Рот мне залепила вторая мужская рука.

– Вот неугомонная.

– М-м!

Тяжеленный Илья навалился сверху, придавив к кровати так, что дышать трудно, еще и рот закрыт. Пытаюсь вырваться, но очень быстро выбиваюсь из сил. Обмякла.

– М-да, физическая подготовка слабая, еще и никаких навыков самообороны, – недовольно произносит голос, уже будучи сверху.

Я еще не сдаюсь! Обвиваю мужскую талию ногам, а руками шею, изибаюсь, тянусь вверх и губами прикасаюсь к твердым мужским губам, затем просительно провожу по ним кончиком языка. Что, совсем никакого морального желания, нет? Честно сказать, в момент, когда он ответил, жадно захватив мои губы в требовательном, жестком поцелуе, про наличие мужа забываю напрочь.

У меня еще никогда не было такого улетного, бесшабашного, умопомрачительного и порочного поцелуя, я как будто целуюсь с самой тьмой, или скорее демоном, что в ней притаился.

Поцелуй долгий, страстный, никто не хочет останавливаться, но первым все-таки прекращает почему-то демон. Точнее Илья, в котором оказалась так много сюрпризом.

– Женщина, вот что ты творишь? – довольным тоном ворчит горячий Илья, умеющий так властно требовательно целовать. Переворачивается на спину, увлекая меня за собой, и вот я вновь лежу на широкой груди.

– Как что? Мщу, – промурлыкала я и сладко зевнула, кладя голову на грудь. Теперь я слышу гулкие удары сердца. – Я кажется, поняла что ты говорил насчет удовольствия от мести. Такое удовольствие можно и растянуть, а потом отомстить, так отомстить, и затем еще раз отомстить. И растянуть. И отомстить.

Если мне что и ответил Илья, то я, наверное, не услышала, или отключилась.

Глава 8

В какой-то момент просыпаюсь резко, как от толчка.

Где я?

Вокруг темень. Поначалу ничего не понимаю, воспоминания в голове смешиваются, выдают картинки неохотно, но каким-то чудом понимаю, что я, должно быть, у Ильи, кружится голова, тошнит. Надеюсь, это не симптомы беременности?!

Ощупываю кровать. Никакого мужского тела рядом нет. Может в душ пошел? Но это даже хорошо.

Сгорая от стыда, подскакиваю с постели. Что же я натворила?

Ощупываю уже себя, а без платья! И даже без части белья. Ох, точно натворила!

Наступаю пяткой на ткань, наклонившись, ощупываю находку и ликую. Это мое платье.

На ощупь кое-как натягиваю одежду и бегу. В коридоре спотыкаюсь о свою же обувь. Точнее, на одну туфельку. Ощупываю пол рядом пол, но вторую не нахожу, но зато сумочка моя попалась. Неплохо.

Босиком, с одной туфлей в руках выскакиваю из номера, бегу к лестнице, молясь про себя, чтобы никого по пути не встретить, мчу по лестничным пролетам вниз, на свой этаж, залетаю в наш с Наташей номер и с облегчением захлопываю дверь. У Ильи остался мой бюстгалтер и туфелька. Я прям точно пошлая Золушка. Не только туфлю на память оставила. Надо будет потом как-то аккуратно свои вещи забрать. Или пусть оставляет себе в качестве трофея.

Наташа мирно дрыхнет в своей постели. Шторы не задернуты, в комнате бардак, вчера, когда выходили, определенно было опрятнее.

Шторы задернула, ругая себя последними словами, отправилась в душ. Там уже обнаружила, что надела платье наизнанку. Чувствую себя ужасно глупо, голова раскалывается, а самое главное, толком не могу вспомнить, было у меня что с Ильей ночью или нет. Кажется, все-таки было. Перед глазами, как будто бы со стороны наблюдаю, вспоминаю кровать, громкие стоны и два сплетенных тела. Это я так ору что ли? Илья там что, режет меня что ли?

Потом кажется даже в лифте у нас с ним что-то было ужасно пошлое. Или не было?

Нет, ну если я проснулась не у себя в номере, и раздетая практически, то наверняка все было, не стоит тешить себя надеждами.

В свою кровать ложусь расстроенная. Зачем я вчера столько тостов поднимала для храбрости? Теперь чувствую себя ужасно глупо, голова кругом, все еще тошнит и не помню ничего самого важного.

