После окончания института получил назначение помощником капитана на космолёт «Азов». Тоже не рядовая должность, таких обычно удостаивались те, за кого хлопотали высокопоставленные или богатенькие родители, а я получил её сам, без всякой протекции. Совершенно заслуженно.
Пару лет мотался по Солнечной системе. Наиболее часто мы совершали рейсы на Марс и Юпитер. Точнее, на спутники последнего. Их у Юпитера почти сотня, о точной цифре специалисты спорят, по той причине, что некоторые из них мелковаты и не все признают их спутниками. Посещал все самые крупные луны — Ганимед, Каллисто, Ио и Европу, а также Амальтею, Гималию и Фетиду.
Бывал и на Меркурии, Венере, однажды слетал к Плутону.
Всё шло очень даже хорошо, говорили о моём переводе на более крупный звездолёт «Лодыгин», на должность капитана. Но тут, как говорится, гормоны ударили мне в голову. Единственное оправдание — моя молодость. Я соблазнился должностью капитана частной космояхты «Эдем» сынка «титанового короля» Вахмистрова. Зарплата была, конечно, повыше моей прежней, хотя и не слишком большой, но меня впечатляла слава самой большой частной космояхты. Много слышал о ней. Видел пышные апартаменты, неслыханную роскошь. Не устоял, и согласился.
Довольно скоро пожалел , ибо владелец оказался капризным, вздорным человеком. Он мне сразу не понравился, ещё когда при знакомстве вяло протянул для пожатия влажную и мягкую ладошку. Я пожал её слишком сильно и его продолговатое, несколько одутловатое лицо поморщилось. Он практически всё время проводил в загулах, пытался вовлечь в них и меня, что ему удалось лишь частично. Я помнил пословицу: «Пить да гулять — добра не видать», потому не забывал о своей огромной ответственности, и мне удавалось балансировать на разумном крае, не утонув в омуте «красивой жизни».
О дальнейшем можно писать толстенные романы, но расскажу предельно кратко.
Меня начала обхаживать «светская львица» Элеонора, но в состязание с ней вступила сестра моего работодателя — высокая русоволосая синеокая Елизавета с лицом васнецовской Алёнушки и ослепительно белой кожей, шелковистой при прикосновении. Я не смог устоять, и у нас начался роман…
О нём мне лучше помолчать, как рыбе в пироге. Скажу лишь, что Елизавета забеременела и решила непременно родить ребёнка, и не просто так, а в официальном браке. Объявила, что решила выйти за меня замуж. Я согласился, пребывая от счастья на седьмом небе. Но скоро розовые очки с меня слетели: Елизавета проговорилась, находясь в сильном подпитии, что большой любви она ко мне не питает. Ей нужны были мои гены, ибо она решила родить не от богатенького лоботряса, постоянно находящегося в разгулах под алкогольным или наркотическом дурманом, а от здорового и красивого мужика. Да ещё ей была лестна моя известность. Также не стыдно представить меня в качестве своего мужа перед подругам, дабы они ей завидовали. При этом я должен быть покладистым и терпеливым, сносить взрывы её буйного темперамента, не замечать уединения с понравившимися ей вдруг смазливыми красавчиками, и не устраивать драм из-за долгих отлучек неизвестно куда и пребывания неизвестно с кем.
Пытался говорить, что-то объяснить, убеждать. Оказалось бесполезным. Таким мужем я быть просто не мог. При всём желании не смог бы стать таким, каким она желала меня видеть.
После очередного её исчезновения, которое продолжалось свыше двух суток, будучи в самом отвратном настроении я сказал, что жениться не ней не могу и не хочу. Получил грандиозный скандал и обещания всяческих страшных кар «обманщику» и «соблазнителю».
Она рассказала обо мне отцу, который, несомненно, знал о наших отношениях, но терпел их. Теперь же он лишь двинул пальцем, и я оказался безработным. Мне чуть ли не все хором пророчили, что «титановый король» раздавит меня как клопа. Признаться, я и сам думал также. Потому не спорил.
