Как-то раз я даже пробовала испечь его в котелке, просто оставив там тесто и плотно прикрыв его крышечкой. Вышло вкусно, только края все подгорели и магией хлеб тот даже не пах. Однако мякоть я съела, и поделилась ею с Мерзавцем.
Пёс Этаро отныне ходил за мной как пришитый. И даже не пытался выдать меня своему хозяину! Мой же котик с ним пусть и не особо ладил, в обиде на меня за нашу с псом дружбу не был. Но мне казалось, что когда Яр отлучался, то смотрел на меня с затаённым опасением и ревностью, оставляя с ним.
Мне сложно было отпускать его так часто на прогулки к Сумеречному миру. Хотя и знала – так нужно, Кельн может в любую минуту ждать его, чтобы передать мне весточку.
Надеюсь только, Яра никто из людей Этаро не проверяет при его возвращении ко мне.
Итак, тесто.
Надо отвлечься на работу! Что толку думать и гадать о том, на что повлиять не способен?
Новое тесто я замесила быстрее обычного, вкладывая в свои действия всю ту боль, что испытывала за свои земли и народ, и всю щемящую тоску, которая охватывала мою душу при мыслях об Этаро. Не знаю, отчего мне было… так жаль его, когда надо бы испытывать негодование и злость. Которые, увы, ощущать к нему больше не могла.
Я нашёптывала заговор, просила хлеб исполнить желание, стать живой магией, дружественной мне и слушающей лишь меня одну. И у огня просила благословения, отдавая в его власть ароматное пышное тесто.
Если бы получилось у меня хотя бы один единственный раз! Тогда бы навык этот я уже не потеряла и, вернув себе яд, повторила бы всё и угостила властелина.
Главное не усомниться во всём, главное, чтобы не дрогнула рука…
Так, нет, надо отвлечься!
– Гори пламя жаркое, – зашептала я вновь, – красное, как кровь. Пекись хлеб колдовской, живой, как…
Но камин вдруг выдохнул в мою сторону столб огня, раздался звонкий оглушительный хлопок, а за спиной моей оконное стекло разлетелось в дребезги, что стаей птиц вылетели наружу.
Я упала на пол, руками обхватив голову, защищая её от разлетевшихся всюду угольков, камней от камина и обгоревших щепок, одновременно радуясь и пугаясь тому, что магия, какая ни какая, а всё же дала о себе знать.
Через мгновение же, когда всё стихло и лишь шторы занялись огнём, я вскочила на ноги и, тяжело дыша с перепугу, начала бить их сброшенной с плеч накидкой, пытаясь затушить огонь.
Понимаю, что совсем скоро сюда кто-нибудь явится, привлечённый шумом и огнём. Но, быть может, я успею спрятать хлеб и скрыться отсюда. О боги, а он уже готовым лежал среди жарких угольев! У меня получилось…
Впрочем, даже если мне не уйти, главное, чтобы никто не заподозрил меня в колдовстве. Только вот, как объяснить тогда взрыв?
Я огляделась, бутылочка с горючей жидкостью осталась цела и стояла в углу подоконника. Сказать, если вдруг поймают меня, что слишком много залила её в камин, пытаясь его разжечь?
Но мука, мука выдаёт меня!
А у меня в ней и руки по локоть, и фартук, и платье, и выбившаяся из платка прядь волос.
А с коридора уже слышатся чьи-то быстрые шаги!
Я метнулась к камину, чтобы ладонями, не боясь обжечься, закопать в пепле хлеб. Да так, стоя у него на коленях, и встретила толпу слуг и стражей.
А ведь у меня получилось! А ведь у меня только-только получилось…
А чтобы скрыть своё “преступление” осталась всего пара секунд.
– Хель?
Слуги расступились, пропуская в комнату властелина.
Час от часу не легче.
28.2
Я поднялась, успев перекрыть сажей последний белый мазок на рукаве своего платья. Точнее, надеясь, что всё остальное действительно скрыто под грязью. Представляю, в каком виде предстала я перед слугами и властелином! Растрёпанная, с чёрными пятнами на лице, в одежде такой, будто я только что вынула её из углей и набросила себе на плечи и, отчего то, лишь в одной туфельке. Видимо вторую успела потерять при взрыве.
