому назад в войне с Информократией, Эмилий Павел, отдавший жизнь ради победы на Корсике, но оставив мимолётную скорбь, Данте обращается к командиру:
– Господин, можно использовать поддержку авиации?
– Ответ отрицательный, в том районе полно ПВО, если отправим туда самолёты, быстро лишимся их. Да и командующий восьмой авиаармии послал нам на хрен пока мы не разберёмся с ПВО.
– Это все задачи, господин?
– Нет, после ликвидации дивизионов вы должны объединиться с Орденом «Алмазный Щит» на Площади Массена и нанести удар по Нис-Вилю, где и расположился штаб командования обороной. Задача понятна?
– Да, Господин.
– Свободны, лейтенант-коммандер.
Связь прекратилась и единственное, что теперь остаётся Данте, так это рапортовать своему командиру, главе Ордена «Палачей» о том, что их перенаправили и, причём сам Первоначальный Крестоносец. Парень по рации обратился к высшему командованию подразделения:
– Господин консул, нас…
– Я знаю, – послышался ответ. – Выполняйте задачу.
Данте не был удивлён таким ответом, скорее даже ожидал его. Услышав все распоряжения, он спустился к своим солдатам и распорядился отдать соответствующие приказы ещё двум отделениям, которыми командует.
«Командование», – пронеслась мысль в уме парня. – «Господи, избави меня от всякой власти». Лишившись особого поста в бригадном элитном батальоне, он стал младшим офицером в особом ордене, получил под командование целый взвод. А вместо с этим и целый геморрой…
Тем временем и Канцлер… правитель Италии более не хотел таковым являться. Теперь его аппетиты простираются куда дальше – бывшая Франция, Испания и Греция. Швейцарские государства с опаской посматривали на южного соседа до тех пор, пока не стали частью Либерального монолита6.
Катера практически подошли к берегам и отсюда видно, как корабельная артиллерия перепахала Английскую набережную Ниццы и прилежащие окрестности, теперь вся песчаная гладь, на которой ещё не так давно вились километры колючей проволоки и противотанковых ежей, усеяна воронками и осколками разорвавшихся мин и снарядов. Взяв бинокль, Данте увидел, как пытается себя обезопасить оборона – укреплённые пулемётные гнёзда и точки обороны настилают над собой огромные конструкции из металла с силовыми полями, похожие на зонты. Артиллерия рвёт их на куски, и они разлетаются салютом оплавленного металлолома, но при этом узел обороны остаётся в относительном сохранении и готов держать врага на расстоянии. Данте смекнул, что наступление превратится в кровавый ад, ибо большинство укреплённых точек остаются преимущественно боеспособными.
Внезапно средь катеров засвистели снаряды и раздались взрывы, взбаламутившие водную гладь и заставившие её подняться фонтанами вверх, обмочив Данте с ног до головы. Это ответили гаубицы и миномёты противника, отчаянно пытающиеся остановить наступление.
– Солдаты! – громогласно воззвал Яго. – Мы гордо несём волю посланника Его на земле!
– И мы не ведаем страха! – закончили воодушевлённо воины, схватившиеся за оружие возле себя. – Мы сами есть страх!
– Мы ярость праведного воинства, опускающаяся на нечестивых, которая разбивает щиты еретиков!
– И мы не отступим перед ликом ужаса! – вскричали гневно и порывисто бойцы. – Мы и есть ужас, повергающий врагов на колени!
– Мы секира и меч, который обрушатся на шеи врагов и принесут справедливую кару отступникам!
– И да познают они смерть!
Яго, в статусе младшего лейтенант-наставника взвода Ордена, заместителя лейтенант-коммандера, закончил прочтение боевого девиза, призванного поднять дух воинов и нацелить их на бой. Он отступил вперёд, к носу катера, приготовившись к высадке.
– Господин лейтенант-коммандер, я слышал, наши планы изменились! Можете обрисовать ситуацию? – спросил один из солдат.
– Да Гельрих, мы теперь не участвуем в штурме Площади Гарибальди. Мы высаживаемся на Английской набережной, затем наступаем на самый пик обороны врага – к древнему монументу погибшим на Рабуа-Капеу.
– Под обстрелами со стороны Замкового холма и двух кладбищ за ним?
– Да Гельрих, а уже оттуда, минуя порт Ниццы можно через район Мон Борон выйти к холмам за Вильфранш-Сюр-Мер и ликвидировать артиллерию. Задача ясна?
– Да, лейтенант-коммандер.
– А теперь всем проверить ещё раз оружие! – грозно скомандовал Данте. – Скоро высаживаемся, от нас зависит успех операции «Запад».
– Солдаты! – отдаёт приказ Яго. – Готовимся к высадке.
Коммандер кинул взгляд на своих бойцов. В тёмной броне, они подобны отстранённым героям, несущим свет во тьме, в стороне от остальных войск. В честь них не споют гимнов, не возведут гротескных статуй и не поднимут бокал. Они тени войны, но каждый только приветствует эту участь. Данте нужно сказать речь и он с радостью выполняет этот долг, начиная вдохновлённо пылкую речь:
