Миша! Я не могу больше держаться. Я сойду с ума.

Глава 37

Миша

Как только мы подъезжаем к нижней части железнодорожной станции и выбираемся из внедорожников, к нам мчится еще одна мотобригада.

— Христос, — бормочет Алек, поднимая пистолет-пулемет и прицеливаясь.

— Подожди, — бормочу я. Шагнув вперед, я держу оружие наготове, наблюдая, как первая машина резко останавливается.

Карузо Д'Анджело и Эмилио Сартори выбираются с задних сидений с оружием в руках.

Блять, как раз то, что мне сейчас чертовски нужно.

— Я здесь ради Авроры, — кричу я. — Мы можем помериться силами после того, как девочки будут в безопасности.

Проходит еще секунда, прежде чем он кивает.

— Наши дочери на первом месте.

Я неохотно киваю.

Когда женщины будут в безопасности, мне придется иметь дело с этими двумя мужчинами. Сегодня либо наступит перемирие, либо появятся трупы.

Я бросаю взгляд на Армани.

— Возьми двух человек и оставайся позади Д'Анджело и Сартори. Если они попытаются напасть на нас, убей их.

Он кивает и, взяв двух охранников, направляется к врагу.

Д'Анджело подходит ближе.

— Одно неверное движение, и ты труп.

Это должно меня напугать?

— То же самое относится и к тебе, — бормочу я, разворачиваясь и направляясь к припаркованным телегам и вагонам.

Насторожившись, я выглядываю в открытое пространство между вагонами и, увидев черную вспышку, быстро отступаю назад и жестом приказываю всем остановиться.

Я поворачиваю голову к Карузо и с едва скрываемой ненавистью бормочу:

— Слева от нас.

Он кивает.

— По твоему сигналу.

Я удивлен, что он отдает мне инициативу, но, с другой стороны, это, вероятно, потому, что он не хочет, чтобы я шел позади него.

Я делаю глубокий вдох и медленно иду вперед. От человека, которого я видел несколько секунд назад, не осталось и следа, так что я пользуюсь шансом и ныряю в проем.

— Я зайду с другой стороны, — сообщает мне Алек.

Он берет трех человек, и я смотрю, как они идут налево, в то время как сам направляюсь направо.

В другом проходе между двумя вагонами я вижу мужчину, охраняющего контейнер.

Бинго.

Я показываю Карузо и другим мужчинам подождать, затем, пригнувшись, медленно подкрадываюсь ближе.

Мне следовало прихватить глушитель. Как только я нажму на курок, все пойдет наперекосяк.

Когда я переступаю через сцепку между вагонами, глаза мужчины устремляются в мою сторону, и я нажимаю на спусковой крючок. В него попадает град пуль, и его тело сотрясается, прежде чем он падает на гравий.

Бросившись вперед, я бегу и, взмыв в воздух, запрыгиваю на контейнер и быстро оцениваю ситуацию.

Аврора висит на цепях. Кадзуо направляет на нее пистолет. На моем пути стоят два ублюдка.

За долю секунды я успеваю все рассмотреть, прежде чем в меня летят пули.

Я слышу людей позади себя, но концентрируюсь на ублюдках перед собой и убиваю их.

Кадзуо усмехается.

— Ты немного рановато.

— Извини, что испортил тебе вечеринку. Должно быть, мое приглашение затерялось по почте, — рычу я.

Мой взгляд мечется между этим ублюдком и Авророй.

Господи, они пытали ее.

Но она жива.

Ее губы приоткрыты, и она смотрит на меня, черты ее лица напряжены от боли и шока.

Карузо лучше не стрелять мне в спину.

Опустив пистолет-пулемет, я бросаю его на пол.

— Как ты хочешь это сделать?

Взгляд Кадзуо мечется между мной и Карузо.

— А я-то думал, что вы воспользуетесь возможностью убить друг друга. — Он пожимает плечами. — Жаль, что мой план не сработал. Пока.

Внезапно Аврора пинает Кадзуо ногой, и это снова привлекает его внимание к ней. Я выхватываю пистолет из-за спины и стреляю.

Я продолжаю стрелять, изрешетив Кадзуо всеми пулями из обоймы.

Быстро бросаю разряженное оружие и, развернувшись, вытаскиваю Heckler & Koch из-за пояса брюк и целюсь в Карузо.

