«… Идти на работу, а костюма нет. Туфель черных лаковых со шнурками тоже нет. И рубашки белой, и галстука, и коня пришпорить нечем… потому, как нет коня. «Чай – индийский чай, китайский чай, нет, блин, краснодарский чай!..» И жизнь такая ровная, ровная, чистая, чистая, прямая, прямая. Сейчас! Думали, что в сказку попали? Да! В ту, где идти на работу надо!» – так начиналось каждое утро у Ильи Петровича. Что за «Сэ, Бэ и Е»? – следовало в его голове продолжение. Это было то красноречивое сокращение слов у русского человека, без которого на стройке ни одно дело не делается. Хотя Илья Петрович был полутатарином по отцу и полуармянином по матери, но в душе русским, российским, нашим, в общем. А если взять еще и поднять мощные корни его родословной, как у того коня которого нет, то по линии дедушки со стороны отца – казаки кубанские, а по линии бабушки со стороны матери – турки погуляли, то понимая все это, чай может оказаться еще и грузинским, и узбекским, и аварским. Поэтому Илье Петровичу всегда было трудно заваривать с утра чай, зеленый или черный – без разницы, и он варил кофА. Не кофе, а кофА! Так говорила его прабабушка Агнесса Яковлевна по отцу, которая была очень простой женщиной, самой обычной и самой любимой родными и близкими ею людьми. Никто не знал ее национальной принадлежности, но ее знаменитое кофА, как и ее, обожали все, и за пределами большой и дружной семьи Ильи Петровича Валеева тоже.

КофА обещал быть вкусным, так как турка или джезва была очень старенькая, из меди и ни разу не выделывалась лавинообразным кофепролитием на плиту. Так… иногда угрожающе поплюхивала кофейной пенкой, пузыри раздувала, но ни – ни, граница на замке всегда была, как говорится.

Илья Петрович любил называть турку – туркой, а не джезвой, чисто по – русски, и это было правдой, так как очень давно русские купцы, торговавшие с Турцией, привезли в Россию необычное приспособление – джезву. Но как это слово произносить по – русски? Это вызывало затруднение, особенно, когда шел «пир горой и мир на весь гой!» Поэтому, русские купцы и придумали турецкую джезву переименовать в русскую турку. Во – первых – всем сразу понятно, что происхождение этого сосуда из Турции, а во – вторых – очень легко запомнить. И Илья Петрович был с купцами полностью согласен, тем более, что варил себе каждое утро ароматный и заговоренный кофА на день. От чего кофА становился еще более волшебным напитком. Но надо отметить, что Илья Петрович магию не признавал. У него были другие жизненные принципы и рабочие методы по улучшению себе настроения, а настроение у Ильи Петровича – очень сильно провисало с утра. Да, да, он мог поныть, похандрить, понегативить, в общем.

Вот и в сегодняшнее утро, где «Сэ, Бэ и Е!» все отчетливой било по вискам, Илья Петрович смиренно варил кофА. Брал эту чудесную медную турочку со сто раз паянной и перепаянной длинной ручкой, засыпал в нее молотый кофА, сразу две с горкой чайные ложки. Потом, добавлял немного соли, так на самом кончике чайной ложки, далее сахар, всего одну чайную ложку чисто для доброты душевной. Так как прабабушка часто говорила, что можно вообще сахар не есть, даже в натуральном виде, но в кофА иногда класть надо, чтобы настроение себе улучшить. Биохимии она не знала, там про гормоны радости всякие, но житейской мудростью Илью Петровича, как того коня, которого у него не было, по бокам да пришпоривала. Поэтому, памятуя Агнессу Яковлевну, Илья Петрович не через раз сахарок себе добавлял в кофА, а постоянно, дело ведь касалось его утреннего весьма неустойчивого психоэмоционального состояния.

Потом, Илья Петрович, включал газ, регулировал его до малой подачи огня, ставил турочку со всем этим перемешанным содержимым и секунд пять, семь ждал, пока эта смесь подогреется. После добавлял четко выверенный им объем воды, комнатной температуры, мог и холодной плескануть, в зависимости от своего настроения. И там, в турочке начиналось сочное двухсекундное шипение, ну когда в горячее – совсем не горячее добавляешь. И это «пшшшшш» прямо уже релаксировало Илью Петровича от «Сэ, Бэ и Е!». Он реально кОйфевал. Это было первым вступительным аккордом его кофейного волшебного заговора на день. Потом, Илья Петрович смело передавал турочку огню и придавался водным процедурам. КофА медленно варился.

