– О кладбище? – предположил Лют и поглядел на меня. – Видишь ли, Яна, у Теодоры строительная фирма. Она и вправду из хорошей семьи, которая уже не одну сотню лет в строительном бизнесе. Большей частью на господрядах. Нет, строят они очень хорошо. Отлично даже. И опыт сказывается, и специалисты у них великолепные.

– Я папеньке передам. Он любит, когда его хвалят.

– Это не похвала. Но вот Тео решила от семьи отделиться. Сперва у нее была компания, которая занималась отделкой, затем просто выполнять чужие проекты стало скучно и Тео обратила внимание на дизайн. Сама выучилась, да и пару дизайнеров толковых в штат приняла. Только и это надоело? Полагаю, Тео решила, что пора замахнуться на нечто большее, верно?

– Скучно, когда ты из себя умника строишь, – Теодора все-таки поднесла чашечку к губам.

– Рядом с Москвой строить рискованно. И сложно. Земли поделены. Интересы тоже. Новым игрокам никто не рад, а папенька нашей Теодоры вмешиваться не будет принципиально…

Она лишь фыркнула.

– И вот ей поступило интересное предложение…

– И вправду интересное. Земля. Недорого. И место такое… экологически чистое. И от Москвы всего пару часов. Сам городок миленький. При хороших пиарщиках раскрутить его – дело плевое.

– А наличие кладбища тебя не смутило?

– Его обещали перенести! – заявила Теодора, и в голосе её слышалось искренняя обида. – Эта лысая сволочь клялся и божился, что все согласовано…

– А твои юристы не проверили.

– Проверили, – она чуть поморщилась. – Предупредили, что устные договоренности крайне ненадежны.

Тео щелкнула пальцами.

– Но ты опять решила, что умнее прочих.

– Я не решила, но этот толстый потный засранец…

– Тео?!

– В твоем-то присутствии я могу сказать, что думаю, – фыркнула Тео. – Он был и есть толстый потный засранец, но тогда он изъявил желание поучаствовать в проекте. Финансово. А сам понимаешь, ничто не заявляет о серьезности намерений так, как желание человека вложиться деньгами. Поэтому я подумала, что вопрос действительно решен.

– И начала стройку. Однако вопрос не решился, кладбище осталось, а вид на кладбище – это не то, что поднимает стоимость недвижимости.

– Именно.

– И при чем здесь я?

– Возможно, и не при чем… но ты что-то на кладбище делал.

Вот интересно, откуда она узнала? И главное, как? На том кладбище никого-то кроме меня, Люта и сторожа не было. Он донес? Или кто-то, кого мы не видели?

– Ты по нашей заявке прибыл? Да признайся же!

– Нет, – Лют покачал головой. – Извини, но в данном случае ничем помочь не могу. Кладбище перенести не так и просто.

– Боги… – она воздела очи к потолку, а потом мизинчиком подхватила ресницу. – Ты такой зануда иногда, что просто сил нет… ну кому оно нужно? Старое давно не работающее кладбище! Да мы построили новенький крематорий. И колумбарий при нем. Между прочим, с дизайнерским оформлением, а люди все равно на кладбище стремяться… подавай, открывай…

– Я тут при чем? – вопрос прозвучал куда как жестче. А я стянула с тарелки последнюю слойку, кажется, с вишней.

Точно.

– Между прочим, в вашем возрасте и при вашем типе фигуре стоит поменьше налегать на мучное. Что? И нечего на меня пялиться, я правду говорю! Или это твоя новая… да нет, быть того не может! Ни рожи, ни…

– Зато я молчать умею, – пробубнила я с набитым ртом. – Когда не спрашивают.

– Вот и молчи! Твоего мнения действительно никто не спрашивает, – огрызнулась Теодора как-то… резко. Слишком уж.

А я что.

Молчу.

Смотрю на нее, жую слойку и молчу себе… а что она ерзает, так это, наверное, из-за переживаний. Финансовые переживания, по себе знаю, очень пагубно на нервах сказываются.

И мелкие проклятья тоже.

Вот не знаю, кто на нее навесил, но вижу, такое вот, тоненькое, бледной дымкой, которую не сразу-то и разглядишь, но хорошее, крепкое. Из тех, что здоровью не вредят, но жизнь способны изрядно попортить.

Я прищурилась.

