И Ратибор, искоса посмотрев на Учителей, пытливо уставился на следопытов. Тимоха, вроде как старший среди охотников, глянув на своих товарищей, смущённо ответствовал:

– Прав наш волхв великомудрый оказался. Бабы там одни, как их… амазонки, значит. И от нас недалече, всего через два распадка горных. Но стерегутся они. Двух в дозоре приметили на пригорке, что над их табором возвышается. Да ещё не то восемь, не то девять у костра малого мельтешили. А одна дева у костра лежит не шелохается, мехами прикрытая. Видать та самая, которую Вольга чуть «приголубил» когда был в ночном.

По кругу людей тут же пробежал смешок на эту тему, но князь резким взмахом руки прервал шуточки да прибауточки. Засверкали глаза у княжича, загорелась душа, зачесались руки. Предвкушал он уже добычу лёгкую. Ай да молодцы следопыты, осталось только подкрасться тихо да напасть на девок непутёвых и покрошить их, чтобы неповадно было коней воровать. Оборотился он к главному борейцу.

– Как думаешь, Учитель, не напасть ли на их табор сейчас, да захватить их или порубить эту поросль поганую, а то ведь от девок этих только урон для нас.

Задумчиво с минуту теребил Пер свою бороду, а Яр, после слов князя, лишь сокрушённо покачал головой.

Наконец приобнял главный бореец княжича горячего.

– Ратибор, сын мой и вы, детки наши, – повёл он глазами по кругу людей, – так сложилось, что отрезала вас вода шалая от земель ваших, от семей и очагов родных. И сдаётся мне, на годы долгие отрезала. Ледник северный не скоро растает, не скоро вода сойдёт, не скоро и вы вернётесь домой. Потому как, даже сойдя в реки и моря потоп оставит после себя топи непролазные, низины затопленные и годы пройдут прежде чем земля обсушится и пропустит вас в северные земли. А вы тут все как на подбор, парни молодые, крепкие да ещё и неженатые многие на годы долгие из-за судьбинушки вашей. А там хоть и непутёвые да девки всё-таки. Зачем же убивать-то их? Вы ладом да миром к ним обратитесь, глядишь, у кого-то из них сердечки забубённые оттают, отогреются. Пройдут года, и постареете и вы, и они. А вам детей надо успеть народить, род свой продолжить несмотря ни на что….

Такие слова сказал главный бореец и чуть ли не каждое слово его кивками головы сопроводил волхв Святозар.

– Мудры слова Учителя нашего. Внемлите им. Любовью, а не ненавистью сердца свои заполните. Мы – люди, и они – девки, тоже люди. Тем более, что Веды учителей наших не запрещают нашу кровь смешивать с единокровцами, а Амаза и её подруги непутёвые из нашего роду-племени ведь, не басурманки.

Берест задрал голову и шумно вздохнул.

– Луна зашла. В лесу теперь хоть глаз коли, ничего не увидишь, а с зажжённым факелом к ним не подобраться, сторожкие они аки звери лесные.

Пер улыбнулся в усы и что-то тихо сказал Яру на ухо. Учёный живо подскочил, сходил к навесу и вскоре принёс оттуда странную штуку, одна сторона которой в свете костра блестела янтарным отсветом. Пер, принял из рук товарища этот прибор и весело проговорил:

– С помощью этой штуки, которую мы, борейцы между собой называем «ночником», вы всё вокруг ночью будете видеть, как днём. В нём на тёмном фоне фигуры людей будут выглядеть светлыми и чёткими пятнами.

Лёгкий шумок пробежал по людскому кругу. Как это можно что-то ночью увидеть без света лунного, без факелов ярких? Перешепнулись между собой Яр с Пером. Отошёл учёный-бореец от костра в темень кромешную, а главный бореец настроив прибор, сунул его в руки Ратибора.

– А ну, княже, поищи друга моего, что в ночь ушёл.

Ратибор повёл «ночником» туда-сюда и вскрикнул, – вот он, вижу я его!

Зашумели дружинники. Никто, даже востроглазый Берест ничего не видели вокруг за пределами светового круга. И пошёл, пошёл «ночник» по рукам, и каждый из парней ахал и вскрикивал, когда видел светлый силуэт борейца скрытого теменью.

– Вот так, с его помощью и подкрадётесь к табору амазонок да плените их до той поры, пока не поймут они, что добра вы им желаете, а не смерти за на-несённые обиды.

Заспорили русы. Сейчас ли, завтра набег тайный устроить. Последним слово сказал волхв Святозар.