Жил Илья Петрович сам в шикарной однокомнатной квартире – студии на третьем этаже большого восемнадцатиэтажного дома. И очень радовался, что выбрал себе когда – то всего лишь третий этаж, так как очень боялся сильного ветра. У него даже рамы были усиленные с тройными стеклами. Когда к нему в гости приходил его родной брат Камиль, да, да, Камиль Петрович, то всегда ржал, как тот конь, которого нет, и говорил: «Ай, дурачок, ты Илюхан! Если будет «Сэ, Бэ и Нэ!», то какая разница, что станет с твоей квартирой! Дом снесет и все! Будет, как в кофА «пшшшшш»!» И поэтому Илья Петрович не всегда зазывал Камиля Петровича в гости так, как реально не хотел дестабилизировать свое плавающее доброе расположение духа. А Кам мог, еще, как мог его подпортить!

Водные мужские процедуры у Ильи Петровича были до банальности просты. Ну, во – первых, утренний туалет, во – вторых – сразу же контрастный душ, где надо было еще успеть почистить зубы. Илья Петрович или Илюхан, как называл его младший брат, еще со вчерашнего вечера всегда заготавливал зубную щетку с зубной пастой. За ночь паста сжималась слегка, становилась затвердевшей и немного грустной, но Ильюхану так было спокойнее, чтобы без того с утра не создавать себе проблем. Он любил четкость, пунктуальность и только свой распорядок во всем.

Агнесса Яковлевна, когда он был маленьким, говорила, что Илюшу надо доктору показать потому, что загоняется мальчишка дурными мыслями или лопату дать, чтобы огород копал, причем на целый штык. Устанет и сил всякую чушь в голове разводить не будет, ведь Илюша кофА тогда не пил. Не давали, маленький был. Да и огород зимой тоже не вскопаешь, вот и придумала бабушка Агнесса Яковлевна еще один рабочий волшебный вариант, чтобы дите не зашпоривалось, как тот конь, которого у Ильи Петровича ни тогда, ни сейчас – не было. Рецепт был до безобразия прост и для понимания, в том числе. Это потом его научные светила вывели в народ, как профилактическое упражнение для снятия стресса. Илюше надо было взять себя за волосы по чуть – чуть с одной и другой стороны и одновременно слегка, как подергивая, потянуть вверх, потом отпустить и так раза три точно. Снова взять двумя руками немного уже других волос и также проделать подобное действие. Таким образом, необходимо было пройти все участки волос на голове. Илюше, этот абсолютно не магический метод, дарил радость игры, знакомство со своими настроениями, легкое высвобождение от роившихся мыслей и, как правило, практически мгновенное переключение на что – то другое. Единственный побочный эффект при использовании этого рецепта был следующий – очень быстро росли волосы и чаще надо было стричься. Подергивание волос Илья Петрович, как тогда, так и сейчас выполнял по – мере необходимости. С годами у него появилась залысина на передней части головы, и это несколько усложняло выполнение этой процедуры. Агнесса Яковлевна говорила, что у маленького Илюши какое – то шестое чувство развито и что у него волосы на голове, как антенны на прием отовсюду реагируют. А ум беспокойный и всё, что ребенок видит, то он под порядочек уложить хочет, а тут, бац! И антенны срабатывают, вообще засада парню, дисбаланс, знаете какой? Поэтому, когда «клин клином», то есть изнутри и снаружи одномоментно давление даешь, то общий выброс накопленного идет, причем очень даже приятным образом, где никто, никто не страдает. Единственное, подергивать сильно нельзя – это обязательное условие. А так как волос у Ильи Петровича стало меньше, то он также щадяще стал относиться к оставшимся на голове и поэтому заблаговременно беспокоился о порядке вещей, дел и событий на будущий день, чтобы сократить грядущий ворох мыслей.