Туфон отличался пристрастием к пафосным речам, которые ему не раз доводилось слышать из уст людей. Столкнувшись с очередным ценным экземпляром, он рассмеялся до неприличия громко.

– Открою вам секрет, – прошептал он новичку на ухо, – сия наука дарована человеку не для того, чтобы тот знал: где, когда и сколько раз некий король имел интимную связь, предположим, со свинопасом, или сколько человек сгубило друг друга в жестокой, кровожадной борьбе, повинуясь священному долгу, определений которому и вовсе не сосчитать. Вы, умники, любите историю, но даже не пытаетесь извлечь ни одного её урока.

Их разговор резко прервался. Другие голоса на время умолкли. Лишь неосторожный стук каблуков нарушал тишину, подобную той, что царила в пространстве вечного покоя. Наступал решающий час. В зале зазвучала церемониальная музыка. Приближалась эманация.

Центральные двери медленно открылись. С двух сторон, создавая постановочный живой коридор, выстроились представители элиты в костюмах прислуги. Из мрака, в зал несмело входили обычные люди. Всех их привезли на торжество из маленького колониального государства, где каждый, даже самый никчёмный человечишка, говорил на общемировом языке, в то время, как в остальных государствах этим языком владели только представители сословий с высоким социальным статусом. Они были одеты в роскошные одежды, причёсаны по последней моде и накрашены именитыми визажистами.

Старания оказались напрасными – природу не прогнуть за один вечер. Простолюдины из сословия нищих и безвольных пробовали обмануть себя и остальных, теряясь в сиянии переданных им во временное пользование украшений. До этого часа, они либо были прислугой, либо мечтали о такой возможности. Каждый из них оказался здесь в качестве приглашённого гостя, но, в отличие от Лурифракулуса и Туфона, эти гости играли совершенно другую роль.

Простолюдинам предоставлялась единственная возможность почувствовать себя значимыми. Лучшие из мира людей вели с ними милые беседы, делили трапезу, танцевали вальс и древние групповые пляски. Их просили рассказать о том, как и чем они живут, поведать о планах на будущее и заветных мечтах. Они терялись, не понимая, как можно рассказывать о жизни, которая их не удовлетворяет, поэтому представили суду лучших людей свои смелые выдумки.

Духи наблюдали за происходящим, скрываясь за дальними колоннами.

– Какая безвкусица. – с презрением произнёс Лурифракулус.

– Китч. – добавил Туфон, внезапно оказавшийся рядом с ними. – Другого я не ожидал.

– Они думают, что стараются для нас с вами. – объяснял Килтис. – Скоро начнут донимать Тёмного Отца прошениями, но перед этим проведут пошлый ритуалик, придуманный тем уёбком, который стоит рядом с Фламеном и давится устрицей. Кстати, он напросился на вечное сексуальное служение Фламену, но вскоре потеснит своего повелителя, а затем уничтожит. Как только он станет Фламеном – любимая нами эстетика окончательно уйдёт в историю. К его фантазиям нам с вами придётся привыкать, а вот люди будут в восторге. И ведь никому из них не докажешь, насколько они заблуждаются, полагая, что Тёмному Отцу нравится всё это блядство.

– Хорошо, что всё складывается именно так. – сказал Туфон. – В лукавстве и во лжи легче спрятать истину.

– И тем самым сохранить её. – добавил Лури.

Чествование простолюдинов переходило к новому действу. Им было предложено повелевать теми, кто облачился в одежды прислуги. Никаких рамок и ограничений. Никакой ответственности. Они были хозяевами.

Ощущение собственной исключительности опьяняло сильнее алкоголя. Вокруг них собрались те, кто выразили готовность им служить. Уверенность в собственной исключительности одурманивала рассудок подобно тяжёлому наркотику. Тот, кто делал первый шаг, умирал в лице себя прежнего и тут же рождался в лице того, о ком ничего не было известно.

Сначала, их просьбы были несмелыми и весьма скромными, но дальше, когда раз за разом реализовывалось любое высказанное ими пожелание, запросы становились всё требовательнее и извращённее. Они почувствовали свою силу. Они почувствовали сладость доминирования над другими. Они пошли наповоду у соблазна унижать тех, кто в прежние времена одним только своим существованием унижали их. Взаимодействие реальных и липовых представителей двух неравных сословий переходило в извращённо-эротическую форму. Намечалась необыкновенная оргия.

