Вновь зазвонил телефон.

– Слушаю, – сердце как раз закончило медленное падение и зачастило, словно предчувствуя неприятный разговор.

– Андрей-джан? Здравствуй, дорогой, – голос как голос, но внутри Андрей-джана почему-то резко похолодало.

– Кто это? – Вопрос, в сущности, был абсолютно глупым, так как Андрей прекрасно знал, кто может так говорить и догадывался, что собеседник тоже знает об этом.

– Вах! Ты что, дорогой, уже не узнаешь меня?! – Кавказец словно издевался над ним, скрывая истинное отношение к Андрею под личиной кавказской благожелательности.

– А-аа, Шалва, извини, весь в работе, не сразу узнал. Привет, – Андрею удалось взять себя в руки, которые, надо признать, при первых же звуках этого голоса вновь позорно затряслись.

– А теперь узнал, да? – Собеседник явно издевался над ним, – Ну, хорошо. Ты помнишь, дорогой, какое сегодня число?

– Сегодня? – Переспросил Андрей, хотя прекрасно понял вопрос, – С утра 11 сентября было.

– Молодец! – Зачем-то похвалил его Шалва, – А если помнишь число, значит, помнишь, что сегодня нужно отдавать долги.

Это Андрей тоже помнил. Хотя будь на то его воля, он навсегда вычеркнул бы из памяти и этот день, и все что произошло тогда. Неприятные воспоминания, хоть и не связанные с терактом в США, всплыли, как кое-что всплывает в реке по причине удивительной плавучести. Это случилось месяц назад. Черт его дернул сначала напиться в офисе, а потом поехать в Сити. Никогда ведь не играл пьяным, а тут, поссорившись с Лерой, с которой тогда встречался, достал подарочный коньяк, и как говорится, в одну харю выдул всю бутылку. Добравшись до 45 этажа башни Эволюции, где по пятницам за несколькими столами играли по-крупному, Андрей заказал еще коньяка, и последствия не заставили себя ждать. Карты не прощают ошибок – спустя час бесшабашной игры, от 30 тысяч американских долларов в кармане дорогого пиджака лежали лишь обертки.

Едва соображая, он выпросил у официантки еще коньяку, который бесплатно разносился играющим и, хлестнув его, заметил за другим столом знакомое лицо. Пытаясь вспомнить, кто это, Андрей подошел к человеку кавказской наружности и фамильярно хлопнув того по плечу, громко поинтересовался, как дела, совершив, наверное, самую большую ошибку. Шалва, он же грузинский вор в законе по кличке «Дядя» удивленно посмотрел на наглеца, затем сказав что-то по-грузински подскочившим усатым молодцам, улыбнулся.

– А-а, Андрей-джан! Какими судьбами здесь?!

Тогда Андрей и вспомнил, где и когда он видел этого человека – это был тот самый грузин, который являлся его «крышей». Однажды, пять лет назад, когда Андрей только-только начинал свой нал-обнал, к нему явились двое небритых кавказцев с обломанными ушами и, напомнив, на «чьей земле» он работает, популярно объяснили, сколько и когда нужно отдавать на «общак». Делиться, значит, чтобы не дай боже у него не возникло проблем. Взамен пообещали решать любые его вопросы с ментами, налоговой или, если что, с другими «пацанами». Тогда Андрей потребовал отвести его к «главному», и, как ни странно, ему не отказали. Тогда-то он и познакомился с Шалвой, который показался спокойным и на первый взгляд благожелательно настроенным человеком. Правда, скоро ему пришлось пожалеть о своем непродуманном решении, так как первоначальная сумма, которую запросили рэкетиры, была вдвое ниже той, что назвал Шалва.

– Зато всегда можешь ко мне придти, как друг! – С улыбкой «успокоил» его «Дядя»…

И дернул же его черт попросить в долг! Шалва отделил от своей кучки фишек добрую половину и, пододвинув к Андрею, улыбнулся, обнажив не подпорченные зонами и тюрьмами вставные зубы:

– Для друзей ничего не жалко! Бери, играй, а когда выиграешь, отдашь.

Андрей взял фишки, которых оказалось ровно на 20 тысяч североамериканских тугриков, и практически не соображая от выпитого, ссыпал их в карманы.

– Спасибо, я… все отдам.

