– Пожалуй, на сегодня все, – Мик видел, что Рут уже начала уставать, да и сам в последний раз с трудом увернулся от мощного порыва ветра, сотворенного против его Огня.

– Славно, – Дарина раскраснелась и заметно оживилась. – Никогда особо не интересовалась боевыми творениями. Но это было здорово.

– Нам еще учиться и учиться, – ответил Мик.

Он хотел казаться серьезным, но на самом деле радовался как ребенок. Он скучал по таким тренировкам, по невероятному ощущению власти и наполненности, которое дарила Стихия. По простой и ясной радости осознания: у тебя что-то получается хорошо.

– Орион поможет, – робко предположила Рут.

– Куда меньше, чем хотелось бы, – теперь уже Мику не надо было притворяться. Пугающая тема вновь прокралась в его мысли. – Орион многое знает, но он всего лишь тренировал детей творцов в мирное время. Сведений, которые успел передать мне отец, тоже явно недостаточно. А нам предстоит вести за собой армию.

– В Элементе сейчас всего одна пара истинных даллов, – сказал Кай. – А это вдвое меньше, чем на нашей стороне.

Мик хотел ответить что-то грубое про излишнюю самонадеянность и про то, что он совсем не уверен, кто на чьей стороне, но поймал на себе настороженный взгляд Рут и промолчал. Хватит на сегодня сражений.

«Тебе непременно нужно на кого-то злиться, да? – Рут брела рядом по снегу, разглядывая следы, оставленные сбоку от тропы какой-то маленькой птицей. – Аврум далеко, война тоже, но кровь хочется пролить уже сейчас? Кому должно стать проще от этой вражды?»

Мик искоса посмотрел на даллу. Она не поворачивала головы.

«Никому», – Мик закрыл свои мысли и уставился под ноги. На самом деле он кривил душой, а Рут просто сказала то, что так и кипело внутри в последние недели: Мик был во многих тысячах шагов от того, кто причинил зло его семье, он едва выжил в предыдущей битве и не представлял, как выстоит в новой, и он зверски – до зубовного скрежета – устал бояться.

Ну как тут было не злиться?

В гостиной дома, где они теперь жили, уже горел стихийный камин. Только рухнув в старое продавленное кресло, Мик понял, насколько на самом деле устал. Он и забыл, когда в последний раз нормально высыпался, и сегодняшняя тренировка отняла куда больше сил, чем он думал. Рут, сидевшая в кресле напротив, тоже, казалось, вот-вот задремлет. Дарина и Кай разместились за небольшим столом у окна.

В комнату вошел посыльный и передал Дарине конверт, обернутый пестрой тряпицей.

– Что это? Тут, наверное, какая-то ошибка? – она недоуменно крутила в руках сверток.

– Письмо велено передать тебе, – посыльный явно немного робел. – Ты же Дарина? Мне сказали, что тебя можно найти здесь.

– Да, это я, – Дарина сжала сверток.

– Ну и славно. – Посыльный развернулся и вышел, не дожидаясь ее ответа.

– Странно как, – Дарина задумчиво провела рукой по бахроме, окаймлявшей ткань.

Кай проследил за этим жестом, нервно теребя в пальцах пуговицу на манжете. Он тянул так сильно, что нитка в итоге лопнула, и пуговица со стуком упала на пол. Кай вздрогнул, как от удара.

– По себерийскому обычаю письма часто заворачивают в такие отрезы: меньше риск, что чернила размажутся от снега, так что посыльные, должно быть, руководствовались теми же соображениями, – объяснил Мик, с любопытством наблюдавший за Дариной. – Тут как раз ничего странного. Но вот то, что кто-то шлет тебе письма сюда, – правда удивительно. Хотя, с другой стороны, с помощью мятежников мы постоянно обмениваемся почтой с империей в обход официальных каналов, так что…

– Это от Ирис! – радостно воскликнула Дарина, успевшая развернуть письмо и пробежать его глазами. И поторопилась добавить, поймав на себе недоуменные взгляды: – Она тоже из мятежников Четырех, узнала, что я жива, и нашла способ разыскать меня и написать. Их театр как раз сейчас в Элинте…

– Поразительное совпадение, – недоверчиво сказал Мик.

– И именно поэтому я вскрываю письмо при тебе? – вспылила Дарина. – На вот, хочешь, прочитай тоже.

