Лекарство притупило боль, мысли спутались, и Мари сама не заметила, как погрузилась в сон. А где-то вдалеке звучал мерзкий хохот Джорджи.
* * *
– Мне так стыдно, Мари, – в третий раз повторила Айви.
Она сидела на стуле, обхватив руками рыжую голову, и ждала, пока Мари оденется в зеленое платье с длинными рукавами и высоким воротом, чтобы скрыть синяки, и расчешет запутавшиеся волосы.
– Я спала, как убитая… Не понимаю, почему меня так срубило, но я ничего не слышала, честное слово! Еле встала пару часов назад, голова, как гиря, и мне сразу сообщили о тебе, – Айви подняла на Мари взгляд побитого щенка. – Я даже не проснулась, когда случился пожар, и до сих пор не знаю, что произошло.
– Верю.
Мари сцепила зубы и стала расчёской распутывать волосы, стараясь не думать, сколько человек к ним прикасались за последнюю ночь. Радовало хотя бы то, что медсестра не обратила внимания на цвет ее крови.
– Ты знаешь, кто это сделал? – понизив голос, спросила Айви.
Мари замерла и пронзительно посмотрела на подругу. От ее взгляда та побледнела.
– Ты мне друг? – прошептала Мари.
– Конечно, друг!
– Тогда ты знаешь, кто на меня напал. Кому я насолила больше всех…
Айви в ответ только недоуменно уставилась на Мари, а потом резко закрыла ладонью рот, чтобы сдержать писк.
Мари быстро заплела волосы и потащила Айви за руку прочь из медпункта. По внешнему виду и не скажешь, что ночью ее жестоко избили. Лишь ссадины на подбородке и следы от ногтей на щеке. Их пришлось замазать тональным кремом, чтобы не привлекать внимание к цвету крови. И никто не знал, что каждый шаг давался ей через силу и отзывался волной боли по телу.
– Мари, если это Джорджи, то ты обязана рассказать вице-канцлеру, – горячо прошептала Айви.
Она вышли во двор, и Мари блаженно вздохнула. На погоревшей траве остались черные зигзаги, которые складывались в буквы, но прочитать было уже невозможно. Часть была затоптана, возле более-менее отчетливых слов толпились студенты. Айви с любопытством огляделась.
– Сказать, что меня избила девчонка из уважаемой Вэйландской семьи? Древняя? – усмехнулась Мари. – Причем голословно, без доказательств. Спасибо, но у меня и так проблем хватает.
– Да, ты права… – задумалась Айви. – Не думала, что Джорджи зайдет так далеко. Хотя и с Эллиотом они впервые так долго порознь. Может, ему и правда надоели эти качели? Кстати, куда ты меня ведёшь? – очнулась Айви, когда они спустились к воротам и вышли на городскую дорогу. – Тебе надо отдыхать.
– Да, да. Сейчас сходим в магазин трав.
– Магазин трав? Впервые слышу. А зачем?
– Хочу сделать себе успокоительного чая из ромашки и мяты, – уклончиво ответила Мари.
– А, ну, окей…
На узких, уютных улочках Вэйланда Мари стало по-домашнему спокойно. И даже боль в ребрах поутихла.
– Расскажи мне про Огненных дев, – Мари скосила на Айви взгляд. Та пожала плечами.
– Так называется один из колледжей Вэйланда. Там самые отъявленные фанатики, воспевающие идеологию университета, – тщательно подбирая слова, ответила она.
– Ненависть к ведьмам?
– Борьбу против зла, – Айви обиженно поджала губы.
Мари вздохнула. Знала бы ее подруга, с кем дружит…
– Но они, конечно, совсем того, – Айви постучала пальцем по голове. – Однажды затравили девчонку, потому что решили, что она – ведьма. Джорджи не вступила в их колледж только потому, что она – Древняя. А Древние всегда обучались в главном корпусе университета. В замке.
– Но несмотря на это, они прекрасно ладят, – пробормотала Мари.
Они свернули с центральной дороги направо, где среди увитых плющом коттеджей уже виднелся магазин, но тут Айви окликнули проходившие мимо девушки.
– Ой, Мари, я переговорю с ними. Хоть узнаю, что за пожар случился ночью.
– Хорошо, – кивнула Мари.