На работу устроиться не мог. Всюду происходило одно и тоже. Меня встречали очень уважительно, едва лишь мне стоило назвать себя, радостно вспыхивали лицом, и сулили чуть ли не золотые горы, но уже на следующий день происходила разительная метаморфоза и мне отказывали, стыдливо отводя глаза. Я понимал, что вмешалась невидимая рука «титанового короля».
Я пребывал в отчаянии, не представляя, что мне делать, как дальше жить?
В таком умонастроении, похожем на умопомрачение, я отправил в грандиозный особняк «титанового короля» и потребовал личной встречи с ним.
Меня дальше охранного помещения у ворот не пустили. Я заявил, что не уйду, пока меня к нему не допустят.
Ко мне подходили рослые молодчики и пытались отвести подальше, но я возвращался. С одним бугаем в форме мы даже простояли пару минут, упёршись лоб в лоб и готовые начать драку. ОТ неё нас спасло неожиданное повеление пропустить меня пред светлые очи самого Вахмистрова. Бугай с большим сожалением отошёл от меня, бурча что-то себе под нос.
Меня дотошно обыскали, просветили и потом провели по каким-то коридорам, подняли на лифте. И вот я оказался в кабинете «титанового короля».
Огляделся. Кабинет оказался скромным, совсем не роскошным. Не сразу осознал, что это действительно кабинет — рабочая комната, место для дела, работы. Всё было заточено именно на это, на плодотворную работу её владельца.
Вахмистров имел довольно обычную внешность: чуть выше среднего роста, полноват, лицо моложавое, но седина волос выдавали его возраст. Цепкие глаза внимательно изучали меня.
Я молчал, не решаясь излагать свои мысли, которые находились в некотором беспорядке, после попыток проникновения сюда и особенно после противостояния с бугаём, ведь тогда я уже готовился к драке.
— Я видел вас, — сказал будничным голосом «титановый король», — но в реальности вы совсем другой.
Я понял, что он лицезрел меня по какой-то видеокамере или видеозаписи.
— Вы следили за мной?
— Нет, не следил, но я не упускаю из поля зрения своих детей, даже уже взрослых. Считаю это отцовским долгом.
— Понятно. Можно узнать: какое же мнение сложилось у вас обо мне?
— Понимаю, что мою дочь увлекла ваша известность и внешность, но вы совершенно не её круга и ей не подходите.
— Не могу оспорить ваши слова, согласен с ними. Увы, я это понял слишком поздно.
— Как и я. Я тоже понял это слишком поздно, иначе…
— Что — иначе?
— Были варианты. Но сейчас уже нужно думать совсем о другом. Вы вели себя не по-мужски. И должны быть наказать, — в голосе Вахмистрова прозвучали даже не железные, а титановые нотки.
— Извините, не могу с вами согласиться, я вёл себя именно по-мужски. Поясню. Я слишком молод для серьёзных отношений, а ваша дочь — простите за прямоту — просто не может таковых иметь. В силу своего характера, воспитания, огромного состояния и влиятельного отца. Я поначалу этого не замечал, ослеплённый сильнейшими чувствами… Наверное, таковые бывали некогда у вас, в вашу молодость… Но я несколько повзрослел, прозрел и понял, что мы с Лизой… простите, с вашей дочерью совершенно разные люди.
— Она — моя дочь. Какой бы она ни была, а вас ничего хорошего в жизни уже не ждёт.
— Уверен, что вы способны реализовать свою угрозу. Но, увы, вашу дочь это не изменит. Она хочет родить. Значит, родит. Врачи сказали, что будет мальчик. Скажите честно, только прежде хорошо подумав: вы хотите, чтобы у вашего внука был мерзавец отец, неудачник и совершенный подлец? Ведь таковым вы намерены сделать меня. Во всяком случае, поспособствовать этому.
Вахмистров задумался, и весьма серьёзно. Такого он услышать не ожидал.
Я продолжил:
— Конечно же, вы можете превратить меня в подобную отвратную личность. Но вы можете хотя бы не мешать мне стать достойным, уважаемым человеком, о котором не стыдно сказать внуку: это твой отец. На помощь в этом я и не надеюсь. Но хотя бы не мешайте, и я добьюсь многого. В том числе, и для своего сына. Мне тоже не безразлично, что ему обо мне скажут.