Мик покачал головой и отвернулся. В конце концов, для кого-то из соратников Дарины отыскать ее здесь через Иста и правда было не слишком сложно. Стихия с ней, если это письмо прошло через все посты мятежников, там и правда, наверно, ничего страшного. От усталости мысли путались, и он не заметил, как стал клевать носом.

«Если уж теперь ты доверяешь Каю настолько, чтобы тренироваться вместе, то, может, и…» – Мик, начинавший дремать, не ждал услышать у себя в голове тихий голос Рут и невольно вздрогнул.

«Не уверен, что что-то изменилось», – Мик знал, к чему ведет этот разговор, и он ему заранее не нравился.

«Мик, пожалуйста, – Рут снова просила. – Тебе не кажется, что цензоры нашли бы более легкие способы расквитаться с нами, чем подвергать одного, возможно, из самых ценных своих творцов такой опасности? Если Кай действительно по-прежнему на стороне Аврума – и даже если Дарина тоже! – ты только представь, какие на них делаются ставки. Чем помещать их обоих в самый центр вражеского стана, проще прислать еще одну медвежью тройку». Мик и сам уже не раз думал об этом. Но он не мог рисковать людьми, отправляя их прямо в лапы цензорам. Сильные бойцы знали слишком много важной информации, которую мог заполучить император; слабые рисковали просто не выжить. О том, чтобы идти ему и Рут, теперь не могло быть и речи: история с таверной показала, что Рут все-таки еще очень слаба. Мик каждый день молился Четырем, чтобы со временем она сумела восстановиться.

«Мик, мы можем увидеть Лайма и Лику. Спасти», – лицо Рут сделалось бесстрастным, она задумчиво смотрела на языки пламени. Но Мику слышались в ее словах слезы. И это было хуже самых громких рыданий.

И была еще Лика. Милая и родная Лика могла вновь очутиться в относительной безопасности, тут, рядом. Это действительно шанс вытащить ее из ужасов Водных тюрем. Ну и потом, Мик ведь столько сил и времени потратил на подготовку здешних солдат. Так пусть и покажут себя в деле! Это могло бы стать великолепной проверкой.

Мик прикрыл глаза, заранее зная, какое видение сразу же возникнет за сомкнутыми ве́ками. Маски, маски, маски. Может, все-таки эти сны приходили не зря? Мик встал, склонился над Рут и легко провел рукой по ее волосам. Она ответила ему растерянным взглядом.

Мик вспомнил давние наставления отца. В конце концов, чтобы победить, надо еще уметь совладать и с собственными недовольством и страхами.

– Хорошо, – он повернулся к столу, за которым сидели Кай и перечитывающая письмо Дарина, – я дам тебе людей на спасение Лайма и Лики. Но ты тоже поедешь. И на каждом будет маска для ристалищ. Случись нападение, предатель будет вынужден снять ее.

– А как маски помешают предателю… предать? – Дарина интересовалась искренне и совершенно бесхитростно.

Мик подумал, что либо она великолепная актриса и тактик, либо все-таки на их стороне.

– Выходить с человеком в маске на мысленную связь не имеет ни малейшего смысла – особенно если рядом несколько других людей в масках, – объяснил он. – Они размывают облик, прячут Стихию, даже рост и фигуру не запомнить, и расположение людей становится зыбким, неясным. Ты просто не поймешь, с кем разговариваешь. Если постоянно меняться местами – а этим мы и займемся, – то хоть сто раз сообщай мысленно, где ты, это едва ли поможет. И тогда, чтобы уберечься, останется только снять маску. Ну, или если там будет засада – вынуждены будут напасть и на тебя тоже. И конечно же, ехать придется без Дарины – против вас обоих, если что, никто не выстоит. Только так, идет?

1009 год от сотворения Свода,

9-й день второго зимнего отрезка Себерия, Край Озер

Дарина

– Вот, – сказал Орион. – Я нашел то, что ты просил. Когда-то такие были в каждой семье…

Дарина завороженно наблюдала, как Мик аккуратно разворачивает грубую ткань и берет старые маски. Такие же хранились и в Лисьих Лапах, на верхней полке кладовой. Их доставали раз в год, чтобы смахнуть пыль, – использовать негде и незачем, а выкинуть не поднималась рука. На масках, что принес Орион, краска от времени облупилась, но на одной еще можно было различить узор, изображавший языки пламени. Воздух вокруг них будто слегка дрожал от накопленной Стихии – совсем как вблизи Рубежа.