Лицо Этаро было таким, что я едва смогла сдержать смех. Чего стоила смена обеспокоенности в его глазах на искреннее удивление! А эта остро выгнутая бровь и вопросительное ожидание!
Но я не успела ничего его объяснить, никак оправдаться. Он удивил меня, в свою очередь выпустив наружу край драконьего крыла, которым... прикрыл меня от любопытных глаз прислуги.
– Все пошли прочь, – сухо и коротко распорядился он, пока я растерянно рассматривала его крыло, увенчанное острым шипом.
– Зачем? – спросила я, когда мы остались наедине.
Как мне помнится, Этаро лишний раз не проявлял свои крылья, особенно находясь в замке – сложно контролировать их силу и обхват, они слишком большие и горячие. А здесь вдруг... Ради чего?
Ответ слегка... поразил меня.
– На мою жену не должны смотреть в таком виде!
О... Мою честь защищает? Нелепо...
Но я слегка ошиблась:
– Это неуважение ко мне, – договорил он.
Или не совсем ошиблась, тут, как посмотреть. Но весёлость моя сменилась на обиду.
– А я думала тебя в первую очередь озаботит цела ли я и что произошло.
– Я ведь вижу, что цела, испугана, а в глазах черти, – не растерялся Этаро.
Что ж, раз так... Раз волнует его в первую очередь, что подумают слуги, я продолжу эту игру! И когда Этаро, по всей видимости, всё же собрался расспросить меня о произошедшем я, обижено поджав губы, сложила на груди руки и прошла мимо него, к выходу, не дав ему и слово сказать.
– Ты плохой муж! У таких и жёны скучают в одиночестве, и камины взрываются. В чём моя вина?
Я говорила это не совсем серьёзно, скорее желая его немного подразнить. По какой-то причине бояться Этаро я практически перестала, словно временами забывала о том, кто он такой. Но желаемого я добилась, лицо Этаро сделалось едва ли не испуганным, настолько он не ожидал услышать этих слов.
Что ж, теперь мы квиты.
– Постой, – направился он за мной, по пути втягивая своё крыло.
Со стороны это выглядело так, будто оно проворно и осторожно затекло под его плащ, да там и растворилось.
– То есть, камин взорвался? Хель, ты ведь правда цела? Но как...
Я обернулась к нему в тот момент, когда рука Этаро едва не коснулась моего запястья. И пусть пальцы его обтягивали кожаные перчатки, он замер. Всем до сих пор было непривычно от того, что он может меня касаться.
Однако тему я продолжать не стала, решила его отвлечь, а заодно утолить своё любопытство, а потому перебила:
– Это больно?
– Мм? – не понял он.
– Твои крылья... – замялась я, – как это происходит?
Этаро улыбнулся в ответ. Взгляд его сделался мягким, можно сказать, ласковым, что заставило меня смутиться и тут же заинтересоваться видом из ближайшего овального окна.
Как на зло, там Замерший лес чёрными ветвями оплетал горизонт, видом своим возвращая меня в реальность... Туда, где Этаро – лишь тёмный властелин для меня. Только лишь.
Или я всё ещё пытаюсь убедить себя в этом?
– Я так привык, что не замечаю боли, Хель.
– Понятно, – отозвалась я тихо, и вопреки воли добавила: – Это красиво. Ну, твой облик.
– Облик зверя... Монстра? – изогнул он бровь, как бы спрашивая: “красиво, ты уверена?”
И меня вдруг задело это.
– Да, – твёрдо прозвучал мой ответ.
А пальцы в кармане фартука грел “уголёк”, в который превратился кусочек хлеба. Всё ещё настоящего, хорошего внутри, колдовского хлеба, который я и использую...
И использую совсем скоро.
Глава 29
Рия
Я и правда боялась когда-то, что Этаро похитит моё сердце. И только теперь поняла совершенно точно, что этому не бывать, ведь оно уже занято.
Я притаилась за углом, наблюдая, как лекарь стоял у бледного в лунном свете окна. Он казался призраком, почти прозрачный, такой трагично-печальный, что сердце щемит.
Не понимаю, почему он такой. Не знаю, о чём думает. А спросить никогда не решусь…
Амил старше меня, старше Этаро, и может пережить ещё если не его, то меня точно. Меларии живут дольше людей. Но выглядит он довольно молодо, лишь взгляд выдаёт его.
