Литмир - Электронная Библиотека

Тут и с обычной-то десятилеткой ездить намучаешься, а у этой еще и с головой не в порядке.

Как только автобус тронулся, полил дождь. Дорога шла мимо зеленых полей, и каждое окружала темно-зеленая изгородь. Элизабет пялилась в окно, сдерживая слезы. А также изо всех сил старалась дотерпеть до остановки, где будет уборная и кто-нибудь объяснит ей, что означают те буквы. Казалось, что со времени отъезда из Лондона прошли недели, но она с изумлением осознала, что на самом деле путешествие заняло меньше суток.

* * *

Эйлин ушла из лавки заранее, на случай если автобус прибудет раньше обычного. Она хотела убедиться, что наверняка будет дома, чтобы встретить девочку, а то Пегги будет визжать, Эшлинг рта не раскроет, Имон будет задираться, Донал нести что-то невразумительное… Ничего себе начало новой жизни в другой стране!

Эйлин пригладила юбку и заправила выбившиеся прядки. Интересно, как Вайолет выглядит теперь? У нее всегда были тонкие волосы и молочно-белое лицо. Наверное, девчушка такая же – в отличие от покрытых веснушками О’Конноров.

Стол накрыли тщательнее обычного. Эйлин заставила поменять заляпанную пятнами скатерть. Такое явное поднятие привычных стандартов разозлило Пегги.

Примчалась Эшлинг:

– Маманя, раз ты дома, давай пойдем к Махерам и заберем котенка прямо сейчас, до того как она приедет!

– У нее есть имя, ее зовут Элизабет! – одернула ее Эйлин. – И нет, котенок для вас обеих, забирать будете вместе.

– Я знаю, – неубедительно отозвалась Эшлинг.

За ее спиной появился Имон.

– Каждая получит по две лапки! – захихикал он. – Две тебе и две ей!

– Я возьму передние, – задумчиво сказала Эшлинг.

– Так нечестно, тогда ей достанется только попа! – Имон фыркнул от собственной дерзости.

– Не говори «попа», а то маманя тебе ремня даст, – парировала Эшлинг, осторожно косясь на мать: как бы и самой ремня не получить.

Эйлин пропустила перепалку мимо ушей:

– Эшлинг, иди сюда, я тебя расчешу, а то ты вся растрепанная. Стой спокойно!

Щетка всегда лежала на каминной полке, рядом с часами, и использовалась только в субботу вечером для еженедельной пытки. Морин и Эшлинг ее ненавидели и старались улизнуть. Мальчишки обычно могли рассчитывать на заступничество отца.

– Эйлин, хватит уже их прихорашивать, – говорил он. – Мужики они или кто? Нормальная у них прическа, оставь их в покое.

Однако за длинноволосых кудрявых дочерей он никогда не заступался.

Эшлинг ерзала и сопротивлялась.

– Хуже, чем собираться на мессу! – пожаловалась она.

– Не смей говорить гадости про мессу, это грех! – заявил Имон, довольный, что поймал ее на грехе, равном собственному. – Маманя, она сказала, что ненавидит собираться на мессу.

– Нет, она сказала, что ненавидит причесываться. Эшлинг никогда не скажет ничего плохого про священную мессу, правда, Эшлинг?

– Конечно, маманя, – подтвердила Эшлинг, опустив глаза.

Имон остался недоволен. Обычно после любого намека на оскорбление Господа на голову виновного обрушивалось суровое возмездие.

Пегги все еще была не в духе, чувствуя, что времена изменились в худшую сторону.

– Может, я схожу за Доналом? Он очень хочет быть внизу, когда та приедет, и он знает, что камин горит. И он не хочет, чтобы та подумала, будто он…

– Пегги, у Элизабет Уайт есть имя, ее зовут Элизабет, а не «та». Ты меня услышала?

– Да-да, конечно, я знаю, – заволновалась Пегги.

Эйлин наконец отложила щетку:

– Я сама схожу за Доналом.

Она пошла к лестнице, но по пути машинально посмотрела в окно. Должно быть, автобус из Дублина только что подъехал. От гостиницы Доннелли, около которой он останавливался каждый день, через площадь тянулись люди. А вот и Шон, идет впереди, раздраженно пинает камушки. Ее взрослый, неугомонный красавчик-сын явно чем-то озабочен и недоволен. Как это часто бывало, сердце Эйлин дрогнуло от беспокойства за него.

