— Дежурный! — рявкнул он вдруг так, что я аж вздрогнул, а из его виртумма выскочил небольшой экран, но с моего места не было видно, что на нём.

— Господи, Седой, что ж ты так орёшь всё время? — донесся чей-то усталый голос, — Ну не на футболе же!

— Отставить пустые разговоры! Проверь-ка по базе автомобиль Реммит, чёрного цвета, номер триста шестьдесят семь, буквы не увидел.

— Пробиваю, — тут же построжел голос, — Так, вижу. Информация о владельце скрыта… Странно. Что случилось? Насколько мне известно, скрытая информация означает, что автомобиль принадлежит какому-то из силовых ведомств. Какие-то проблемы?

— Да так, — неопределённо отозвался водитель, — Показалась, что она за нами следит. Видимо, действительно показалось… Ладно, конец связи.

Через минуту мы также молча продолжили путь, а уже минут через двадцать я благополучно забыл об этом, когда вошёл в свою новую старую квартиру.

Где-то с полчаса я осваивался в своём месте жительства, внимательно его изучая, открывая все шкафы, и определяя, где что находится. Было любопытно узнать о себе хоть что-нибудь новое, какие-то увлечения, интересы, хобби, наконец. Но единственное, что я обнаружил, так это несколько гантелей и штангу в дальнем углу одной из комнат, вместе с турником, больше ничего любопытного не было. Ни книг, ни журналов, ни марок каких-нибудь. Ни-че-го…

Все вещи были аккуратно разложены по своим местам, в доме царила стерильная чистота, и складывалось ощущение, что здесь жил не совсем ещё молодой парень, а какой-то старик. Даже ни одного порно журнала нигде не было видно. Хотя, с этой паутиной, может они и не нужны? А с другой стороны, как-то же я вспомнил вообще про них, так что, значит, не так уж они мне были и чужды? — невольно задумался я, уже привычно потёр вспыхнувшие резкой болью виски, и улёгся на диван перед большим телевизором, висевшим на стене, вот только включать его не было ни малейшего желания. Я в больнице уже достаточно его насмотрелся.

И чем же себя занять? Книг нет, компьютера тоже. Спортом, что ли, заняться, или учебники полистать? — мучительно размышлял я, ощущая накатившую скуку. Неужели вся моя предыдущая жизнь была такой тусклой и скучной? Ни друзей, ни увлечений, ни даже, по сути, родственников… Школа-дом, дом-школа… Так что ли? И чем себя занять? И чего тогда я так из больницы рвался, если здесь ещё тоскливее, чем там?

Я нехотя сполз с дивана, и направился к спортивному углу. Уж лучше хоть чем-то заняться, чем чувствовать подступавшую тоску. Как старый дед какой-то, честное слово, а не совсем ещё молодой парень. У меня сейчас возраст такой, что вовсю должна кровь кипеть, да гормоны из ушей литься, а я только ворчу сам на себя…

Я успел поработать и с гантелями, и со штангой, изрядно пропотев, как вдруг из коридора донёсся щелчок замка и хлопнула дверь.

— Ну надо же. Неужто дома, наконец, — донёсся до меня незнакомый девичий голос, — Миша, ты тут?

— Я здесь! — крикнул я, суетливо вытирая полотенцем пот, и натягивая на себя футболку. Надо же… Похоже, я всё же был не безнадёжен. Неужто у меня есть ещё одна подруга?

Весьма своеобразная, по всей видимости, подруга, так как сразу же я услышал стук каблуков, направляющихся в мою сторону, а значит, эта мадам даже не соизволила разуться, что вызвало где-то в глубине моей души глухое раздражение. Видимо, я действительно был большим любителем чистоты, как и предположил это ранее, разглядывая идеальный порядок в квартире.

Через пару секунд звук стих, а в дверях комнаты застыла симпатичная особа, лет шестнадцати-восемнадцати на вид, с короткими рыжими волосами, и какими-то шальными зелёными глазами, изучающе уставившимися на меня. Была эта особа одета в короткий топик, не скрывающий худой живот, но выгодно подчёркивающий высокую грудь, и крайне вызывающую миниюбку, край которой находился на самой грани дозволенного приличиями.

— Ты где пропадал столько времени? И почему я не могла до тебя дозвониться? — резким недовольным тоном поинтересовалась она, как жена, встречающая мужа, после его трёхдневной гулянки.