— Нет! — плачет Аврора. Ее сотрясают рыдания. — Не стреляй. Пожалуйста. Тогда ты с таким же успехом можешь убить меня.

Я понимаю, что она обращается к отцу, только когда говорит:

— Я люблю его, отец. Если ты убьешь его, то потеряешь меня.

— Заткнись! — кричит Карузо на свою дочь. — Сейчас мужчины разговаривают.

Что. За. Любящий. Отец. Блять.

— Не смей так разговаривать с моей женщиной. — Огрызаюсь я, гнев кипит в моих словах.

Я держу пистолет направленным на Карузо, приближаясь к Авроре.

— Освободите ее от оков, — приказываю я охранникам, находящимся рядом со мной.

Мы с Карузо застыли на месте, пока я не говорю:

— У тебя есть два варианта. Либо ты сдаешься Братве, либо умрешь сегодня.

Я слышу шум снаружи, а затем удивившись, вижу инструктора Николая и директора Козлова, которые появляются в дверях с пистолетами, направленными на Эмилио Сартори.

— Я здесь от имени моего кузена, — говорит Николай. — Вы в меньшинстве. Давай закончим эту войну, Д'Анджело.

Я наклоняю голову и, покачивая ею, встречаюсь взглядом с Карузо.

— И что же это будет?

Аврора падает на пол, и я чувствую, как она хватается за мою ногу. То, что она съежилась на земле, разрывает мне сердце, и я кладу левую руку ей на затылок, прижимая ее лицо к своему колену.

— Аврора моя, — бормочу я. — Подумай о своей семье, Карузо. Упрямство и гордыня разорвут вас всех на части.

Карузо оглядывается через плечо на Эмилио, и у них происходит бессловесный разговор, после чего Эмилио кивает.

Отец Авроры снова обращает свое внимание на меня, затем качает головой.

— Я призываю к двадцатичетырехчасовому перемирию.

— Виктор не терпеливый человек, — говорю я. — Прими решение сейчас.

Аврора опирается на меня, поднимаясь на ноги, и когда она пытается встать передо мной, я дергаю ее назад, рыча:

— Не лезь в это.

— Отец, — умоляет она. — Пожалуйста. Не заставляй меня смотреть, как ты умираешь.

Проходит напряженная минута, прежде чем Карузо говорит:

— Каковы условия?

Николай выходит вперед.

— Пятнадцать процентов твоей прибыли, и ты клянешься в верности Братве.

Карузо качает головой и, разозлившись, сплевывает на пол.

Мой палец сжимается на спусковом крючке.

— Ты все равно будешь жить в роскоши. Не отказывайся от всего этого, потому что ты чертовски упрям.

Когда он все еще не дает ответа, я добавляю:

— Тебе противостоят Братва и итальянская мафия. Ты знал, что это лишь вопрос времени, когда до этого дойдет.

Воздух резко напрягается, и у меня перехватывает дыхание, когда все мое внимание сосредотачивается на Карузо.

— Я буду иметь дело только с Виктором, — требует Карузо. Его взгляд скользит по мне с отвращением. — Я не веду переговоры с простыми солдатами.

Да? Скоро у тебя будет зять, ублюдок.

Николай делает звонок, затем я слышу, как он говорит:

— Карузо готов поговорить. — Он передает трубку отцу Авроры, и тот переводит взгляд на дочь.

В его темных глазах мелькает неодобрение, после чего он отводит взгляд.

Я обнимаю ее левой рукой за плечи и прижимаю к себе.

— Я требую сохранить свою должность, — говорит он Виктору.

Разговор длится всего пару минут, после чего Карузо заканчивает его. Он возвращает устройство Николаю со словами:

— Установлено предварительное перемирие.

— Слава Богу, — шепчет Аврора. Она поворачивается, и, обхватив меня руками, прижимается лицом к моему бронежилету и сдается.

Когда непосредственная угроза миновала, а Николай и директор Козлов взяли дело в свои руки, я переключаю внимание на свою женщину.

— Где ты ранена? — Высвобождаясь из ее крепких объятий, я осматриваю ее тело, и увидев, что из ее ноги выдернули три ногтя, выпускаю череду проклятий.

Я сую ей в руки свое оружие, приказывая:

— Стреляй в любого, кто представляет угрозу. — Наклонившись, я подхватываю ее на руки, после чего подхожу к проему и спрыгиваю.