– Малявка, вон! – ответили ей за дверью. – Я не открою! И я сейчас ухожу!

– Если ты уходишь – значит, откроешь! В окно не вылезешь! Открывай!

– Ты принесла книги?

– Конечно!

Защёлкал тугой замок, и дверь распахнулась.

– Сука, – сказала девушка, не увидев никаких книг в руках Арианы. Потом она посмотрела на её ноги, обмотанные кусками шарфа, подняла взгляд на её лицо. И сделала шаг назад. Это была Рита Дроздова.

Глава седьмая

Рита Дроздова и Ариана Малявкина

Первые двадцать минут Ариана просто билась в истерике. Но она при этом не забывала и про другие свои дела – ей ведь ещё нужно было раздеться, обругать Риту матерными словами и залезть в ванну, которая наполнялась весьма горячей водой. В горячей воде она капельку остыла и начала рассказывать, иногда выхватывая у Риты рюмочку коньяку. Рита мрачно слушала, сидя рядом на табуретке. Ей поминутно звонили на её сотовый телефон. Она отвечала, что быть сегодня не сможет, а почему – скажет завтра.

– Так значит, ты всё время была в перчатках? – спросила Рита, дослушав повествование Арианы.

– Да, да, всё время! Я не оставила отпечатков в этой машине.

– Я правильно поняла, что тебя в ней видел только тот парень с больной ногой и заправщик, который вряд ли это забудет до конца жизни?

– Ритка, ну что за глупости? Он уже обо мне забыл! Что с блондинки взять?

Рита закурила, положив ногу на ногу.

– Так он точно из ФСБ?

– Кто, следователь? Конечно! Там, в его ксиве, чётко написано: ФСБ!

– И он точно мёртв?

– Абсолютно! Мертвее и быть не может!

Сотовый телефон опять зазвонил. На этот раз Рита даже не сочла нужным ответить. Сбросив звонок, она повторила, глядя в глаза Ариане:

– Он точно мёртв?

– Абсолютно! – хлопнула Ариана ладонью по мыльной пене. – Я медсестра!

– Ты – кретинка.

Взяв из руки Арианы рюмку, а с пола – почти пустую бутылку, Рита ушла.

– А что мне ещё оставалось делать? – взвизгнула Ариана. – Ты бы что сделала, окажись ты в этой машине?

– Я бы не оказалась в этой машине. А если бы оказалась, поехала бы за книгами! И сюда бы их привезла. Ты знаешь, как мне нужны эти книги!

– Ты ненормальная!

– Сама дура! Думаешь, я штудирую шахматную теорию для того, чтобы играть в шахматы?

– Ты больная! Ты мерзкая! Я сейчас утоплюсь!

Рита промолчала. Она курила, сидя на кухне перед остывшим кофейником. Новый рёв Арианы проходил мимо её ушей и не раздражал. К тому же, он вскоре кончился. Когда голая Ариана, выйдя из ванной, спросила, где можно взять верёвку, чтобы повеситься, Рита ей спокойно ответила:

– Вынь шнурки из моих ботинок. Или возьми поясок халата. Но если ты уже утопилась, тогда повесься около батареи. Я угощу всех дворовых кошек сушёной воблой.

– Дроздова! Я не хочу в тюрьму!

– Не бойся, тюрьма тебе не грозит. Повесившихся утопленников, как правило, отправляют в другое место.

– И в дурку я не хочу!

– Тогда не будь дурой! Хоть у тебя под глазом фингал, который заправщик, скорее всего, запомнил, у них почти нулевые шансы на тебя выйти. Если, конечно, мальчишка будет молчать. А он молчать будет. Я с ним поговорю.

– Что ты ему скажешь?

– Что ты согласна выйти за него замуж, если он навсегда забудет про белый "Мерин".

– Ты что, смеёшься? Зачем я ему нужна?

– Сама удивляюсь. Он, видимо, представляет себя виконтом де Бражелоном, которым, в сущности, и является.

– Я сама могу с ним поговорить! И сделаю это прямо сегодня.

– Нет, Ариана. Сегодня ты останешься здесь, вызовешь врача, оформишь больничный и не покинешь эту квартиру со стальной дверью до той минуты, пока всё не разъясниться.

– Риточка, я прописана в общежитии!

– Врач придёт. И ты это знаешь.

Малявка сморщила нос. Потом она убежала в большую комнату и пришла обратно в халате, завязывая на нём поясок. Сев к столу, спросила:

– Значит, ты думаешь, что упырь из белого «Мерина» не причастен к исчезновениям и убийствам всех этих Ариан?

