Тогда мыслью будем считать сгусток информационного поля, претерпевший преобразование и «привязавшийся» к сознанию, где бы, в каких мирах оно ни было, а на земле — и к мозгу, управляющему телом. Сгусток информации, прицепившийся к некой комбинации мозговых клеток, к которым на земле привязалось сознание.
Мозговая ячейка — клетка, — возможно, только воспринимает мысль, если способна на это, как радиоприёмник, настроенный на определённую волну и только её и «слышащий». Вот зачем нам столько миллиардов нейронов. Каждый из них «настроен» на свою дольку информации, свой микросгусток. Но не исключено, что каждый из нейронов универсален, и воспринимает всё, как ячейка в памяти компьютера, которой без разницы, что, какое содержимое хранить, лишь бы хранимое было в подходящей форме.
Сообщества нейронов образуют более крупные «устройства» для хранения и операций с информацией. Если не совпадают «рабочие» частоты или амплитуды информационных субблоков или блоков в мозгах разных людей, люди не способны друг друга понять. Возникает так называемый конфликт представлений. Он может быть острым или вялотекущим. Но из всех видов межчеловеческих конфликтов он имеет самое широкое распространение. Обучение, тренированность просто подключают более широкие сообщества мозговых клеток к одновременному, многоканальному общению, облегчают нам взаимопонимание. Мы уже знаем, что более крупный, тяжёлый мозг способнее к общению.
Однако устройство мозговой ячейки отнюдь не свидетельствует о том, что она является и антенной, воспринимающей свою информацию непосредственно из вселенского, космического, околоземного, около- или внутриобъектного или околочеловеческого информационного поля. Информация «оттуда», я полагаю, принимается вовсе не клеткой мозга, вряд ли способной к непосредственному приёму. В клетку мозга по энергетическому каналу передается некий специальный сигнал о поступившей информации. Человек мыслит всеми своими составами, а на физическом уровне — даже собственной кровью.
Энергообмен с окружающей средой у нас идёт через чакры. И не только через семь-восемь главных чакр. Чакр великое множество. Только важнейших сорок девять. Энергообмен — это их специализация, эти чакры служат, в том числе, приёмо-передающими антеннами. Через соответствующие чакры и воспринимается сигнал из информационного поля. А вот здесь начинается уже моя «родненькая» специальность. И начинается полнейший «непротык».
Акико вывела на экран видеоинформацию.
Во-первых, моя аппаратура не разделяет при видеосъёмке ауру пациентов на все тонкие тела. Более или менее можно распознать лишь примерные очертания эфирного тела. Остальные шесть уровней человеческого духа, или биополя, присутствуют в кадрах в виде их нерасчленённой совокупности, до наружной капсулоподобной пурпурной энергетической защитной оболочки, которая на снимках слабо, но всё же видна. У меня и у Бориса наружная защитная оболочка тёмно-синего цвета, в наши дни это практически норма, мы — «индиго». У моего отца наружная капсула наверняка была ещё пурпурной. Разрешающая способность моей (сегодня лучшей в мире!) аурометрической техники оставляет желать много лучшего. У Бориса удалось лишь зафиксировать пульсацию ауры. А за счёт какого или каких из тонких тел? Всех в комплексе? Только гадать. Эфирное же тело, как я понимаю, — всего лишь трёхмерное, хотя и тонкоматериальное. Но ему соответствуют излучения более высоких размерностей. Сознание — уже не трёхмерное. Ещё более тонкие элементы души у нас пяти- и шестимерные.
Кстати, что за материалы по высшей математике заказал Джим в нашем издательстве «Коданся»? Не по многомерным ли пространствам? И не проверишь его, хитреца… А почему бы и нет? Дам команду Джоди. Пусть займутся, кому положено…
У больного Желязовски нам даже не удалось сделать достаточно много записей, чтобы обработать их на компьютере и получить достоверную динамику ауры. Он нахально, нагло, брутально, других слов не подберу, неожиданно выздоровел, как и было предсказано (или отмечено) ошё Саи-туу.
