Привет, друзья, я Макс, деревенский кот. Деревенский от усов до кончика хвоста. Обычный серый с темными полосками у глаз и на боках. Вы, конечно, уже подумали, что коты не умеют писать. Правильно! Но я может быть один из тысячи тех, которые, если не умеют писать, то владеют какими-то другими талантами. Я же – умею писать.

На свет я появился в майский день. Мне чуть больше года и вся жизнь у меня впереди.

Живу я в доме молодой учительницы русского языка и литературы Татьяны Сергеевны Соколовой. С первых дней как только я поселился в ее доме, то каждый вечер сидел с ней на ее письменном столе. Сидел между зеленых стопок ученических тетрадей. Смотрел, как она проверяет в них слова и предложения, ставит галочки на полях и оценки. И пока она до ночи проверяла тетрадки, я незаметно для себя самого выучился, теперь не хуже любого первоклассника умею писать и читать.

Мы живём в собственном доме в деревне с чудесным названием – Черемушки. Дом окружен деревянным забором и садом. И эта территория вся наша! Знаете сколько у нас деревьев? Яблони с зимними и летними яблоками, рябина черная, рябина красная, ирга, калина, облепиха, вишня, старая раскидистая черемуха. Обожаю качаться на ее развесистых ветках. А еще нравится мне сидеть на заборе – на высоких толстых и круглых столбах.

Я совершенно свободный кот, хотя и домашний. На лето из города в нашу деревню приезжают другие коты, а еще щенки, хомяки и даже черепахи. Их везут с собой на отдых дачники, любители загородной жизни. В деревне нашей хорошо: свежий воздух, простор, тишина, красота и главное – свобода.

Никогда не был в городе. Говорят, там дома многоэтажные. Чтобы выйти погулять, надо долго-долго спускаться по каменным лестницам с этажа на этаж по подъезду до железной двери. Не знаю, что такое подъезд, но в нем, рассказывают, пыльно, не уютно и пусто до жути. К счастью, у нас нет подъездов. У нас большой бревенчатый дом, в нем чисто, уютно и светло.

Летом в нашем доме царит прохлада в самый знойный полдень. Зимой, в морозы, у нас греют батареи центрального отопления. Еще мы разжигаем камин. Если за стенами трещит мороз или осенью льет холодный дождь, а центральное отопление еще не включили, моя хозяйка разжигает огонь. Мы садимся с ней поближе к камину и читаем. Я, конечно, слушаю и мурчу, а читает она. В эти безмятежные минуты я сказочно счастлив.

У меня много любимых блюд. Хозяйка кормит меня натуральными продуктами: сливками, сметаной, творогом. Но больше всего я люблю холодец. Уж поверьте, нет на свете ничего вкуснее холодца!

В моем доме кругом окна и двери, они выходят на веранду, на крыльцо, на задний двор, в сени. Чаще всего я пользуюсь форточкой кухонного окна. Через нее я попадаю в наш сад.

Сад. Это отдельная история. Это большой мир, где за каждым кустом, за каждым деревом своим чередом идет жизнь обитателей сада. Здесь живут мои друзья и приятели. Есть, конечно, и неприятные типы, но с ними у меня выстроены тонкие дипломатичные отношения.

Люди даже не подозревают, что в моем мире – мире животных свои правила, свои взаимоотношения, своя жизнь. Впрочем, им совершенно не обязательно знать о нас все. Достаточно просто любить нас, не обижать, и не прогонять от себя.

Для чего я все это пишу? Чтобы рассказать, как я провел лето, которое никогда не забуду. Все благодаря моим веселым и отважным друзьям: Рексу – сторожевому деревенскому псу, Асе – кошке, гостившей у соседей, и попугаю Аркадию, гостившему у меня. В этой летней истории, кроме моих друзей, еще множество героев. Послушайте то, что я вам расскажу.

Началась моя история год назад. Как говорится – не было бы счастья, да несчастье помогло.

Началась эта история в мае, когда я появился на свет. С тех пор смутно что помню. Пожалуй, язык мамы: нежный, хоть и шершавый. Она вылизывала у нас котят, у меня в том числе, спинку, мордочку, животик и, извините, под хвостиком. Она кормила нас вкуснейшим молоком. Мы – малыши наедались до отвала и засыпали, уткнувшись в ее мягкий теплый живот.

