Алекс и Саша одновременно переглядываются. По тому, как чуть сморщены их лица, понятно, что идея им, мягко говоря, не по душе.

— Я не думаю, что… — начинает Саша но Антонина его перебивает.

— Это то, что предложат родные, я уверена в этом. Только это и будет решением. Либо запереть Алекса снова. Он опасен. Саша, он Тень!

— Мы оба уже личности, нас нельзя взять и соединить в одну тушку. Это нереально! — повышает голос Алекс.

— Теоретически, реально. Но это потребует от вас обоих смелости и самопожертвования. Полноценно вы не сольетесь, какие-то части личности будут утеряны. И это не должно быть боем между вами. Наоборот. Вы должны сами этого захотеть, пожелать раствориться. И тогда из вас обоих проявится третья личность. Она будет гармонична.

— Это самоубийство, — шепчу я одними губами, но Антонина меня умудряется услышать.

— Нет! Это исправление наших ошибок. Моих ошибок! Вы не погибнете, вы станете единым целым. Как и должно быть! Иначе нам придется прятаться всю жизнь, прятать Алекса и вообще, — она разводит руками. — Я не думаю, что вынесу это, мальчики.

— А тебе то что? — говорит Алекс тихо. — Ты прекрасно себе жила, пока я всю жизнь, все детство и юность сидел в клетке. Тебя это не заботило. Или ты такую харю наела от нервов?

Я и Саша смотрим на него укоризненно. Но Антонина Петровна к её чести, лишь вздыхает.

— У меня ни дня не проходило, чтоб материнское сердце не страдало по тебе! — заявляет она. — Я никогда не одобряла всего этого, и я всегда тебя любила, и я рада, что вы смогли примириться друг с другом. Это уже лучше, чем то, что было у вашего отца! И я предлагаю решение, единственно верное. Которое сбережет нас всех.

— Мы подумаем, — говорит Саша, хотя по лицу Алекса понятно, что он абсолютно и точно против. — Мы вас оставим наедине. Вам надо поговорить.

Хочется у него спросить, уверен ли он. Не сделает ли Алекс что-то своей матери. Но он встает, берет меня за руку и молча выводит из комнаты. Я только беспомощно оглядываюсь на Алекса и Антонину и дверь закрывается.

Я не могу ничего сказать и только обнимаю Сашу. Надеясь, что сейчас и Алекс почувствует мою поддержку.

— Что ты думаешь про этот ритуал? — шепчет Саша.

— Я не знаю, это безумие уж точно. Я… не знаю. Очень все странно звучит, — отвечаю я.

Мы сидим на кухне молча. Я радуюсь, что не слышно ни криков скандала, ни звуков борьбы из гостиной, где мы оставили Алекса с матерью. Либо они молчат, либо тихо говорят.

В конце концов, Алекс выходит с понурой головой. Но спокойный. Я также молча подбегаю к нему и обнимаю. Его объятье кажется мне сильнее чем у Саши. Антонина остается там же и я вижу её заплаканное лицо, но почему-то, понимаю, что она спокойна. И эти слезы, скорее слезы освобождения.

— И как? — спрашивает Саша.

— Нормально но… ребят, я хочу уехать.

— Из города? — уточняю я.

— Нет, просто из дома. Я… не хочу здесь быть. нужно отвлечься.

— Мы понимаем, мы с тобой. Мы тебя больше не бросим никогда, — кивает Саша и чуть задумавшись добавляет. — Если ты не против.

— Я не против, — кивает Алекс лениво.

За руль садится Саша, Алекс на переднем сидении, я на заднем.

— Я знаю место, оно далековато, совсем за городом, но вам понравится, — говорит Саша. О нем мало кто знает и нас не потревожат.

Киваю. Машина трогатеся.

Мы едем уж точно больше часа, под тихое бормотание радио, где веселый ведущий напоминает о том, что скоро наступит пятница. Интересно, ему-то что, он явно работает по сменам а не в офисе. Его голос сменяется на стандартные, простые песни о любви.

Я не вижу дороги, будто мы едем в чистой тьме, но Саша ведет уверенно и спокойно. Я расслабляюсь и по тому, как машину слегка начинает покачивать, понимаю, что мы заехали на камни.

— Всё, дальше пешком, — объявляет Саша.

Звук радио замолкает и теперь слышно только ночь. Я выхожу из машины, и чуть не падаю с первого же небольшого камня.

