— Это всё решаемо, — отозвался он, — Смотри. Ты, как с братьями решишь свои дела, набери мне. Если мы ещё не уедем, то подхватим тебя, если же уедем, то я найду способ, как доставить тебя к нам. Ну, а насчёт того, чтобы оставить тебя у нас на ночь, думаю, я тоже смогу договориться. Есть у меня кое-какие связи, через которые можно будет надавить на вашего директора. Так что готовься. Какую-нибудь одежду по проще подготовь, но закрытую. Всё-таки на природу едешь. Тут ещё комаров полно, а мага-природника у нас нет, чтобы отвадить их. Есть специальное устройство от них в доме, но мы же на улице будем сидеть, там оно не поможет.

— Хорошо, договорились, — задумчиво согласился я с ним, пытаясь вспомнить, есть у меня что-то подходящее, или покупать надо.

Я на автомате попрощался и сбросил вызов, развернулся, чтобы идти в столовую, заметив, что, пока говорил, забрёл в какой-то тёмный угол, и неожиданно в кого-то влетел.

— Твою мать! — только и успел этот кто-то рыкнуть, прежде, чем оказаться на полу, а мой нос вдруг уловил смутно знакомый сладковатый запах жжёной травы.

На паркетном полу в темноте тлела какая-то искра, и я поспешил наступить на неё. Пожар бы, конечно, вряд ли случился, но мало ли?

— Ты чё творишь? — взвыл вдруг прокуренным голосом подросток, поспешно вставая, — Это же был мой последний косяк! Ну всё, ты попал… Не знаю, кто ты, парень, видать, новенький, но если сегодня же не подгонишь мне червонец, то тебя ждут большие неприятности… — мрачно процедил он, возвышаясь надо мной на полголовы.

— Хрена себе у тебя расценки, — аж восхитился я, — За жалкий окурок десятку целую. Пожалуй, я воздержусь от столь дорогой покупки. Если он тебе так дорог, то можешь с пола остатки соскрести.

— Слышь, придурок, жить надоело? Ты вообще хоть знаешь, кто я? — набычился он, разминая кулаки, и вдруг его рука резко метнулась ко мне, и моё горло оказалось в крепком захвате. Для наркомана у него оказалась довольно приличная скорость, среагировать я не успел, да и сам он был довольно крепкого сложения.

Вот только и я явно изменился… Моё тело определённо стало крепче, видимо, трансформации на прошли бесследно для него, так что сейчас я даже без активации режима Берсерк, без особых усилий вырвался из захвата, пробил с ноги в голень, и резко с правой нанёс удар в челюсть так, что у него аж зубы лязгнули, и он завалился обратно на пол, уже практически сроднившись с ним.

— Пусть отдыхает, — решил я, глядя на бессознательную тушку, и спокойно пошёл в столовую, — Сон, говорят, полезен для нервов…

И нет, совесть меня не мучила. Конфликт начал не я, он уже далеко не ребёнок, так что должен отвечать за свои поступки и действия.

— … а потом она взяла учебник, и ка-а-а-ак треснет! У меня аж искры из глаз посыпались!

— … да нифига! Громобой в сто раз круче их всех вместе взятых!

— … ну да, Героика симпатичная, конечно, но Ника вообще огонь!

Под аккомпанемент из звона ложек и тарелок, звука от придвигаемых и отодвигаемых стульев выхватывал я обрывки фраз из гомона окружающих меня детей.

Ко мне с расспросами никто не лез, так что сам я ел молча, лишь иногда невольно прислушиваясь к разговорам вокруг.

— Слушайте, — прервал я молчание, обратившись к своим соседям, уже поевшим, и дожидающимся меня. Только Лёха уже ушёл, сопровождающий моим напутствием насчёт охраны моих вещей, чтобы не расслаблялся, — А почему у вас так мало девушек тут? Такое чувство, что их раз в пять меньше, чем парней.

— Так и есть, — кивнул мне Костя, жуя хлеб без ничего, — Девочек чаще удочеряют, особенно, когда они маленькие ещё совсем. Вот и получается, что их намного меньше, — как-то тяжело вздохнул он под понимающими взглядами своих друзей.

— А ты давно вообще тут? — поинтересовался я, доедая гречку с котлетой.

— С пяти лет. Как мамы не стало… — отвёл он взгляд в сторону.

— А что отец?

— А отец ушёл от нас, когда мне было два. Я его даже и не помню. Он ни разу меня не навещал, — сухо объяснил он.