– У них раненая. Значит, эту ночь они, скорее всего на том месте пересидят. А вот завтра дев может и след простыть. Поди, выследи их ещё раз. Сейчас ночи длинные. Успеете застать их до утра врасплох.

На том и порешили. Пер с Яром отправились отдыхать под навес. А у костра остались волхв великомудрый, да Вольга – куда ему с раненой рукой в поход идти. Когда последний из дружинников скрылся в ночи, шагая след в след за впереди идущим, Святозар тихо прошептал, обращаясь не то к сонно клюющему носом Вольге, не то к духу лесному.

– Вы уж ребятушки, без крови, без обиды лишней поступите с девами. Неразумны они ещё да дики…

ГЛАВА 3

Не раз и не два пытался Аид связаться с «Таиром», научно-исследовательским кораблём, которым с помощью хитрой уловки завладел Зеус, начальник экспедиции аталантов и он же его двоюродный брат. Последний раз Зеус сам выходил на связь и сообщил Аиду, оставшемуся среди аталиков, что Корт, флотилиус армады кораблей аталантов, отдал приказ арестовать бунтовщика-начэкса. И судя по тому, что теперь в эфире стояла гробовая тишина, Аид понял, что случилось самое страшное. И подтверждением страшной догадки было то, что в ближнем космосе не осталось ни одного корабля – ни борейцев, ни аталантов.

Скорее всего, флотилиус Корт всё-таки решился напасть на корабли борейцев и получил отпор. Аталант был на стороне брата. Не нужно было, во что бы то ни стало воевать с ними. Вся история взаимоотношений между Аталаной и Бореей говорила о том, что борейцы были всегда на шаг, на полшага впереди в своём технологическом развитии, так зачем лбом стену прошибать? Аид, как и Зеус, был сторонником ползучей экспансии на этой планете. Пусть венейцы, плодясь и размножаясь, двигаются на восток вглубь Срединного континента и сметают со своего пути варваров порождённых ненавистными борейцами. Пусть они, двигаясь навстречу лаве идущей с востока, убивают мужчин с чуждой кровью, захватывают женщин и снова плодятся и размножаются, чтобы с новой силой идти на восток, на восток…

Аид отключил канал связи катера с кораблём «Таир», но, не успев покинуть катер, почувствовал, как палуба салона стала буквально уходить из-под ног. На выходе он нос к носу столкнулся с Хартом, возившемся до этого в кабине второго катера.

– Аид, посмотри, что там творится!

Матрос указывал рукой на далёкий конус высокой горы, из вершины которой изрыгались потоки огня и дыма. В наше время этот вулкан называют Везувием. И хотя был он от места, где стояли катера аталантов почти в десяти километрах, запах серы и гари тотчас ударил в ноздри. Впрочем, Аид этому не слишком удивился. Аталанты во время боевых действий против кораблей борейцев широко использовали ядерные заряды и следы от их взрывов до сих пор видны на просторах Срединного континента. Так что ничего не было удивительного в том, что всколыхнулась земная твердь, заработали вулканы. Теперь небо было постоянно серым от ядовитых облаков, а землю чуть ли не каждый день охватывала трясучка.

– Чёрт, чёрт, чёрт, – чертыхнулся Аид, – мы слишком близко находимся от вулкана, тут скоро всё покроется таким слоем пепла, что мы просто утонем в нём!

К ним, от костра, разложенного на берегу моря, озираясь на дымный столб, прибежали ещё два аталанта: Хиус и Барт. Ещё одного матроса, Кая, Аид на днях катером забросил в селение фраков, чьи земли располагались севернее проснувшегося вулкана. Там, после смерти престарелого вождя Олафа, начались распри, и нужно было утихомирить разбушевавшиеся страсти при дележе наследства вождя-людоеда. Эти пять аталантов, наверное, были последними оставшимися в живых после войны с борейцами. Матросы видели, что Аид чуть ли не каждый день пытался связаться с «Таиром», на котором улетел их начальник экспедиции. Они чувствовали свою обречённость. Эта проклятая планета отобрала у них последнюю надежду на спасение и возвращение домой. Не слишком радовала аталантов казалось бы, достигнутая цель экспедиции – взрощенное ими кровное потомство. Если не считать аталиков, племя, которым Аид сам долго и упорно занимался, остальные племена на западе Венеи мало чем отличались своими нравами и привычками от диких аборигенных людей. Они были жестоки, безграмотны, годами не мывшимися. Кстати эта последняя привычка настолько укоренилась в обиходе венейцев, что и много позже даже короли и придворная знать мылась от силы два-три раза в жизни. Поэтому именно они изобрели духи и одеколон, чтобы хоть как-то перебивать смердящий запах немытых тел…