Корзина с кошачьим семейством стояла в углу комнаты. Каждый вечер, из окошка напротив, на корзину падали нежно – розовые лучи заката. Розовый свет проникал сквозь нехитрое плетенье ивового прута. Каждый раз в это время мама кошка оставляла малышей. С кошачьей ловкостью и грациозностью она вспрыгивала на открытую форточку и затем исчезала в тающем свете вечерней зари.

Под утро она возвращалась и приносила нам мышь.

Все было идеально. Целыми днями, мы, котята, устраивали возню в корзине. Карабкались по ее стенкам вверх, цепляясь за прутья.

Однажды, дверь на крыльцо дома оказалась открытой. Подросшие котята, легко выбравшись из корзины, отважно путешествовали по дому. Я, как самый любознательный, проник за открытую дверь.

Дом и крыльцо были самыми обыкновенными, как у всех деревенских домов. Передо мной же раскинулся невиданный мир: зеленый сад с кустарниками и цветами, с белой дорожкой от крыльца до синей, как сейчас помню, калитки в заборе. Над таким же синим, как калитка, забором, утопая в белом цвету, возвышалась черемуха. Черемуха в здешних краях растет повсюду: в каждом дворе, вдоль дорог, в лесу.

Я – серый в темную полоску беглец сидел на досчатой площадке крыльца и созерцал незнакомый вокруг себя мир. Неизвестность не пугала меня, наоборот, было приятно купаться в ласковых лучах солнышка. Спускаться по крашеным деревянным ступенькам я не помышлял. Мир был слишком велик для маленького котенка, а лестница высока. Дуновения ветра будоражили мое воображение, но я ни за что не осмелился бы спуститься вниз.

И вдруг, прямо передо мной упал фантик. Помнится, в доме жила девочка. Она по утрам ела кашу, а к чаю мама давала ей конфету.

– Кис, кис! – услышал я детский голосок из открытого окошка кухни.

Легкий фантик подхватил ветерок и шурша им подбросил прямо к моим лапкам.

Цветная бумажка легла передо мной, я глядел на нее не моргая. Вдруг, она зашуршала и, словно играя со мной, поползла прямиком к краю. Я за ней. Не уверенно, а так, из интереса. Она тихонько, я тихонько. Она замерла, а я, будто зачарованный, подпрыгнул и метнулся к ней. Фантик вниз, и я туда. Кувыркнулся. Лежу на животике, перед носом бумажка, шоколадкой пахнет. Я ее лапкой потрогал. Шуршит, а не убегает. Ветер тут как дунет, бумажка как полетит. Я сообразить не успел: она уже на дорожке. У меня хвост вверх, лапки прыг-прыг.

«Ну, уж теперь я ее поймаю!» – решил я. И чего в ней меня беглеца привлекло, хоть бы котлета, а то бумажка от шоколадки.

Так мы и играли втроем: ветер, я и бумажка. Фантик вертелся сам по себе. А я вертелся как чертенок и будто весь из пружинок: в животе, в спине, в голове, и по одной пружинке в каждой лапке. Так, боком и с прискоком, допрыгал до самой калитки.

В общем, выдуло мою добычу под синий штакетник на улицу. Я не задумываясь, по пластунски на пузике прополз под калиткой. Чего ради любопытства не сделаешь?

Про фантик я забыл уже когда под калиткой карабкался. Еще хвост оставался со стороны дома, а со стороны улицы мое внимание уже привлекли воробьи. Стайка серых пташек копошилась у лужи на обочине грунтовой дороги.

Воробьев нисколько не встревожило мое появление.

Видно врожденный инстинкт мне подсказал, что надо крадучись подобраться к пичугам и напасть на них в один прыжок. Я крался. Старался быть незаметным. Держал хвост трубой. Но воробьи почему-то вспорхнули и преспокойно перелетели по другую сторону лужи. Только пыль с дороги подняли. Изрядно запоздав, я – маленький ловец все таки прыгнул, чувствуя себя львом на охоте. И не важно, что попытка не привела к успеху. Главное, я открыл в себе важные качества – решимость и отвагу охотника. Правда лапы запачкал грязью, и почему-то сразу захотелось домой. Усевшись около лужи, громко мяукнул. Я звал маму.