— Ты здесь, потому что Агидель загадала желание, и звёзды исполнили его.

Я обернулась, но никого не увидела. Может, я сплю? Ущипнув себя за руки, убедилась, что нет, поднялась и отряхнула платье, а развернувшись, забыла как дышать. Передо мной стоял юноша в белой рубахе с треугольным вырезом на груди, широких штанах и босиком. У него каштановые волосы, длиной доходящие до ушей, грубые черты лица с тяжёлыми бровями, нависшими над глазами янтарного цвета, прямо как у того, кто привёл меня сюда. Я завертела головой в поисках собаки, мнящей себя волком.

— Я и есть тот волк, что привёл тебя сюда. Меня зовут Тангаур, я потомок «волчьего рода», охраняющий этот мир от вмешательств, — с важным видом сообщил он мне, будто мысли мои прочитал.

— Постой-ка! — Я непроизвольно выставила перед собой ладонь. — Ты типа как Джейкоб из «Сумерек» превращаешься в оборотня, когда тебе вздумается?

— Кто такой Джейхаб и Сумерек? — Он слегка наклонил голову в бок. — Значит я не первый оборотень, встретившийся на твоём пути? — задумчиво спросил он, скрепив пальцы рук с моей в замок.

— Конечно нет, — с сарказмом ответила я и выдернула руку. — Объясняй, кто такая ваша Агидель и что она загадала? И что ты имел в виду, когда сказал добро пожаловать в сказку? — Я не помню, чтобы когда-нибудь видела этого симпатичного парня, но внезапно вспомнила, что одна из сказок или легенд в той книге называлась «Агидель и Ашак». Там что-то было про старика, у которого дочь черноокая красавица, и батыры влюблялись в неё с первого взгляда. Если это не розыгрыш, и я правда попала в сказку, то как?

— Для начала давай сядем. — Тангаур подвёл меня к бревну и усадил, как будто сама не справилась бы. Я скрестила руки на груди и отвела взгляд. — Мать Агидель давно умерла. Уралу пришлось растить её самому, под бременем прожитых лет и забот он знатно поседел, но в нём по-прежнему горит пламя могучей силы и человеческой воли. Он воспитал Агидель храброй, равной отважному джигиту по силе и не уступающей древним мудрецам по уму. А какой красавицей она выросла, невозможно не влюбиться, вскоре прознал о ней и Ашак, сын правителя края, — резко закончил он.

Я посмотрела на него: лицо исказилось злобой, смотрит куда-то перед собой и скалится как зверь. Мне стало не по себе. Происходящее смахивает на фильм, который мы с соседками недавно смотрели, но я не из богатой семьи, а отец погиб ещё до моего рождения. Сильно погрузившись в свои мысли, я схватилась за голову и запустила пальцы в волосы. Больно. А раз мне всё ещё больно, значит ли это, что я не умерла? Может, я в конце концов сошла с ума? И поэтому придумала мир, в котором меня любят и защищают, я же в нём само совершенство: сильная, красивая, умная, в помощи не нуждаюсь и мужским вниманием не обделена. Здесь есть отец.

Кто-то коснулся моего плеча, и я подняла голову. Тангаур, о котором я успела позабыть, обеспокоенно смотрит мне в глаза, я вдруг почувствовала на губах солёный вкус.

— Почему ты плачешь?

Я не заметила, как на глаза навернулись непрошеные слёзы, смахнув их рукавом, ощутила острое желание, чтобы меня обняли и даже пожалели. Тангаур будто снова услышал мои мысли и притянул к себе, заключив в крепкие объятия. Поуспокоившись, я отстранилась от него, и хлюпая носом, заговорила:

— Ты сказал, что Агидель загадала желание… Откуда ты знаешь каким оно было?

— Больше всего на свете она любит свободу. Когда Агидель узнала, что Ашак намеревается завладеть ею и со дня на день прибудет в наш аул, она задумала побег, решив, что так сможет защитить племя от его нападок. Он хитёр, коварен и жесток, а вместо сердца в его груди камень. — Он помотал головой, словно пытаясь прогнать какие-то мысли и по выражению лица его было очевидно, что они неприятные. — Я был с ней рядом в ту ночь, когда на небе сияло необычайно много звёзд, одна из них упала, и мы поспешили загадать желание.

— А что загадал ты?

— Если скажу, оно не сбудется. — Он улыбнулся, и на щеках появились ямочки. Мне захотелось улыбнуться в ответ, но я сдержалась. Мне всё ещё трудно поверить в то, что я слышу и вижу.

— Получается… Агидель теперь в моём теле, а я в её?

— Похоже на то. Ну а про сказку я сказал, потому что ты в самом деле попала в старинную башкирскую сказку про Агидель.