Одной из простолюдинок удалось незаметно пробраться к Лурифракулусу. Мистический магнетизм человекоподобного духа пробуждал в ней внутренний огонь, о котором она когда-то мечтала, но никак не могла добыть. Ею овладела неудержимая жажда страсти – порочного чувства, жестоко подавленного в той жизни, что осталась в прошлом. Женщине показалось, что ей удастся добиться желаемого с неземным сумасшедшее сексуальным красавцем, но Лури быстро остудил её пыл:

– Хочешь секса? – раздражённо спросил он.

– Да! Начинай! Сделай мне хорошо!

Туфон и Килтис, с несвойственным их природе интересом, следили за происходящим, деликатно отойдя в сторону.

– Одним только своим прикосновением я сделаю тебе хорошо. – угрожающе произнёс Лури. – Ты испытаешь сказочный, космический, межгалактический ультра оргазм, но после меня ни один мужчина не доставит тебе удовольствия, а сам секс станет для тебя пыткой.

– Я готова рискнуть!

– Тебе не следовало доказывать собственную глупость – всё и так на лице написано. Кстати, ты страшная, а я славлюсь неземной красотой. Ты намерена совершить преступление против прекрасного.

– Выполнять мой приказ! – властно крикнула простолюдинка, получив болезненный удар по собственному самолюбию.

Понимая, что произойдёт дальше, Килтис решительно отвернулся, дабы, испытываемое им человеческое чувство отвращения не имело над ним силы. Он ожидал, что Туфон поступит так же, но ему было неведомо, что Туфону доставляло особое удовольствие то, как Лурифракулус то и дело вступал в схватку с превратностями мира людей.

Как и было обещано, Лури прикоснулся к той, кто была готова пойти на глупый риск ради минутной блажи. Простолюдинка испытала оргазм, не сравнимый ни с одним известным ей удовольствием. Человеческое тело оказалось не готовым к подобным ощущениям. Не успев толком ничего понять, женщина потеряла сознание, упав прямо перед Лури. На безымянном пальце её руки пульсировало манящими бликами известное в узких кругах драгоценное кольцо. Это была древняя реликвия знатного рода, к которому женщина не имела никакого отношения – перстень с гигантским сапфиром в обрамлении сияющих бриллиантов.

– Беру себе. – сказал Лури, снимая кольцо. – Всё равно не твоё.

Позади них, в центре зала, торжественно возвысился Фламен. Облачённый в ритуальный плащ, постукивая серебряным посохом по мраморному постаменту, он объявил о начале сакрального перехода. Обращаясь к истинным простолюдинам, он произнёс:

– Оказавшись здесь, вы увидели другую жизнь. Богатство, свобода, власть – это создано не для вас и даровано другим. Простолюдину отведена одна дорога. Вас погонят по ней батогом, как стадо рогатого скота, гонимого на убой. Находясь под Солнцем, вы не сможете поднять головы, чтобы увидеть его. Тяжкий камень, который вы, подобно Сизифу поднимаете день ото дня, горбатясь за гроши, окажется пылинкой в руках тех, кому вы служите. Однако сегодня для вас открывается иная дорога. Вы можете остаться с нами. Достаточно просто сделать выбор и пройти инициацию, выражая доверие нам и тому, что мы готовы вам дать.

– Что за херня? – удивился Лури.

– Сейчас сам увидишь. Не хочу ломать тебе кайф. – ответил Килтис.

Ученики Фламена вынесли сундук с монетами, древние весы и гигантских размеров кадильницу с уже курящимся фимиамом. Установив сакральные артефакты прямо перед Фламеном, ученики подняли кадильницу высоко над публикой, и, используя известный только им механизм, начали ею размахивать из одного конца зала в другой. Неподготовленные простолюдины боялись поднять головы вверх, страшась смерти от столкновения с огромным кадилом. С ужасом, они отскакивали в сторону каждый раз, когда наводящий жуть артефакт летел в их сторону. Между ними просачивалась белая дымка фимиама, дополняющая мистическую эстетику того вечера.