Позади Шона, волоча свой тяжелый чемодан, ковыляла бледная маленькая девочка. Она оказалась ниже ростом и более тощей, чем Эшлинг, а волосы такие светлые, словно их нет вообще. Зеленый цвет пальто только сильнее подчеркивал бледность и изможденность лица. На голове была школьная шляпка с завязками под подбородком, а одна из перчаток, пришитая к рукаву на резинке, болталась на ветру.

Там, на площади Килгаррета, с огромными глазищами на белом, как простыня, лице, была Элизабет.

Как и ожидала Эйлин, Эшлинг внезапно засмущалась и потеряла дар речи.

– Нет, маманя, ты ее встречай, – сказала она.

– Она уже здесь? Как она выглядит? – закричал Имон и, подлетев к окну, увидел маленькую фигурку.

– Это вон та, что ли? – изумился он.

Эшлинг, недовольная, что ее новую подругу критикуют еще до того, как она сама ее увидела, подошла к окну, но там никого не было. Элизабет с чемоданом уже вошла в дом.

– Хозяйка, она здесь, Донал открыл ей дверь! – раздался вопль Пегги. – Он сам поднялся с постели, а мы и не заметили…

Эйлин слетела по ступенькам на первый этаж. На фоне залитого светом огромного дверного проема темнела хрупкая фигурка дочери Вайолет. Донал помог ей затащить чемодан в прихожую и уставился на гостью в восхищении: в доме появился кто-то новенький!

– Из-за твоего приезда берут котенка, – сообщил он.

Эйлин бросилась к Элизабет с распростертыми объятиями:

– Иди скорее сюда, расскажи, как ты добралась в такую даль!

Вблизи глаза Элизабет казались еще огромнее.

– Я описалась, – сказала она. – Простите, пожалуйста…

Эйлин крепче прижала к себе костлявое тельце:

– Ерунда, малышка, сейчас все исправим.

– Какой ужас! У меня пальто промокло и в ботинки затекло. Мне так стыдно, миссис О’Коннор! Я не… я не знаю… я не смогла… – рыдала Элизабет.

– Деточка, послушай меня, в этом доме постоянно кто-то писается. Пойдем со мной наверх. Сюда! – Эйлин погладила тонкие волосы Элизабет, убрала ее руки от глаз и смахнула ей слезы. – Все хорошо, теперь ты дома, целая и невредимая. Пойдем со мной.

В дверях появился Шон:

– Здорово, маманя! Я тут в Дублине одного парня встретил, его Терри зовут…

Эйлин обернулась к нему:

– Отнеси наверх чемодан, дубина ты безмозглая! А ну бегом! Слышать не желаю, кого ты там встретил! Не мог девочке чемодан донести! Как можно так обращаться с больным ребенком! Тебе мозгов не хватило спросить ее про уборную?

– Я спросил! – Шон пришел в ярость от несправедливых обвинений. – Я показал ей, а она… она в мужской туалет пошла!

– Такой здоровый и такой дурной! – продолжала Эйлин, не замечая, как в глазах сына растет недоумение и наворачиваются слезы ярости.

Поджав губы, он взял чемодан и понес его наверх. Открыл дверь комнаты Эшлинг и швырнул чемодан на кровать. Так и знал, что от новой девчонки ничего хорошего ждать не придется! Так оно и вышло.

Эйлин понадобилось всего десять минут, чтобы привести Элизабет в порядок перед первой трапезой в ее новом доме. Чемодан быстро распаковали в поисках чистой одежды. Все остальное разбросали по кровати в таком беспорядке, который был просто немыслим в Лондоне. Мама так никогда не делала. Мама бы ушла, оставив Элизабет разбираться самостоятельно, но миссис О’Коннор такое явно и в голову не пришло.

– Снимай мокрую одежку, мы все бросим в стирку. Ну вот, молодец, а теперь иди в ванную. Быстренько помойся, и будешь чистенькая. А вот это я повешу. Ну давай же иди!

Миссис О’Коннор, похоже, ожидала, что Элизабет пойдет по коридору в одной майке, с полотенцем в руках. Что, в самом деле? Элизабет никогда не покидала свою спальню, не надев хотя бы халат…

– Можно мне, пожалуйста… – Элизабет неуверенно ткнула в направлении чемодана.

– Что, зайка?

– Мой… мой халатик… – Элизабет залилась румянцем.

– А, конечно! Забавная ты малышка, у тебя даже халатик есть.

А потом деваться будет некуда, думала Элизабет, идя по коридору. Придется познакомиться со всем семейством. Если они все такие, как тот мальчишка, который ее встретил, то это просто кошмар. Хотя миссис О’Коннор, пожалуй, очень даже ничего. Не такая, как мама, и вообще не похожа на чью-то маму, но с ней легко.

7
{"b":"889445","o":1}