Раньше я проклятий не видела. И вообще не видела волшбы. А тут вдруг… прозрела? Случайность? Я перевела взгляд на Люта. Ничего нового. Княжич как княжич.

Обыкновенный.

В смысле, такой, как был.

– Тео, ты или говори прямо, что надо, или мы тебя не держим, – княжич спину выпрямил и вид у него был такой, что…

– Извини, – Тео поняла и откинулась на спинку стула. – Проклятье… не знаю, что со мной в последнее время творится. Вроде бы понимаю все, что порой стоит помолчать, а иногда… папенькиной новой подружке тоже вот высказалась. И папеньке… а теперь он на меня обижается. И говорит, что раз так, то пора проблемы самой решать. И с Костей постоянно ругаемся. На пустом вот месте! И ты извини… ты ничего так. Для человека. Не модель, конечно, но у этого вот на моделей идиосинкразия. Я Лельке так и говорила, а она…

Тео махнула рукой.

– Опять… – и потерла висок. – Проблема не в том, что кладбище есть. Это ладно, тут я сама виновата, попала. Но кое-как в ноль вывести получится. Подпишемся на пару государственных программ. Жилье там в рассрочку и прочее. Для малоимущих или многодетных. Или специалистов… короче, варианты есть. Проблема в том, что кладбище хотят перевести в действующее!

Проклятье то вспыхивало, то почти гасло.

Меня это даже завораживало.

Настолько, что прямо руки зачесались потрогать. Но тут я удержалась. В конце концов, мы с этой Теодорой не настолько близко знакомы, чтобы трогать чужие проклятия.

Красивое.

По-своему.

Гадюки ведь тоже красивы. И это той же породы. Вон, узор сложный, и все же знакомый, сродни тем, которые я в доме видела, правда, этот вязан уже не на стенах, а на… на чем, к слову?

– Чего она на меня так смотрит-то?

– Не нравишься, – ответил за меня Лют и покосился, пытаясь понять, чего это я и вправду уставилась. Я поерзала.

Проклятье обвивало шею, и нити его уходили под одежду. К телу привязали? На волосы? На кровь? На кровь такую пакость делать чересчур, а вот на нечто, что к телу прилегает и… и вокруг шеи.

Точно.

Вон оно, колечко темное, посверкивает даже сквозь атлас жакета.

Я отвернулась, удовлетворив свое любопытство.

– Кладбище еще до начала стройки закрыли. Вывели из общего пользования. Вроде как должны были сделать новое, на западе. Мне предложили построить колумбарий. Кстати, неплохой проект вышел… выгодный, в отличие от… вероятно, в серию запустим, типовым проектом, – тонкая ладонь взлетела и опала. – А потом оказалось, что если кладбище переноситься не будет, то и оснований открывать новое нет. Что, мол, дешевле выделить дополнительно землю и старое снова перевести в действующие. И ходатайства идут. Пока возят хоронить на церковные, но это же ж не может продолжаться вечно! На меня давят. Я давлю… от этого спать перестала!

– Так а я-то тут причем?!

– У тебя есть связи, – Тео наклонилась и ресницами взмахнула. – И не делай вид, что не понимаешь, о чем я… поспособствуй. Сугубо по-дружески… нет, нет, не отказывай… просто… подумай, я ведь тоже пригожусь. Вдруг тебе понадобится…

– Дизайнерский колумбарий?

– Хотя бы… – Тео пожала плечами.

А я не утерпела.

– А что у вас на шее?

– Что? – пальчики коснулись этой шеи.

– Украшение какое-то?

Золотое сердечко. Простенькое такое с виду, хотя… жемчужина в самом его центре отнюдь недешева. Розовая, округлая и будто золотой пыльцой подернута.

– Костик подарил… странная штучка, но мне нравится, – Тео щелкнула мизинцем по жемчужине. – Есть что-то донельзя милое в этом примитивизме…

– Не носите, – посоветовала я.

Тео чуть нахмурилась.

Перевела взгляд с меня на украшение… а жемчужина-то в пыльце, но с одной стороны та будто стерлась.

– Нам бы домой до ночи… – сказала я. А Лют, тоже жемчужину разглядывавший, кивнул. И молча поднялся. Тео будто и не заметила. Она сидела за столиком, держала золотую цепочку и глядела, как медленно вращается в сердце жемчужина, посыпанная золотой пылью.