С трудом удержавшись от глупого икания, он побрел к своему столу, краем сознания понимая, что только что совершил еще одну большую глупость в жизни. Рассказывать о том, как он просадил 20 кругляшек, каждая стоимостью в 1000 баксов, занятие малоинтересное. Он и сам не мог вспомнить, как это случилось. Но факт, утром следующего дня обретший очертания катастрофы, оставался фактом – он задолжал «крыше» 20 000 долларов, о чем ему не преминули напомнить уже на следующее утро. Едва он успел продрать слипшиеся глаза, как зазвонил телефон, и хрипловатый голос с сильным кавказским акцентом любезно поинтересовался, помнит ли Андрей-джан, что вчера ему одолжили немножко денег. Не дожидаясь ответа, тот же голос разъяснил, что хорошо бы вернуть денежку не позднее 11 сентября. Андрей хотел, было сказать, что сможет рассчитаться раньше, но в трубке уже царила тишина.

Это случилось утром 11 августа, а вечером того же дня он познакомился с Таней…

… – Да, Шалва, сегодня у меня хорошая сделка и вечером будет вся сумма.

– Вот и хорошо, дорогой. Мой номер ты знаешь, – Шалва не спрашивал, он утверждал, – и я очень тебя прошу, не заставляй меня звонить тебе еще раз.

– Все нормально, сказал – считай, уже сделал!

– Ай, маладэц! – С усилившимся акцентом ответил вор в законе и отключился.

После разговора Андрей некоторое время стоял, тупо разглядывая умолкшую трубку. Усилием воли стряхнув с себя оцепенение, он аккуратно положил ее на стол.

«Валить из этой страны! К чертовой матери! Сегодня же!»

Дверь в кабинет приоткрылась и появившаяся в проеме лысая голова пробурчала:

– Андрей Васильевич, там опять этот старик ненормальный. Я сказал ему, что вас нет, а он говорит, что знает вашу машину и уверен, что вы здесь. Что с ним делать? Выпроводить?

Говорящая голова принадлежала охраннику, а старик был не просто старик, а бывший депутат Верховного Совета, того самого, который 27 лет назад Ельцин расстреливал в самом центре страны, приказав бить из пушек по Белому Дому. Бывшего депутата звали Егор Ильич. Ему было около семидесяти лет, но по вредности и упорству, он заткнул бы за пояс иных и помоложе. Вздохнув, Андрей кивнул:

– Принесло черта! Ладно, впусти его.

Егор Ильич не вошел – влетел в большой, любовно отделанный кабинет.

– Это что такое?! До каких пор будет продолжаться этот беспредел, я спрашиваю?! Вы когда перестанете дымить своими машинами под моими окнами?! – Он остановился, но лишь для того чтобы перевести дух, – Предупреждаю в последний раз: не прекратите, я найду на вас управу, тем более что вы здесь что-то не то делаете! Постоянно броневики, мешки, охрана! С чем мешки-то?! Не с картошкой, поди?!

Андрей понял, что его очередь выступать, откашлялся.

– Егор Ильич, зачем так кричать? Я у вас под окнами не стою, а если кто и завел машину, так что в этом такого? Сейчас не зима, подолгу никто не стоит с заведенным мотором. А чем мы здесь занимаемся не ваша забота. Если кому надо, так пусть приходят и проверяют. И давайте закончим, у меня еще очень много дел.

– Нет, вы так просто от меня не отделаетесь! – Старик сорвался на крик, и Андрей подумал, что у него точно с головой не в порядке, – Я расскажу моему сыну, а уж он-то прикроет вашу лавочку! Вы знаете кто мой сын?

– Знаю, – устало ответил Андрей, – Ваш сын депутат гордумы, вы мне это уже говорили. С чем вас и поздравляю. И не надо меня пугать, у нас тоже люди имеются.

– Хорошо, – старик внезапно успокоился, что лишний раз подтвердило подозрения Андрея о невменяемости посетителя, – я не хотел ему говорить, чтобы не досаждать своими стариковскими проблемами, но мое терпение лопнуло. Он должен приехать ко мне сегодня, – Егор Ильич взглянул на свои часы, – уже скоро, и теперь-то я точно все расскажу сыну, а там поглядим, чья возьмет!

– Это все? – Вежливо, но холодно поинтересовался Андрей.

– Пока все! – Парировал старик, и повторил, грозно хмуря седые брови, – Пока! Имейте в виду, молодой человек, я до самого президента дойду, если потребуется! Тем более, у меня уже назначена с ним встреча!