Артабан и Сасан – единственные из катафрактариев, кто выжил в этой бойне с римлянами…

Их лучникам повезло куда больше… Но и римский легион при этом был буквально втоптан в древнюю каменистую землю. Налет на ауксилариев Вечного Города был сделан еще до зари, что тоже сыграло свою роль. Накануне длинные копья парфянских конников с легкостью нащупали тела противников. Острые стальные наконечники без труда пробили щиты и кольчужные рубахи, которые были, казалось бы, надежной защитой войскам Pax Romana. Беда катафрактариев была лишь в том, что их именно на этом участке сражения было слишком мало!

Первый из парфян, сохранивший наибольшую подвижность, поднялся с земли раньше. Долго он отцеплял от себя детали катафракты (мешающей двигаться усталому и сильно ушибленному телу). Ведь одевать и снимать такие доспехи можно лишь с оруженосцем. А лучше с двумя… Потом снял с павшего коня бурдюк с водой. Глотнул сам и, искривив рот от боли, стал прихрамывать в сторону товарища. Тот тихо стонал и, вероятно, не понимал, где находится. Из его бреда было понятно, что он уже в чертогах самого Митры и воспевает ему гимны… С мучительным выдохом присев на одно колено, Артабан тихонько хлестнул товарища по щеке: «Друг мой, очнись! Солнцеликий еще не готов к твоему погребальному костру. Ведь пока ты еще на нашей грешной земле. Той, которую топчет собака Красс. Но ему уже не долго осталось…». Приоткрыв один глаз, Сасан уже не мог оторваться от горлышка бурдюка, пока не опустошил его до последней капли: «Мы живы, брат?».

– Да. Мы живы – ответил Артабан, с опасением оглядываясь по сторонам. – И кажется, слава Митре, мы в безопасности. Великий Митра! Сколько ромеев нашло здесь свой конец! Трофеи можно сутками собирать! Наверное, лучники нашего драгона, временно спрятавшиеся от жалкой кучки римских ал, сейчас уже на пути сюда с повозками. Думаю, с ними мой слуга Бозан. Хорошо.

Уже подвижный (избавившийся от железа на теле) парфянин, Артабан, забрался на ближайший пригорок, поросший пахучей полынью, которую можно встретить сугубо в этих странных землях.

– Римляне отошли. Я наблюдаю их удаляющиеся на запад алы, изрядно потрепанные нами. Ну, а вся пехота ромеев вообще осталась лежать здесь. Ни мой дед, ни мой отец не имели чести быть в таком бою!… Как только мы с тобой оправимся – соберем кое-что себе. Скоро нагрянут мародеры.

– Арта, наши кони мертвы (пыхтящий Сасан, увы, не мог избавиться от слегка погнувшейся при падении катафракты – запирающие устройства были сильно испорчены). – Длинные копья теперь будут в тягость. Брось! Давай лучше одолжим у мертвых ромеев гладиусы. Думаю, мы еще успеем догнать свой вашт. Завтра. В седле. Смотри: повсюду бродят оставшиеся без хозяев кони. Много!

Соратник, наконец, оказался у неудобно распростертого на земле Сасана и помог ему в борьбе с его же доспехом. Теперь спасительной в этой ситуации подвижностью обладали оба парфянина.

– Слава Митре, наша армия покидает гиблую землю… Но посмотри на небо, Сасан! Начинается ливень. Давай укроемся в тех полузасыпанных развалинах. С виду не более 1 000 кадамов пути!…

Боевые товарищи, покачиваясь, и, поддерживая друг друга, добрели до «скелетов» странного вида зданий. Вовремя! Действительно пошел проливной дождь! На счастье путников, именно этот фрагмент руин сохранил еще и огромный кусок ветхого перекрытия. Присели, опершись о стену.

– Ты когда-нибудь был в этом уголке нашей империи? – Сасан начал зябко кутаться в огромный шерстяной плащ, вытащенный на поле боя из-под одного павшего воина (судя по всему, сармата).

– Здесь, в Антиохийской области? Никогда. Все ее города постоянно были в зоне войны. За них предки ромеев воевали с нашими предками столетиями. Потому их не успевают восстанавливать.

– Мой дед говорил, что здесь когда-то сменилась не одна цивилизация. Будто бы эти развалины помнят тысячи лет сменяющих друг друга совершенно непохожих храмов, статуй, дворцов, садов.

– Может быть… Стой, а что это у меня под ногами… Брат, даэвы похищают нас, держись, Сасан!!!

Артабан как-то неестественно быстро стал погружаться в песок. Образовавшаяся воронка утянула с собой еще и Сасана. Оба громко выругались: «Хравстра!… Митра, зачем ты кидаешь нас оземь второй раз за день! Да еще со всей силы!». Мужчины провалились на 2 человеческих роста ниже.