— Каблуки лучше снять, зая, — хихикает Алекс.

— Да иди ты! Я откуда знала, что тут такое, — фыркаю я и снимаю туфли. Ногой нащупываю холодный камень и чувствую, как меня кто-то берет за руку. Не оглядываюсь, сейчас как-то даже все равно, кто это, главное ощутить поддержку сильных рук.

Глаза привыкают к темноте, а слух различает что-то необычное.

— Это вода? — удивленно спрашиваю я.

— Это называется море, милая, если не в курсе. — отвечает мне кто-то.

— Здорово, но туда идти надо, а я не уверена, что смогу, и купаться точно не в эту погоду… — говорю я.

— Так, — кто-то без спроса хватает меня на руки. — Значит, тебя отнесут и сбросят в воду.

Я только по одежде понимаю, что это Алекс и начинаю пищать.

— Не надо в воду, пожалуйста, — прошу я.

— Ладно, — великодушно говорит он и ставит меня на ноги на прохладный песок.

Он несет меня куда-то вглубь пляжа, а я смотрю на Сашу, который идет с нами, и полумесяц освещает его улыбку.

Неожиданно, Алекс ложится на спину и схватив за руку тащит за собой. Я опираюсь на его грудь одной рукой и второй медленно проваливаюсь в холодный песок.

— Ты чего? — удивляюсь я.

Замечаю только его вредную улыбку. И следующим — руки, которые лезут под мою шелковую майку.

— Здесь холодно, — протестую я.

— Сейчас будет жарко, — только и отвечает Алекс и прижимается губам к моей шее, пока руки исследуют меня под майкой.

Резко становится тепло. Я ищу взглядом Сашу, который стоит неподалеку.

— Я думал, мы будем здесь смотреть на красивый рассвет, — замечает он.

— Иди и смотри на красивый рассвет. Я хочу смотреть на красивую Вику, — он чуть прикусывает мне шею от этого дело пробивает легким сладким током и я дергаюсь. Учитывая, что я сижу на Алексе, выглядит это весьма пошло.

— Вика красивее рассвета, это да. — говорит Саша и кивает.

Чувствую, как он подходит ко мне, вдыхает запах моих волос и нежно поглаживает руки. Алекс, будто уступая ему, начинает ласкать меня ниже. Добирается губами до груди, нырнув под майку, а руками гладит мне бедра. Саша наклоняется и целует в губы.

— Вы оба сумасшедшие, — выдыхаю я, ощущая как тону в их касаниях рук и губ.

Они не отвечают. Саша помогает мне снять майку и Алекс, которому наконец-то полностью открылся доступ к моей груди, жадно к ней присасывается.

Я могу только двигаться в инстинктивном танце, ощущая даже сквозь свои брюки и штаны Алекса его твердость и желание. Могу только тонуть в поцелуе Саши, в том, как он касается моей шеи, поглаживает щеки.

Он отпускает меня, и от холода бегут мурашки, но Алекс отвлекает тем, как быстро снимает с меня брюки и белье. Не успеваю я сообразить, как он сажает меня себе на лицо, проникает в мою влажную плоть языком и руками крепко держит бедра.

Я задыхаюсь от резкого удовольствия в мой открытый рот медленно вставляется уже готовый член Саши. Я принимаю его в себя, хватаюсь за него одной рукой, чуть склоняюсь и второй освобождаю член Алекса. Ритмично ласкаю их. Один ртом, второй ладонью.

В нашей совершенно извращенной позе мы быстро входим в единый ритм, с каждым битом которого наслаждение становится все ярче и сильнее. Я не выдерживаю, выпускаю член Саши изо рта и сжимаю зубы в стоне.

Саша неожиданно резко хватает меня за голову, прижимает к себе, и мы целуемся, пока его брат умело ласкает меня внизу живота.

— Мальчики, мальчики, — могу только шептать я.

Они как-то в темноте умудряются перемигнуться и в мгновение ока Алекс подлезает под меня и насаживает на свой член. Я задыхаюсь от чувства приятного заполнения. Саша чуть надавливает меня на спину, я ложусь на Алекса и целуюсь уже с ним, пока он начинает меня медленно иметь.

Саша же массирует второй вход осторожными движениями. Я отрываюсь от поцелуя с Алексом и показываю Саше кивком, что готова принять его. Даже если мне будет больно, я хочу, чтобы мальчикам было хорошо.