Так даже лучше.
Айви остановилась поболтать с однокурсницами, а Мари спустилась ещё ниже и зашла в магазин. Ее окутал знакомый аромат трав, и она позволила себе прислониться к стене и перевести дыхание. От прогулки боль усилилась, либо перестало действовать обезболивающее, но Мари уже пожалела, что не отложила поход в магазин на попозже.
– Ромашка и календула хорошо обезболивают, – за прилавком, как обычно, незаметно появилась Тина и качнула длинными серьгами в виде рыбок.
– Да, но помимо них мне нужно кое-что ещё, – Мари оторвалась от стены и подошла к продавщице, – семена клещевины обыкновенной.
Глаза Тины блеснули за очками:
– Они ядовитые.
– Не всегда, – ответила Мари.
Тина улыбнулась так, словно они с ней заговорщики:
– Хорошо, сейчас подготовлю.
– Черт! – Мари хлопнула себя по бедрам в поисках карманов и вспомнила, что она без денег. – Я…
– Потом заплатишь, я запишу в долг, – отмахнулась Тина и исчезла в недрах магазина.
Мари прикрыла глаза и сосредоточилась на своих ощущениях. Боль, усталость, злость, растерянность. Возможно, она пожалеет о том, что собирается сделать, но по-другому нельзя. Джорджи должна заплатить.
– Вот, – Тина вынырнула из подсобки и положила перед Мари аккуратный свёрток из пергаментной бумаги. – Используй с умом, – предостерегла она.
– Спасибо, – Мари прижала кулёк к груди, – на днях занесу деньги.
Тина только улыбнулась, будто это ее вообще не интересовало, и вдруг спросила:
– Мари, а ты слышала словосочетание «Кровь и пламя»?
Мари словно окатило ледяным дождем и перед глазами завертелись воспоминания.
…первый шабаш, мама, которая больше не мама, хохот, кровь и страх… А ещё зловещий шепот змеиных уст: «Берегись «Sang et flamme», ведьма».
* * *
Танец ведьм вокруг костра завораживал и пугал одновременно. Полуобнаженные фигуры в прозрачных одеяниях извивались на фоне пламени, как ядовитые змеи, шипящие в клубке. На черном, бездонном небе горела полная луна. Потусторонние песнопения на непонятном Мари языке ласкали слух. Хотелось расслышать каждое слово, понять его смысл, впитать в себя, испить запретную чашу до дна.
Сегодня было полнолуние. Шабаш.
Мари жалась к маминым ногам, когда к ним подошла высокая женщина с блеклыми глазами, которые казались еще бесцветней по сравнению с ее густыми, смоляными волосами.
– Ты уверена, что она готова, Ребекка? – обратилась она к матери Мари. – Как только она пройдет посвящение, охотничьи псы учуют ее запах.
Мама лишь развязала тесемки плаща на шее. Он упал на землю, и она осталась в такой же прозрачной тунике, как и другие ведьмы. Мари увидела очертания груди мамы и смущенно отвернулась. На ней, в отличие от взрослых, было простое белое платье из грубой плотной ткани.
– К этому нельзя подготовиться, Несса, – тихо ответила мама.
Несса, наконец, посмотрела прямо на Мари, и от ее взгляда и зловещей ухмылки скрутило живот:
– Похожа на тебя. Мамина дочка, – удовлетворенно заметила ведьма и тут же сощурилась: – Тогда слушай, Мария Ребекка, слушай внимательно! – и она махнула рукой в сторону извивающихся ведьм.
Мари в страхе уставилась на них и поначалу никак не могла уловить смысл их пения, но потом в руках ведьм появилась чаша с темной жидкостью, и они стали поочередно обмазывать ею лицо, грудь и бедра прямо поверх одежды. Ткань ещё сильнее облепила тела, оставляя ведьм почти нагими. Мари с ужасом задержала дыхание, и их слова вдруг обрели ясность. Голоса зазвучали ярче и громче:
– Танец дев перед полной луною
В обнаженной, искрящейся коже.
Спасены за туманной стеною,
Здесь реальность и вымысел схожи.
Здесь свои и чужие все вместе,
Как плетёный узор кружева,
Обнажая белёные кости,
Зовут темные божества.
Зовут, кровью себя обливая