Во-вторых, сравнение динамики пульсаций ауры Бориса с тонкими биохимическими реакциями его нейронов по серотонину и допамину, — а это сложные химические соединения, вырабатываемые нейронами для сигнализации друг другу и другим связанным с нейронами клеткам, по действию эти вещества напоминают морфий и опиум, — не позволило надёжно установить наличие хоть какого-то соответствия, ну хоть какой-то более-менее определённой их взаимосвязи или взаимозависимости. Чёткая, достоверная корреляция мною не замечена. Что само по себе наводит на мысль, что я попыталась сопоставить не близкие, не однородные, а разнокатегорийные явления друг с другом, как соевую похлёбку и шляпу. Тем не менее, такая взаимозависимость быть должна, просто я не могу пока ущучить её, поймать за невидимый хвост.
В-третьих, давая Борису решать логические задачи, я фиксировала затраты зонами и отделами его мозга энергии, освобождающейся в клетках мозга при «сжигании» глюкозы, которая окислялась поступающим с кровью кислородом. Получила на позитронно-эмиссионной томограмме всего-навсего мыслительную топографию, зонированное распределение его мозговой активности. Томограмма подтвердила, что Борис вовсе не глуп: при сравнительно невысокой активности коры отделов (экий лодырь!) мозговая деятельность охватывала весьма обширные области коры. Именно такая картина выявляется у людей «умных». Генетически устройство мозга Борис получил весьма совершенное. Но вот кора лобного отдела левого полушария, отвечающего за абстрактное мышление, почти не «оживлялась», получая от меня логические задания.
Стоп-стоп!.. У нормальных людей (и у Бориса тоже) при быстром, беглом чтении не возникает внутреннего проговаривания (и сопутствующего возбуждения коры речевой зоны в левом полушарии). Возбуждение правого полушария, отношения к речи не имеющего, направлено как раз на то, чтобы самому себя заблокировать и не мешать «руководить» речью специализированному на этой функции левому полушарию. Быстрота действий свидетельствует о работе не медлительного нашего сознания, а об активности подсознания.
Вот здесь-то я и попадаю всякий раз в тупик, из которого не нахожу выхода. Вспять, возвращаюсь вспять. Обратным ходом.
У Бориса как раз и не работает сознание! Наша первая система…
Он некритично впитал чужую мыслеформу, вероятно, от Александра Дымова, переживающего утрату своей Гуль, перенесённую к Густову Стахом Желязовски. Какой протяжённый путь в пространстве и времени она прошла не узнанной и не прочитанной! И воспроизвёл её для меня своим рассказом словно от первого лица Борис. Ведь он и сам, рассказывая, делясь «своей» болью, глубоко верил, что тоскует по Гульчохре! А перед этим тосковал по Кэролайн. Но он не играл разработанную кем-то роль подобно талантливому актёру-исполнителю, он сам чувствительно проживал впитанное им чужое ощущение, которое тоже в чём-то сродни мыслеформе. И проживал некритично, без самоконтроля!
Воспринимаемая эфирным телом Бориса информация в форме энергетических сгустков через энергетические каналы-меридианы подаётся к органам чувств, через органы чувств идёт к подсознанию, которое особо её не анализирует — не его это дело. Поступает подсознание и в дальнейшем в соответствии с собственной природой, но в конечном счете, как ему заблагорассудится — быстро, но точно только при простых действиях, не рассчитанных на более-менее отдалённую перспективу. То есть у моего пациента Бориса подсознание сознанием практически не контролируется. И перед сознанием не отчитывается. Так что же, Борис напрямую постоянно управляется своим собственным подсознанием?! Второй системой?! Вот в чём фантастика!
Я не учитываю, искусственно упрощая картину, что в мыслительном процессе человека принимают участие кровь, содержащая воду, поваренную соль и железо, и клетки всего тела, насыщенные энергоинформационной средой — водой, основой клеточного сока и межклеточной жидкости. Человек такое мыслящее существо, которое думает всем своим организмом. А между сознанием и подсознанием у Густова словно перегородка, какая-то стена, которую я никак не могу пробить! Не исключаю, что у меня умишка недостает. Но не могу и исключить активнейшее противодействие самого Бориса. Я ведь всё ещё для него пребываю в образе врага. Вот такая «закольцовка». Откуда я стремилась уйти — туда и пришла.