— В больнице я был. А виртумм сломался, — показал я ей на браслет, уже почти уверившись в том, что эта странная вызывающая особа моя девушка, а в таком случае её недовольство можно было понять.

— В больнице? — удивлённо подняла она вверх бровь, — Что случилось? Впрочем, плевать, не до этого. Слушай сюда. Ко мне скоро друзья придут, а у меня ничего не готово к их встрече. Пошли ко мне, передвинешь мне стол и кресла, потом я дам список, сгоняешь до магазина. У них доставка по какой-то причине не работает, заказ можно сделать только на завтра, а мне сегодня нужно, ну, и мусор заодно захватишь. И побыстрее давай, у меня совсем нет времени! — прикрикнула она под конец, требовательно глядя на меня.

Ну ни хрена ж себе, какие у нас высокие отношения! — аж как-то мысленно восхитился я, а вслух сказал совершенно другое, — Ты волшебное слово забыла сказать. Впрочем, можешь не вспоминать его, не утруждайся. Сегодня я в любом случае тебе помочь не смогу. Мне врач на ближайшие две недели запретил физическую нагрузку, — сказал, и только сейчас сообразил, что уже ступил. Нельзя мне было гантели и штанги тягать, а я сразу к ним кинулся. Ну не идиот?

— Да и вообще, — продолжил я, — Если будешь и дальше разговаривать со мной в подобном тоне, то нам с тобой придётся расстаться. Поняла?

— Гончаров, ты совсем идиот? Или тебе в этой больнице остатки мозга высушили? — как-то даже устало произнесла она, глядя на меня как на придурка, — Что значит, расстаться? Я не твоя девушка, чтобы ты мог меня бросить. Забыл уже, как сам просил меня о том, чтобы я повлияла на своего парня и его друзей, чтобы они не трогали тебя? И что пообещал стать чуть ли не моим слугой за это? А теперь бред какой-то несёшь. Я не знаю, что там тебе сказали врачи, но если ты сейчас же не пойдёшь и не сделаешь то, что я тебе сказала, то можешь считать, что наше с тобой соглашение расторгнуто. Сам тогда должен понимать, что с тобой сделают мой парень и его дружки. Ну? Идёшь?

— Пожалуй, воздержусь, — холодно улыбнулся я ей. Вот оно как, значит… А я тут губу раскатал. Неужели я действительно таким дебилом был, что считай добровольно себя ей в рабство отдал? Ну и кретин…

— Ты уверен? — чуть наклонив голову, вкрадчиво поинтересовалась она.

— Вали уже отсюда, — совсем отбросил я в сторону приличия, — Пока я не заставил тебя пол тут мыть за то, что ты мне тут натоптала. И живей давай. Считай, что наше соглашение расторгнуто.

— Это ты зря… — медленно покачала головой она, не отводя от меня пристального взгляда, — От тебя же теперь живого места не оставят…

— Ну, если твой парень такой идиот, то может быть, — пожал я плечами, — Правда после этого вам придётся на пару лет расстаться, пока он срок не отсидит, но ты ведь как порядочная девушка его дождёшься, верно?

— Ты что, собрался на них в полицию заявить? — не поддельно изумилась она, — Это же не по вашим понятиям! Тебя же все презирать будут!

— А сейчас, можно сказать, меня все прям безумно любят! — расхохотался я, — Обязательно заявлю. Можешь даже не сомневаться. А кто там и что обо мне подумает — вообще плевать.

— Странный ты какой-то стал… Тебя как будто подменили, — с трудно читаемой интонацией в голосе произнесла она, резко повернулась, и пошла к выходу.

Нормально так. В открытую говорит, что её дружки меня изобьют, если я не буду ей прислуживать, а странный при этом я. Что ж я за чмо такое, если об меня буквально все готовы ноги вытирать? Нет, братцы-кролики. Уж не знаю, каким я там был раньше, и что по этому поводу думал, но больше я подобного в отношении себя позволять не намерен. А то так и буду всю жизнь шестерить на кого-то и по магазинам бегать.

Кстати, насчёт магазина… А что там у меня с продуктами? Кормить-то меня больше никто не будет. Всё самому нужно делать.

Я решительно двинулся на кухню, и заглянул в холодильник, обозревая практически пустые полки, на которых сиротливо лежала банка шпрот, да в двери прятались пара яиц. Мда, на этом долго я не протяну. Надо в магазин двигать, — резюмировал я, и пошёл собираться, заодно отыскав в сумке кредитку, которую мне мама в больницу принесла.