Зато выяснилось, что подвальная часть этих причудливых чертогов сохранилась намного лучше!

Двигаясь с помощью последних лучей вглубь старинных зал, Артабан внезапно нагнулся и вытащил что-то из-под сапога. «Это чуть не треснуло подо мной… Смотри-ка, брат, тут какие-то таблички из глины… Дай-ка стряхну песок вот с этой. Чудные буквы. Очень похожи на наши. Только на какие-то совсем древние! Ни словечка не прочитаю. А ведь интересно же. А ты?».

– Знаю я эти буквы. Это общий язык. Меня ему с детства учили. Ты ведь знаешь, что я родом с Хорастана. У нас десятки надгробий и обелисков на этом языке. Умные мужи словарь составили.

– Все вы, хорастанцы – дипераны, если вас послушать. А на самом деле знал я одного вашего земляка, Бехмена. Он и на пехлеви-то читать не смог. А тоже хорохорился про «общий язык»!

– Не веришь (Сасан в порыве странного возбуждения сорвал с себя подшлемник и кинул вниз)?!

– Пока нет! Пусть простит меня Митра (Артабан гордо подбоченился, засунув оба больших пальца за искусно сплетенный из кожи ремень). Мне и басен Бехмена хватило. Про древность Хорастана.

– Ну, так тебе завтра все слова на табличках и переведу! Сегодня Лучезарный исчез с неба и унес всю свою хварну. И поэтому я уже не вижу ни зги. Понимаешь? Темнота-то – главный враг чтению.

– Вот! Вот точно так! Точно так! Вот и Бехмен так говорил! Знаю я вас всех, «умных» хорастанцев…

– Ну да ладно, твоя взяла, Хравстра! У меня и взаправду в роду были дипераны. Вот эту стопку, с краю и сверху, я прочитаю тебе прямо сейчас. Под исчезающими лучами. Сейчас сдую всю пыль.

«Приветствую того, кто, все же, найдя сюда вход, обнаружит мои письмена: прочитает мой завет Крови, откроет тайну всех людей нашего мира. Мира, который первые люди гордо звали Голбой, Глобой, Голбом, Глобом или просто Гло! К сожалению, мне не увидеть света – я как бы замурован в этой зале из-за землетрясения. Однако уже несколько дней как смирился со своей участью. Горжусь, что я познал грамоту в этом чуждом для меня краю желтокровных. И вот пишу. Да на общем языке.

Боги сделали так, чтобы моим последним приютом была зала для писцов – тут очень много запасов еды. Но главное – здесь бесконечное количество глины, формочек для лепки табличек и целый ворох палочек для письма. Поэтому буду описывать свое жизненное приключение во всех подробностях, которые смог запомнить. Что же мне еще остается. Воздух проникает через какие-то незаметные глазу отверстия. Настолько они малы! Конечно, ни в одно не пролезть.

Меня зовут Ультар. Я сын воина Алима. Наш вис находился на самом высоком ракше дахуи (долины) той реки, что мы звали Анди. Не знаю как сейчас ее зовете вы… Нас и жителей еще 3 дахуи именуют «хостами». Не знаю как сейчас окрестили то место, откуда все хосты (а, говорят, еще и хесты) родом. Но в мое время это место именовали Землей Красной Крови, а далекие соседи – Бами. Лишь у нас в венах кровь алого цвета и мы – древнейшие люди. Мы – последние, использующие «общий» язык, не приняв никакого иного. Окружены разными другими… Говорят, кровь нам досталась от самой богини Бами, но, увы, мы не знаем, кто это.

Много лет, спустившись с точки, расположенной выше облаков, я странствовал по землям племен и государств, а также по загадочным пустошам, населенным теми, кого можно назвать Нечто, а больше я слов про них не знаю. Ибо никаких знаков для их обозначения наша вековечная народность все равно не придумала. Возможно, я первый увидел Нечто (еще это место именуют Землей Мрачного Бога Расафа), отправившись туда, куда уходит Акхтаб (или Хорш – может, так вам будет понятней). Я познал многие тайны нашего общего предка, потомки которого обрели кровь разного цвета и стали забывать друг друга, рассеявшись в пространстве. Но многое понять мне было не суждено… Из-за этого землетрясения в проклятой Нечто! Может быть ты, кто читаешь письмена, ответишь на вопрос, почему люди стали иметь кровь четырех разных цветов и воевать друг с другом без перерыва? Моей магии (этим словом мы в свое время называли «сборник» всех наук) все же так и не хватило.