Уоррен с лёгкостью подхватил мой багаж с земли. Взглянул в мои полные боли глаза, бросил саквояж и порывисто обнял.

– Всё пройдёт, сестрёнка, – прошептал он. – Может, это и к лучшему.

Я всхлипываю ему в плечо, намочила рубашку, а Уоррен только гладит меня по спине и что-то ласково шепчет.

Вот бы в тот день, когда мне выносили приговор, вместо отца приехал Уоррен. Может, я бы не так переживала, а родители к тому времени отошли от известия, что я больше не смогу присылать им деньги.

Деньги, опять эти деньги. Любовь родителей строилась на том, сколько я могу принести денег. Нет денег – нет любви.

Уоррен сдаёт громоздкие чемоданы и саквояж в камеру хранения на вокзале, чтобы уехать вечерним дилижансом.

Он мягко берёт меня под руку и ведёт к дому. Как же вырос мой младший брат. Уже выше меня на голову. На следующий год он выпускается из школы, а я не смогу помочь ему с дальнейшим обучением. Опять грязным комом наваливается чувство вины.

Наконец-то мы добираемся до дома. Я цепляюсь за свою сумочку, словно ища в ней спасение от неизбежного. Руки свело судорогой от того, как крепко я держу сумку, или от нервов.

С замиранием сердца переступаю порог дома. Меня никто не встречает. Уоррен кричит, что привёл меня. С лестницы на его крик летят сёстры и братья, обнимают меня. Я искренне рада их видеть. Выглядят они, как оборванцы. Старая залатанная одежда, дырявая обувь. Нет, невозможно так поизноситься за один год. Чувство вины заполняет меня доверху. Какая же я дрянная сестра, не смогла помочь своей семье.

Дав мне возможность насладиться видом детворы, навстречу выходит мама в старом поношенном платье, косынке и фартуке, как у простолюдинки. Её взгляд выражает немой укор. Отец так и не вышел меня встретить.

На мои глаза наворачиваются слёзы. Как же я рада их всех видеть. И как же больно, что моих денег не хватает на достойную жизнь. А теперь и столько не будет.

– Ты привезла деньги? – первое, что спрашивает у меня мама. – Нам из-за твоих махинаций и авантюр жить не на что. Дети ходят в школу в поношенной одежде. Мы стали посмешищем в городе.

– Здравствуй, мама, – мой голос дрожит. Я так и не научилась не воспринимать её упрёки. Каждое слово острыми иглами вонзается в сердце, заставляя испытывать разъедающее, как кислота, чувство вины.

Мама смотрит на меня, как на какого-то диковинного зверька. Мне опять становится трудно дышать. Мне самой нужна помощь целителя.

– Я стала лучшей выпускницей академии, – решаюсь я поделиться с ней своей радостью.

Меня так и не пригласили пройти в гостиную. Мама стоит, заслоняя мне проход в дом.

– И что из этого? Почему тогда ты не столичном госпитале работаешь? – Её голос резок и сух. – Куда заслали лучшую ученицу?

Вопросы как хлыстом бьют по моему самолюбию, гордости, разрывая их на куски. Я не могу ей открыться, куда еду. Боюсь, что тогда она совсем возненавидит меня.

– Ты зачем явилась? Отец тебе всё сказал, – её голос, произнося такие страшные слова, даже не дрогнул. – Пока не будешь работать в столичном госпитале и присылать нам достойное содержание, домой можешь не показываться.

Братья и сёстры затихают, как испуганные зверьки. Только Уоррен не боится высказать своё мнение:

– Значит, когда Наиля ради нас преступила закон, но присылала нам кучу денег, она была достойной дочерью, – голос брата постепенно повышается и в конце концов срывается на крик. – А теперь, когда нужно поддержать её, вы отворачиваетесь, плюёте ей в лицо.

Моё сердце стучит, как ненормальное. Что он делает? Родители не простят ему этих слов. Но безграничное чувство благодарности за понимание и поддержку переполняют меня. Никто, кроме Дэрека и Ванессы, не поддерживал меня.

– Замолчи, Уоррен, – выскакивает из своего кабинета отец, – какое право ты имеешь так разговаривать с нами? Мы твои родители!

