Спасибо тебе за это, моя маленькая лань. За то короткое время, что я любил тебя, я чувствовал себя самым везучим ублюдком на свете.

Лежа неподвижно, погруженный в нее, я едва не сломался. Каким-то образом мне удается найти в себе силы не расклеиться, и, выходя, я толкаюсь обратно в нее.

Я двигаюсь медленно, наслаждаясь каждой секундой, проведенной с ней вот так.

— Миша, — шепчет Аврора. Ее брови сходятся вместе, а глаза блестят от непролитых слез. — Почему это похоже на прощание?

Потому что это оно и есть.

Я даже не могу покачать головой и вместо этого прижимаюсь к ее рту, целуя ее так, словно она способна остановить мою приближающуюся смерть.

Я не верил в судьбу, пока не увидел Аврору. Я готов был истечь кровью, чтобы стать всем, что ей нужно, чтобы получить шанс состариться вместе с ней.

Господи, было много раз, когда я сталкивался лицом к лицу со смертью и оставался жив. Но на этот раз смерти не избежать. Нельзя ослушаться приказа Виктора и выйти сухим из воды.

Я не увижу этого ангела в день ее свадьбы. Не услышу от нее слова ‘согласна’.

Не увижу, как она вынашивает нашего ребенка.

Не увижу, как на ее лице появятся морщины, когда мы состаримся вместе.

Просунув руки под нее, я обнимаю ее так крепко, что у нее вырывается стон. Но она не жалуется.

Вместо этого она прижимает меня к себе, пока я медленно занимаюсь с ней любовью, изливая свою преданность ей в каждом поцелуе и толчке.

Не забывай меня, потому что послезавтра твои воспоминания станут одним из немногих мест, где я буду существовать.

Я буду скучать по тебе, моя маленькая лань. Так чертовски сильно.

Глава 32

Миша

— Нам крышка, — говорит Алек, наблюдая за тем, как Виктор вылезает из бронированного G-Wagon.

— Да, — соглашается Армани.

Глава Братвы поправляет пиджак, затем оглядывается по сторонам, прежде чем подняться по ступенькам к парадным дверям.

Надо было позвонить Тиане и сказать, что я ее люблю.

— Мы в полной заднице, — снова говорит Алек, но на этот раз в его словах сквозит беспокойство.

— Дайте мне поговорить с Виктором. Я возьму вину на себя, — говорю я, желая уберечь своих друзей от этого. Не в состоянии спрятаться в своем номере, я бормочу: — Давайте покончим с этим.

Выходя из комнаты, я чувствую себя как человек, приговоренный к смертной казни.

Вот и все.

Вот что значит, когда у тебя остаются считанные минуты.

Цвета покидают мир, и свет меркнет, когда на меня наползают тени — словно смерть уже приближается ко мне.

Когда мы сворачиваем в коридор, где находится кабинет директора Козлова, я останавливаюсь и бросаю взгляд на Армани и Алека.

— Спасибо.

Алек качает головой, а Армани не сводит с меня глаз.

— Спасибо вам за то, что вы самые лучшие гребаные братья, о которых только может мечтать мужчина.

— Заткнись, — шипит Алек сквозь стиснутые зубы, печаль искажает черты его лица. — Ты не умрешь сегодня.

— Армани, вытащи его из офиса, если понадобится, — бормочу я и иду к своей камере смерти.

Когда я вхожу в комнату, я слышу, как Армани и Алек идут прямо за мной. Мой взгляд останавливается на Викторе, который стоит у стола директора Козлова спиной к нам.

Он глубоко вздыхает и поворачивается к нам лицом. Долгое время он просто смотрит на нас, затем качает головой.

— Мне пришлось бросить свою беременную жену, потому что вы решили ослушаться моего прямого приказа.

Я не двигаюсь. Не киваю и, конечно же, не смею ничего сказать.

Виктор вытаскивает свое оружие из-за пояса брюк.

— Господи, я возлагал большие надежды на вас троих.

Я люблю тебя, Аврора.

Виктор смотрит в пол, и я наблюдаю, как он думает, затем он говорит:

— Кто получит пулю, предназначенную Эбигейл Сартори?

Прежде чем я успеваю отреагировать, Алек делает шаг вперед.

— Я.

Я хватаю Алека за руку и дергаю его назад.