— Да тут у каждого второго такая история, — подхватил Димка, а Саня с Витьком согласно закивали, — И если тебя лет до восьми не усыновили, то дальше уже почти без вариантов тут до восемнадцати лет обитать приходится. Как вон тем, например… — затих он под конец, глядя с опаской на вход в столовую.

— Ух ты, старшаки пришли, — подхватил Костя, глядя туда же, — Они же уже не ходят сюда обычно есть. Интересно, что их сюда принесло?

Я нехотя глянул в ту сторону, куда смотрели уже почти все находившиеся в столовой дети, и увидел примерно то, что и ожидал. Человек пять молодых людей, среди которых затесался мой недавний знакомый, стояли у выхода, никого не выпуская, и лениво оглядывали зал.

Я сидел спиной к двери, видимо, поэтому они меня сразу и не увидели. Но тут тот тип заметил меня, радостно оскалился, и стал весьма некультурно тыкать в мою сторону пальцем, указывая своим дружкам на меня, и вскоре они все дружной толпой, вразвалочку, двинулись к нашему столу.

— Так, детвора, — привлёк я к себе внимание своих соседей, которые с явным испугом смотрели на приближающуюся банду, — Вставайте и топайте отсюда. Незачем вам в этом деле участвовать. Стороной только их обойдите.

— Так они к тебе, что ли? — удивлённо вытаращился на меня Костя, — Когда ты успел перейти им дорогу?

— Долго ли умеючи, — пожал я плечами, — Давайте, валите уже.

— Не, пацаны, вы как хотите, а я хочу это видеть, — выдал вдруг Димон, а все остальные, как ни странно, дружно поддержали его, и отчаянно закивали, восторженно глядя на меня.

— Как хотите. Я вас предупреждал, — не стал я спорить. Не маленькие, сами должны понимать последствия своих решений.

— Какая встреча! — ещё шире оскалился тот придурок, подойдя ближе. Его дружки взяли в полукруг наш стол, — Ты так быстро убежал, что я не успел тебе озвучить новые расценки. Теперь ты мне двадцатку торчишь. Ну, и придётся объяснить тебе правила поведения в этом заведении, так как твои друзья, видимо, не посчитали это нужным сделать, — бросил он тут угрожающий взгляд на моих соседей.

— Идём-ка, побеседуем… — попытался он тут поднять меня за шкирку, но не смог, силёнок не хватило, а ещё через секунду он скрючился рядом со столом, и пытался заново научиться дышать, так как я, не вставая с места, зарядил ему локтем в солнышко.

Далее я не стал ждать, когда его дружки займутся мной, вскочил с места, так как сидя отбиваться было бы сложно, и сходу пробил ближайшему мой любимый удар с ноги в голень, выведя этим его из строя на какое-то время, и, пока он прыгал на одной ноге, занялся его приятелями, которые мешали друг другу, чем помогли мне закончить дело буквально за несколько секунд.

Всё произошло настолько быстро, что в наш «разговор» даже никто вмешаться не успел, и только уже когда всё было закончено, к нам подскочил физрук с ещё каким-то мужчиной.

— К директору! Немедленно! Все! — отрывисто рявкнул он, тяжело дыша, переводя взгляд с меня на тела и обратно.

— Да без проблем. Сейчас доем и пойду, — невозмутимо ответил я, и сел обратно за стол, не обращая внимания на восхищённые возгласы подростков, доносившиеся со всех сторон.

— Ну и что же вы, молодые люди, не поделили? — тяжело вздохнув, поинтересовалась директор, сурово глядя на нас. Парни более-менее пришли в себя, и сейчас мы не стройной толпой стояли рядом с её столом. Подростки бросали на меня косые угрюмые взгляды, хотя, какие это подростки? Им всем уже явно было под восемнадцать лет, так что это уже скорее молодые мужчины. Но с оправдательными речами никто лезть не спешил.

— Михаил? — вопросительно глянула она на меня, поняв, что ответа она ни от кого не дождётся, — Мне кажется, что мы с вами договорились, что у нас с вами не будет проблем? И на следующий же день вы нарушаете наши договорённости. Как мне это понимать?

— Это вопрос не по адресу, Виктория Викторовна, — покачал головой я, — конфликт начал не я, а эти товарищи. Это вам человек сто могут подтвердить, которые в столовой были. Я спокойно сидел за столом, и вкушал ваши изысканные яства, наслаждаясь буквально каждой ложкой, когда они подошли ко мне и начали какую-то дичь нести про то, что я должен им денег, что у вас тут какие-то свои, особые, порядки, которым они собирались меня научить, с целью чего попытались силой увести, не дав мне даже доесть. Я просто вынужден был принимать меры, — развёл я руками, изображая раскаявшийся вид, мол, не я такой, жизнь такая.