Когда я подхожу к подножию лестницы, Миша, Алек и Армани выходят из-за угла наверху.

Не показывая на лице никаких эмоций, я поднимаюсь по ступенькам, и они вынуждены выстроиться в ряд. Проходя мимо них, я слышу, как Миша говорит своим друзьям:

— Я вас догоню.

Я ускоряю шаг и несусь по коридору.

— Эй. — Он хватает меня за руку, и когда я разворачиваюсь, моя ладонь врезается ему в челюсть.

— Никогда, блять, больше не прикасайся ко мне. — Я угрожающе делаю шаг вперед. — Не разговаривай со мной. Не смотри на меня. Даже, блять, не дыши рядом со мной.

Его глаза прищуриваются, когда он смотрит на меня.

— Что, блять, происходит?

Я смотрю на него со всей злостью, на которую только способна, и молюсь всему святому, чтобы я выглядела как принцесса мафии, когда говорю:

— Ты получил от меня то, что хотел. Между нами все кончено.

Развернувшись, я бросаюсь к своей двери и провожу по ней ключ-картой.

— Аврора, — рявкает Миша. — Что, блять, произошло?

— Иди смейся со своими друзьями над тем, как тебе удалось трахнуть Аврору Д'Анджело. Это всегда будет самым большим достижением в твоей жалкой жизни, — усмехаюсь я, прежде чем захлопнуть дверь.

Я уже сожалею о словах, которые только что выпалила в его адрес, когда оборачиваюсь и вижу, что Эбби смотрит на меня, совершенно потрясенная:

— Что ты только что сказала?

— Уф. — Я снимаю кроссовки и, подойдя к Эбби, обнимаю ее. — Просто обними меня. Ты сможешь осудить меня позже.

Эбби крепко прижимает меня к себе.

— Ты спала с Мишей? Когда?

— Да, — бормочу я. — Сегодня.

— Пока я была связана?

Я киваю и, чувствуя себя виноватой, говорю:

— Прости.

— За то, что переспала с Мишей или оставила меня привязанной к стулу с полным мочевым пузырем?

— И то, и другое.

У меня перехватывает дыхание, и Эбби обнимает меня крепче.

— Я подарила ему свою девственность, но он все равно не хочет быть со мной, — всхлипываю я, чувствуя себя жалкой из-за того, что не могу быть сильнее. — Он не выберет меня.

— О, Рори, — воркует она. — Мне так чертовски жаль.

— Это больно, — хнычу я.

— Я знаю.

Единственный человек, на которого я могу положиться, обнимает меня, пока я плачу о мечте, которая быстро превратилась в кошмар.

Глава 22

Миша

Что. Блять. Произошло. Мать. Вашу?

Несколько минут я стою, как идиот, у дверей апартаментов Авроры.

Я слышу, как она плачет, но не могу разобрать, что она говорит.

Что, черт возьми, произошло?

Когда я встал с ее постели, все было нормально.

На складе произошла стычка, но я вступился за нее перед своим лучшим другом.

Я стучу в дверь, желая получить чертов ответ.

Когда она распахивается, Эбби смотрит на меня так, словно я дерьмо у нее под ботинком.

— Отъебись, Петров.

Я хлопаю рукой по двери и толчком оттесняю Эбби с дороги. Мой взгляд останавливается на Авроре, которая вытирает слезы с лица и быстро поворачивается ко мне спиной.

— Я заслуживаю знать, что произошло, — требую я.

— Не притворяйся, что ты не знаешь, — огрызается Эбби.

Я бросаю мрачный взгляд на женщину, которая выводит меня из себя со скоростью света.

— Если хочешь дожить до следующего дня, заткнись.

Она только собирается что-то сказать, как между нами встает Аврора.

— Я с ним разберусь. Дай нам минутку.

— Я буду в спальне. Крикни, если тебе понадобится помощь, чтобы надрать ему задницу, — бормочет Эбби, уходя в другую комнату.

Мой взгляд останавливается на Авроре, и, видя, как она расстроена, я теряюсь в догадках.

— Что случилось? У нас все было хорошо, когда я уходил из твоей спальни.

Она отходит от меня на пару шагов и скрещивает руки на груди.

— Я подслушала твой разговор с Алеком.

Ее тон ледяной, отчего у меня по спине пробегают мурашки.

Аврора поворачивается ко мне, и в ее глазах нет никакого тепла.