— Нет! Я получу пулю.

Когда губы Алека приоткрываются, Армани крепко хватает его и начинает тащить к двери.

Не сводя глаз с Виктора, я выдавливаю из себя эти слова.

— Я приму пулю.

— Да пошел ты! — Кричит Алек, сражаясь с Армани.

Выражение лица Виктора мрачнеет, когда он рявкает:

— Хватит! Вы все трое, на колени.

Армани неохотно подчиняется, и когда мои братья опускаются на колени рядом со мной, я замираю, не в силах придумать, как их спасти.

Виктор бросает на Алека предупреждающий взгляд.

— Тихо. — Он смотрит на каждого из нас, затем его взгляд останавливается на мне. — Я дал тебе свое благословение, и вот как ты мне отплатил?

Когда он молчит, я решаю, сейчас или никогда.

— Я беру на себя полную ответственность, мистер Ветров. В мои намерения не входило ослушаться вашего приказа. Они стреляли по всем нам, и мы ответили. Но вина лежит на мне. Я приму наказание.

Он тяжело вздыхает и, подняв руку, направляет ствол своего пистолета на Алека.

Меня захлестывают волны шока.

— Пожалуйста, — умоляю я. — Это был я. Накажите меня.

Виктор переводит взгляд на меня, а затем говорит:

— Я наказываю тебя.

Звук выстрела — самое громкое, что я когда-либо слышал. Алек отшатывается, и я слышу рев абсолютного опустошения, исходящий из самого темного места в моей груди.

Мое тело реагирует само по себе, мой разум слишком ошеломлен, чтобы осознать, что только что произошло. Я хватаю Алека за плечи и притягиваю его к себе.

Нет-нет-нет.

Я смотрю в глаза мужчине, который мне ближе, чем брат, и у меня нет слов, чтобы выразить то, что я чувствую.

— Упс, — усмехается Виктор. — Я промахнулся.

Слова не сразу доходят до сознания, но потом Алек бормочет:

— Я в порядке.

Он вырывается у меня из рук, и я вижу кровь, заливающую его левое плечо.

Он не мертв.

— Пусть это послужит предупреждением. В следующий раз я не буду так милосерден, — говорит Виктор, засовывая оружие обратно за пояс брюк.

Алек жив.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Виктора, и чувствую, будто нахожусь вне тела.

Он подходит к нам и требует:

— Встаньте.

Я встаю во весь рост, пока мы не оказываемся лицом к лицу, и тогда он говорит:

— Заставь Карузо и его партнера подчиниться или всади пулю им в головы. Только тогда я прощу тебе этот временный приступ безумия. Если ты заставишь мужчин сдаться, то женишься на Авроре Д'Анджело, чтобы перемирие сохранилось. У тебя есть три месяца. Если ты не уложишься в срок, вы с Авророй заплатите за это своими жизнями. Понятно?

— Да, сэр. — Я медленно выдыхаю. — Благодарю вас за вашу милость.

Виктор поднимает руку, его пальцы обвиваются вокруг моей шеи. На его лице мелькает вспышка эмоций.

— Не разочаровывай меня снова, Михаил. Не заставляй меня лишать тебя жизни. Это не принесет мне никакой радости.

Я киваю, чертовски благодарный за то, что всем нам выпал шанс прожить еще один день.

— Не разочарую, сэр. Я выполню свою работу.

Он кивает, потом похлопывает меня по плечу и выходит из кабинета.

Я поворачиваюсь к Алеку и Армани, затем мы движемся как один и хватаемся друг за друга.

— Господи, я умру от сердечного приступа, если мне снова придется пройти через что-то подобное, — бормочет Армани, и в его словах слышится искреннее облегчение.

— Я выполню эту работу, — обещаю я.

— Ребята, — усмехается Алек. — У меня вроде как кровь идет.

— Черт. — Армани первым отстраняется. — Давай отведем тебя в лазарет.

Когда мы выходим из кабинета, я говорю:

— Я только прослежу, чтобы Аврора не столкнулась с Виктором.

— Принеси мне чистую рубашку, когда закончишь, — просит Алек.

Кивнув, я оставляю своих друзей и бегу трусцой по коридору. Когда я добегаю до подножия лестницы, по ней спускается Аврора.

— Возвращайся в свой номер, — говорю я напряженным голосом.