Пытаясь вспомнить, что было, долго ворочаюсь в постели. Уже светать начало. Крепко зажмуриваюсь и наконец-то! Горячий поцелуй во тьме, в котором столько исступленной страсти.

Открываю глаза. Да, все было. Не может не быть, после такого поцелуя.

К завтраку решила разбудить Наташку. Сама так и не уснула. Есть не хочется, но хоть кофе сходим попьем.

– Наташ, вставай, пойдем на завтрак.

– Отстань, ты че, какой кофе, у меня голова раскалывается, – бубнит Наташа.

– Таблеточку от головы дать? Водички? – заботливо интересуюсь я, сразу впихивая в руки Наташи требуемое. – Держи дорогая.

– Ох, Анька, ты ж моя спасительница.

Наташа выхватывает таблетку и залпом выпивает всю воду.

– Ну че, вчера, было у тебя че с Ильей?

– Ну… кажется да. Я плохо помню вчерашнюю ночь, – смущенно отвечаю я.

– Я тоже плохо помню. Но у меня точно было.

– С кем?!

– С генеральным нашим новым, – Наташа довольно лыбится. – Мне повезло, я его все-таки вчера случайно нашла, поговорили. Он пообещал мне вчера перевод, и что сделает своей личной помощницей с повышенеой зарплатой. Прикинь, какая удача, да?

– Наташ, а как же твой муж?

– Ну если ты не позвонить ему ничего не доложишь, то и не узнает. Он у меня хороший, я же от него не ухожу, люблю его. А деньги семье нужны, нам старшего нашего скоро в школу собирать, машину пора новую брать.

– Как хоть нашего нового генерального зовут.

– Ой, ты знаешь я точно не помню. Карен, кажется. Горячий такой мужчина, оказался.

Наташа что-то кажется, вспомнила, заулыбалась так мечтательно. Бр-р. А ведь она, по сути, поступила как мой муж, которого так активно осуждала и мне сочувствовала. Может я чего-то не понимаю, и измены – это норма жизни?

Ищу телефон и не могу нигде найти. Погуляла вчера, так погуляла, конечно.

– Наташ, позвони мне, пожалуйста, не могу телефон свой найти.

Наташа звонит, но в номере тишина. Продолжаю поиски в надежде, что все-таки он где-то лежит в беззвучном режиме.

Ой, а что если он остался у Ильи? Я же сбегала в потемках. Могла не только бюстгальтер оставить. Но тогда бы Илья ответил на вызов, верно? Ну ладно, если он у него и он телефон найдет и увидит, то наверняка сообщит.

На завтраке, без телефона ощущаю себя неуютно, но зато сейчас на мне куда более удобная и закрытая одежда, нежели вчера, мягкие кроссовки, и уже от этого так хорошо.

Пока пьем с Наташей кофе, со мной, словно хорошие друзья, здороваются абсолютно все проходящие мимо мужчины с нашей работы. Чувствую, как у меня краснеют лицо и уши, а кофе застревает в горле.

На завтраке, без телефона ощущаю себя неуютно, но зато сейчас на мне куда более удобная и закрытая одежда, нежели вчера, мягкие кроссовки, и уже от этого так хорошо.

Пока пьем с Наташей кофе, со мной, словно хорошие друзья, здороваются абсолютно все проходящие мимо мужчины с нашей работы. Чувствую, как у меня краснеют лицо и уши, а кофе застревает в горле.

– Ого, какая ты популярная стала у мужского коллектива, – не без ноток зависти говорит Наташа. – Сегодня ведь почти как обычно выглядишь. Чего они?

– Не знаю, – пожимаю плечами.

– Я знаю, – неожиданно говорит сидящая с нами за длинным столом бухгалтер Алефтина Владимировна. – Ты сначала ушла из зала, когда многие уходили, я тоже уходила. Потом вернулась, смотрю, и ты там, за столом с мужиками сидишь. И главное прям вы там все общаетесь, обсуждаете что-то громко, тосты поднимаете. Ты плачешь, а тебя все мужики жалеют, утешают, говорят, что не все они козлы, и не все изменяют. Нахваливали тебя, какая ты умница-красавица. Предлагали мужу твоему позвонить и объяснить все по мужским понятием, вы бы и позвонили, только у тебя телефона не было.

Закрыла горящее от стыда лицо руками.

– Я ничего этого не помню.

– А лифт помнишь?

В ужасе опускаю руки.

– Что с лифтом?

– Не помнишь? Да нет, ничего, хорошо все.

Мрачно посмотрела на Наташу.