— «Агидель и Ашак» разве не легенда?

— В вашем мире, видимо, да.

Пришедшая в голову мысль сильно потрясла меня. Раз последнее, что я помню… ладно, пусть будет сказка… то что если меня правда не стало в том мире, а душа переродилась… чтобы… чтобы что? Карму почистить? Я путалась в собственных предположениях, и болезненный ком в горле не давал мне глубоко вздохнуть. Я откашлялась и почувствовала, как рука Тангаура легла на мою спину. Не понимаю, можно ли ему доверять. — Если ты охраняешь этот мир от вмешательств, то как допустил, чтобы я попала сюда?

Тангаур пожал плечами, и меня это немного смутило. Не могу же я его в лоб спросить: «А ты точно не Ашак?» Я не знаю, чем заканчивается сказка, как и то, превращается ли он в волка. Встав на ноги, я ткнула его пальцем в грудь и уверенно произнесла:

— Докажи мне, что ты потомок «волчьего рода»!

Он широко улыбнулся, показывая белоснежные зубы, а в глазах заиграл озорной огонёк. В следующее мгновение Тангаур повалил меня на спину, от испуга я вскрикнула и закрыла лицо руками, а потом он потянул меня за рукав платья. Убрав руки, увидела, что тянет он зубами. Тангаур обратился в волка, но я по своей глупости пропустила обращение. Он слез с меня, потянулся и, скинув с себя рубашку, вылез из штанов. Сомневаюсь, что такой фокус с подменой возможно так быстро проделать. В конце концов он же не Гудини.

— Хорошо, я верю, что ты и правда волк. — Я поднялась и упёрла руки в бока. — Ты знаешь, как мне вернуться в своё тело?

— Догадываюсь. — Он наступил передними лапами на мои голые ноги и сел, задрав морду кверху. — Ты должна сыграть роль Агидель, но сюжет сказки менять нельзя, иначе в вашем мире не появятся 4 шихана: Юрактау, что означает Сердце-гора, Куштау — двугорбая гора, Шахтау, но поначалу его будут называть Ашактау, и одинокий шихан, похожий на задранную морду павшего коня, который прозовут Торатау. У этого мира есть незримые границы, за них не пройти, я пробовал, поэтому не делай глупостей.

— Всё настолько серьёзно? — удивилась я, вскинув брови.

Солнце спряталось за тучами, дул лёгкий ветер, со стороны деревьев доносился шелест листвы. Во мне зародилось предчувствие недоброго.

— Не пытайся сбежать от Ашака, — серьёзно произнёс он. — Когда он схватит тебя, не бойся, вырваться получится, а дальше поможет Урал.

— Что происходит с вами, когда сказка заканчивается?

— Всё начинается заново, и только я помню это. Такова участь защитника и хранителя мира.

Мне стало его жаль и я, присев, обняла волка и зарылась лицом в мех. Думаю, ему очень одиноко и грустно проживать жизнь, похожую на заезженную пластинку. Как он попал сюда? Есть ли у него родные? Неловко спрашивать об этом. Я молчу. Он тоже. Досадно, что волки не мурлычут как кошки. Совсем непонятно нравятся ли ему мои утешительные объятия. Вначале Тангаур показался горделивым и наглым, но теперь, когда я разглядела какой он проницательный и чуткий, он стал мне нравится. От этой мысли кровь хлынула к лицу и щёки загорелись румянцем. О чём я только думаю! И только я собралась выпустить его из объятий, позади меня раздался запыхавшийся детский голос:

— Агидель! Он здесь!

Тангаур зарычал. Я отпрянула от него и, выпрямившись, развернулась к ребёнку. Смуглый пухлый мальчишка, на вид не больше десяти лет, вытер со лба пот и кивнул. Знает ли его Агидель? Хотя бы не смотрит враждебно, спасибо и на этом.

— Айда, Ашак ждёт тебя.

Мальчишка привёл меня обратно в аул, провёл мимо юрт и большого загона для животных, оставил на поле возле деревянной ограды, тянущейся кругом. Вокруг уже столпились люди, а внутри круга стоял незнакомый молодой парень. По его доспехам и обжигающему взгляду я догадалась, что он и есть тот самый Ашак. Он направился в мою сторону, я расправила плечи и гордо подняла голову, а смелости мне предал разделяющий нас забор. Ашак снял с головы меховую шапку с хвостом и протянул мне. Я вопросительно посмотрела на подношение и перевела взгляд на него: темноглазый брюнет со смуглой кожей и хищной улыбкой. Встреть я его при других обстоятельствах, возможно, он бы мне даже приглянулся.