— Ты был захвачен моментом. Это больше не повторится, — бросает она мне в ответ мои слова.

Подняв руку к шее, я потираю напряженные мышцы.

— Мы говорили об этом ранее.

— Да, а потом ты лишил меня девственности. — Черты ее лица напрягаются от гнева. — По крайней мере, мы ведь переспали, верно?

Я долго смотрю на нее, и, понимая, что исправить ситуацию невозможно, пытаюсь придумать, как нам быть вместе.

— Мне нужно время, — говорю я.

Аврора кивает и, прочистив горло, бормочет:

— Не жди, что я буду ждать тебя, как влюбленный щенок.

Сократив расстояние между нами четырьмя длинными шагами, я хватаю ее за плечи и, наклоняясь, рявкаю:

— Ты можешь, блять, остановиться хоть на секунду и посмотреть, в каком дерьме мы оказались? Братва убьет меня, и один хрен знает, что сделает с тобой твой отец. Если ты можешь придумать способ, как их обойти, просвети меня.

Она глубоко вдыхает, и часть гнева исчезает из ее глаз.

— Я знаю, что мы находимся в безвыходной ситуации, но я только что подарила тебе свою девственность. У меня впервые был секс. Думаю, мне позволено быть немного эмоциональной.

Точно. Блять.

Я притягиваю ее к своей груди и обнимаю.

— Тогда будь эмоциональной в моих объятиях.

Аврора издает смешок, который быстро переходит в рыдание.

— Я хочу быть с тобой, Миша.

Боже, мое сердце.

— Я тоже этого хочу, — бормочу я. — Мне просто нужно время, чтобы понять, есть ли способ избежать гибели одного из нас.

Она кивает и обнимает меня за талию.

Я опускаю голову, пока мои губы не касаются ее уха.

— Я люблю тебя. Знаю, этого недостаточно, но это все, что я могу дать. Я люблю тебя.

Она обнимает меня крепче и утыкается лицом в мою грудь.

— Этого достаточно. — Отстранившись, она смотрит на меня. — Достаточно знать, что я не была просто каким-то завоеванием, и что ты действительно любишь меня.

Я поднимаю руку к ее лицу и обхватываю ее щеку.

— Ты единственная женщина, которой я когда-либо скажу эти слова, моя маленькая лань. — Я усмехаюсь. — Ну, включая мою сестру и мать Алека. Я имею в виду, что в романтическом плане ты единственная.

Красивая улыбка изгибает ее губы.

— Я понимаю.

— Значит, у нас все хорошо? — Спрашиваю я, опуская голову.

— Да.

Я нежно целую ее в губы, затем говорю:

— Если я не смогу найти способ, чтобы мы были вместе, не сомневайся в моей любви к тебе. Сохранить тебе жизнь важнее, чем удержать тебя.

Черты ее лица напрягаются.

— А если тебе прикажут убить меня?

На ее жизнь уже заведен контракт, но я не могу ей об этом сказать. Вместо этого я говорю:

— По одной проблеме за раз.

Когда я отпускаю ее, она спрашивает:

— Так как же мы поступим? Мы просто будем друзьями?

Гребаными друзьями. Ненавижу это.

— Мы будем вежливы друг с другом. Если мы станем друзьями, все поймут, что что-то не так.

— Хорошо. — Она одаривает меня дрожащей улыбкой. — Значит, тебе больше не позволено издеваться надо мной.

Усмехнувшись, я говорю:

— Я не издевался над тобой. А просто держал тебя на расстоянии.

— Не пытайся одурачить меня.

Я снова подхожу к ней ближе и, положив палец ей под подбородок, спрашиваю:

— Можно мне поцеловать тебя напоследок?

Блять, не может быть, чтобы это был наш последний поцелуй. Как, черт возьми, я собираюсь держаться от нее подальше?

Она просто кивает, когда эмоции искажают ее черты.

Прижимаясь губами к ее рту, я замираю и просто вдыхаю ее аромат. Я запоминаю все ощущения, что она заставляет меня испытывать, и ненавижу, что это, возможно, продлится всю мою жизнь.

Я должен найти способ, чтобы мы были вместе.

Я собираюсь рискнуть своей жизнью и попросить о встрече с Виктором, главой Братвы. Если он согласится, что мы можем быть вместе, я, блять, похищу ее, если понадобится.

Составив план действий, я завожу руку ей за шею и удерживаю ее на месте, углубляя поцелуй.