– Так и ведите себя, как родители, а не вымогатели, – бросает он отцу в лицо страшные слова.

– Вон из дома, – это мама пришла в себя от выходки брата.

– Не дождётесь, – язвительный голос Уоррена звенит в тишине. – Кто-то сказал, что вы родители, вот я пока несовершеннолетний, и буду жить дома. А потом уеду.

– Прекрасно, жду не дождусь этого светлого дня, – язвит мать.

– Ты привезла деньги? – Уоррен ей больше не интересен, она переключилась на меня. – Не верю, что у тебя с собой нет наличности. Наверняка твой дракон осыпает тебя деньгами, а ты, неблагодарная тварь, не прислала нам ни одного талана.

Она выхватывает у меня сумочку и в гробовой тишине копается в содержимом. Забирает у меня кошелёк с деньгами, даже не поинтересовавшись, как мне жить дальше. Сумку грубо всовывает мне в руки.

– Мама, а как же я? – робко спрашиваю я у неё. – Оставь хоть немного денег, мне же нужно доехать до места. Я не знаю, какие условия там. Может, придётся снимать комнату.

Мать увлечённо пересчитывает деньги из моего кошелька, не обращая на меня внимания.

– Разве тебе академия не дала подъёмные? – спрашивает отец.

– Так мама же их забрала, – мой голос дрожит, а слёзы катятся из глаз, я даже не пытаюсь их сдерживать.

– Наиля, всё же ты самая неблагодарная дочь в империи, – грубо говорит отец. – Мы тебя поили, кормили, одевали, дали возможность учиться в академии, а тебе жалко каких-то триста таланов для семьи?

Учили, кормили, одевали! Как же хочется бросить им в лицо дерзкие слова, что я поступила в академию сама за счёт своего дара. Получала стипендию и вкалывала, как проклятая ради того, чтобы присылать им денег.

Ради них я приняла предложение декана об участии в подпольных магических боях, как целитель без лицензии на работу. Из-за этого меня чуть не лишили магии и не выгнали из академии[1]. И я всё ещё недостаточно хороша для своих родителей.

– Ничего себе, – ахает Уоррен, а дети дружно выдыхают. – Ты столько присылала нам ежемесячно? Да этих денег при нашей вечной экономии хватило бы на десять лет.

Он выхватил у матери несколько монет, кинул мне в сумку.

– Зачем ей столько денег? – наступая на него необъятным бюстом, рычит мама, – жить будет в больнице, там же и питаться. На всём готовеньком. А дракон её жмотяра оказывается…

У меня нет больше сил выслушивать всё это. Зачем я только поддалась на уговоры Уоррена и пришла сюда. Я выскакиваю из родного дома и бегу на станцию.

В животе урчит от голода. Надо купить немного еды в дорогу. Спасибо Уоррену, в то бы денег даже на дилижанс не было.

Захожу в продуктовую лавку, покупаю себе еды и ближайшим дилижансом выезжаю на место ссылки.

[1] Историю о том, как Наиля познакомилась с Дэреком Дранге и оказалась в ссылке, читайте в книге «Заноза для дракона. Академия магии Вейсен».

Глава 4. Приезд в Хирвуд

Я безотрывно смотрю в окно. Небывалое для меня в последнее время чувство покоя заполняет душу. Под такое умиротворение и думается лучше.

Всегда очень любила природу, и в этом плане проживание в столице мне давалось тяжело. Спасали только парки академии.

А за окном степи постепенно сменялись лугами, а затем и лесом. К сожалению, в Восточном Пограничье немного лесов. В городке Хирвуд, куда я и направляюсь, и вовсе вроде как одни холмы.

И правда, чего я раскисла? У меня вся жизнь впереди. Я отличница. Лучшая студентка академии несмотря ни на что. Чего я унываю? Я выжила в своей семье, выстояла на допросе лорда-дознавателя, не сдалась отцу Дэрека. И здесь не пропаду. Люди вообще самые живучие после крыс, они приспособятся к любой среде обитания.

Если не впадать в уныние, а беспристрастно посмотреть на новое место работы, с точки зрения обретения опыта, то это хорошее назначение. В каком столичном госпитале я наберусь столько практики, как в заштатной больничке, где ни персонала, ни медикаментов.