– Никак не причастен. То, что мальчишка возник на Щукинской не случайно, дураку ясно. Ты говорила со мной по мобильнику очень громко, на всю больницу. Мальчик услышал, что ты на Щукинской будешь в десять, и прискакал. А то, что охотник за Арианами пересёкся с тобой таким расчудесным образом – это более чем сомнительно. Я бы даже сказала, что вероятность равна нулю. Этот патриот просто захотел тебя изнасиловать.

– Значит, ты признаёшь, что я поступила правильно?

– Ариана, ты поступила как настоящий Ахилл. А это – гораздо больше, чем правильность. Но ты, дура, не догадалась спросить, как зовут мальчишку.

– Ничего страшного, ведь в больнице его все знают! Так ты уверена в том, что Мельников не придумал все эти похищения?

– Я не знаю. Ты говорила с ним, а не я.

– Маринка считает, что ему можно верить!

– А ей самой верить можно? Она жрёт транквилизаторы, как ты – семечки!

– Ну тебя, – вздохнула Малявка. Коньяк её зацепил крепче, чем ликёр. Некоторое время она безмолвно следила, как Рита гасит окурок и открывает новую пачку "Винстона", а потом размышляла вслух, что бы ей такое сказать врачу. Рита приготовила кофе. Когда они его пили, взгляд Арианы вдруг оживился.

– Ритка! Совсем забыла тебе сказать: Светка Елисеева из общаги комнату ищет! Ей двадцать лет, не то девятнадцать. Она готова выкладывать семь пятьсот.

– Как её зовут? – оторвалась Рита от размышлений.

– Я ведь тебе сказала – Света её зовут! Света Елисеева! Она классная.

– Если она классная, то – потом. Как-нибудь потом. Не сейчас. Пока мне не хочется.

– А когда?

– Ну, пусть она позвонит мне где-нибудь через год, когда я уже забуду о том, что это именно ты её предлагала. И пусть не вздумает говорить, что ты ей дала мой номер! Иначе мне опять не захочется.

– Через год?

– Да, да, ровно через год – в январе две тысячи третьего, сразу после того, как она сумеет узнать своё лицо в зеркале по прошествии зимних праздников. И ни слова про Ариану Малявкину!

– Ну тебя, – вяло повторила Малявка и пошла спать в маленькую комнату, где была застелена постель Риты. Спать в большой комнате, вид которой был очень мрачным из-за тяжеловесной дубовой мебели довоенных лет, Рита не могла. Но спать в эту ночь она и не собиралась. Впрочем, ночь кончилась. Было три. Допив кофе, Рита переоделась в маленькой комнате, под сопение Арианы сквозь темноту. Рита сняла красное вечернее платье для казино, колготки, бельё, и, взяв свой второй халат, направилась в ванную. Там она занялась окраской волос и к пяти утра сделалась блондинкой, как Ариана. Сходство, конечно, было не абсолютное, но приемлемое вполне. До восьми утра Рита пила кофе и коньяк с ромом. В восемь часов она, узнав телефон местной поликлиники через справочную, вызвала врача Ариане.

– Пожалуйста, пусть красивый молодой доктор придёт как можно скорее, – сказала она диспетчеру. – У неё тяжёлое состояние. Она бредит.

– Ну а зачем ей тогда красивый молодой доктор? – спросила девушка. – Ведь она всё равно не сможет его отличить от Ленина в Мавзолее!

– Конечно! – радостно согласилась Рита. – А к Ленину всегда очередь! Чтобы не волновать больную отсутствием достоверности, мне придётся быть первой!

– Ну вас, – вздохнула девушка и ушла со связи.

Доктор явился в без двадцати одиннадцать, когда Рита уже спала в довоенном кресле, а Ариана ещё даже и не думала просыпаться. Открыла медику Рита. Она сначала не поняла, кто это такой и что ему надо.

– Вы Ариана Феликсовна Малявкина? – спросил врач – действительно молодой, как она заказывала.

– Да, я, – хрипло и невнятно сказала Рита, только в эту секунду досмотрев сон.

– Врача вызывали?

– Да!

– Тогда я войду?

– Чего?

– Можно мне войти?

– Да.

Рита, в самом деле, чувствовала себя неважно. Велев врачу снять пальто в прихожей и получив от него ответ, что он это уже сделал, она его пригласила в большую комнату. Сев за стол, он выложил на него какой-то официальный бланк, спросил медицинский страховой полис и паспорт. Она ему принесла паспорт Арианы. Полис был в него вложен. Внимательно изучив оба документа, доктор спросил: